Их – Жнецов – было немало, куда больше, чем Бригадиров. У каждого – свое географическое пространство, своя задача и свой набор заблудших душ. Странник знал, что рано или поздно наткнется на Жнеца и в Мэпллэйре: учуял его запах еще в первый день.
– Чего тебе от меня нужно?
Этот мелкий Жнец использовал зов, потому что намертво (ха-ха!) привязан к кладбищенской земле. Это объясняло туман – видимо, вестник смерти не любил гостей.
– Правда, Бьярндир[15]. Мне нужна правда. Вроде бы этим ты славен?
Бригадир замер, разминая пальцы, «одетые» в костяные когти. Если ударить сейчас, Жнец еще не скоро придет в себя, а там уже можно и не беспокоиться – главное, больше не приближаться к земле покойников.
– Судя по всему, ты со Жнецами дел никогда не имел. Мне открылось, как ты умер, едва повеяло твоим присутствием в городе. Могу и по имени называть. По любому из. Тебе больше какое нравится? Карху? Рычь? Карунак[16]?
Бригадир угрожающе рыкнул. Он успел забыть, как это неприятно – слышать из чужих уст то, что давно кажется полузабытым сном.
– Если не хочешь, чтобы я тебе глотку порвал и убрался подальше…
– Тогда буду звать тебя дядей Мишей? – Жнец уселся прямо на надгробие и принялся болтать ногами. Шнурки кроссовок стелились по земле, пятки ударялись в камень.
Бригадир несколько секунд молчал, а потом расхохотался. Если все Жнецы подобны этому – что вряд ли так, – то смерть становится чем-то куда более веселым.
– Правда? Чья же?
– Моя, конечно. – Жнец принялся заплетать из своих длинных волос косичку. – Я хочу знать, кем я был, до того как стал Жнецом.
#Глава 2
Элис грохнулся в обморок, и его не за что было винить: пришельцы в саду, лопата, превратившаяся в орудие убийства, а теперь и эти… существа. Они действительно казались продолжением корней, продолжением само́й древесной сущности и выглядел точно как сошедшие со страниц энциклопедии дриады. Не классические, порхающие в невесомых одеяниях по залитым солнцем лугам, не те, что отбивались от похотливых греческих богов, – более темные. «Более реальные», – хотелось сказать Итану. Сильно выросшие мандрагоры, которым все-таки удалось преодолеть зависть к человеку и уподобиться ему.
Кэй испугалась – конечно, испугалась, как не испугаться огромных, перепачканных землей монстров? – но лишь на мгновение. Когда ее поставили рядом с Окделлом, – при каждом движении древесные духи страшно трещали, – она уже как ни в чем не бывало отряхивала платье. И вовсю улыбалась.
– Благодарю! – Кажется, мисс Нод даже сделала неуклюжий реверанс. В довольно густой траве, среди комьев влажной земли, это было непросто.
Монстр, который успел поймать Кэйлин, отступил подальше и потянулся ввысь. Корни и земля совсем не стесняли его движений. Он был темным, темнее даже, чем окружавшая его грязь, и там, где у человека были бы глаза, у него зияли два неаккуратно вырезанных углубления. В них перекатывались угольки, то вспыхивающие, то потухающие вновь, и от взгляда холодела кровь. Какие боги могли придумать такое создание? У каких демиургов хватило сил вложить в него душу и разум?
Итан сжал плечо Кэйлин и выступил вперед. Все три вынырнувших из земли древесных твари тут же уставились на него. Ощущения были почти такие же, как от взглядов кукол с глазами-пуговицами.
– Привет?
Это частенько срабатывало в комиксах. Сталкиваясь с представителями внеземной цивилизации, с кружащими над ведьминскими кругами феями, с иностранцами и незнакомцами, человек всегда произносит это ненавязчивое и нехитрое «привет». Конечно, он не надеется всерьез, что его тут же поймут, – скорее отдает дань вежливости и устоям. Поклон сделать сложнее, к тому же ты не застрахован от того, что движение примут за акт агрессии. И потому Итан тоже произнес лишь одно вполне дружелюбное слово.
Дриады – за неимением лучшего сравнения, Итан решил называть их так, – зарокотали, потянулись еще выше. Теперь, чтобы видеть их лица, приходилось смотреть снизу вверх. Ниже скрученного из веток ко́рпуса у всех троих вились толстые корни, плотные, как спагетти в упаковке. Они перекручивались, сплетались, и оттого дриады походили на змей. Змей, к которым ради забавы приделали человеческие торсы.
Итан рискнул махнуть рукой, на что одно из существ тут же отреагировало, нависнув над ним. Деревянное лицо оказалось прямо напротив лица Итана. Может быть, от угольков шел жар, – этого Окделл не ощущал, – но огонь в грубо вырезанных глазницах не вселял уверенности.
– Ох, мальчишки… – пролепетала Кэйлинна, которая до этого завороженно наблюдала, как дриады сплетают свои корни. – Дай-ка мне.
Она уверенно отодвинула Итана в сторону и согнулась в поклоне. Затрещали ветки, посыпались комья земли, – три существа повторили движение мисс Нод. Пару минут все они просто не двигались: Кэйлин смотрела в глаза-угольки и тихонько чему-то посмеивалась, словно безумная, а древесные духи покачивались на ветру. Застонал Элис, и Итан с удивлением отметил, что успел совсем про него забыть.
В отличие от теней, дриады не пугали Итана и, что главное, не пытались его съесть или утопить. Эти мэпллэйровские шутки не казались особенно опасными. Получается, Элис напал на одного из них? Это объяснило бы наличие третьей руки и – отчасти – отсутствие лица. Пришелец оказался просто росшим за домом вязом.
– Скажите, что мне все это привиделось, – пролепетал Элис.
– Тебе все это привиделось, – с готовностью отозвался Итан, помогая ему подняться.
– Врете?
– О да. – Итан чуть кивнул в сторону скрипящих за его спиной дриад.
Глаза Макмиллана сделались размером чуть ли не с чайные блюдца – по крайней мере, именно так это выглядело бы на страницах комикса.
– Посмотри на все с хорошей стороны: получается, ты никого не убивал. Не думаю, что простая лопата может что-то сделать этим ребятам.
– Это… радует? – пискнул парень. Он явно пытался убедить себя, что в темноте вполне мог принять подобное деревянное лицо за шлем, а ветку – за третью руку.
– Хорошая реакция! – Окделл расплылся в улыбке.
Макмиллан наконец поднялся – нелепый в своей худобе, растрепанный и удивленный сверх всякой меры. У мэпллэйровцев была своя манера удивляться: для нее, пожалуй, стоило придумать отдельное название. Что-то вроде синдрома «потустороннего ух ты!» или «мистического вау». Ведь когда за каждым углом поджидает что-то поинтереснее, чем хот-дог на перекус, даже удивление переходит в разряд повседневности. Интересно, жители городка забывают о своих открытиях так же, как забывают о Кэйлин, или наоборот, помнят все до последней детали? А, может, помнит только какой-то процент «счастливчиков», к которым относится и Итан?
– Кто это? – Элис во все глаза таращился на шумящие человекоподобные деревья.
– О, у них нет названия.
Кэйлин обернулась, и Итан с Элисом тут же попятились – на месте ее глазниц зияли черные дыры, из которых сыпался пепел.
– Итан вроде бы называет их дриадами, но они вовсе не души деревьев. Они просто прикованные к ним люди. – Кэй рассказывала, а пепел окрашивал ее губы в серый цвет. – Висельники. У каждого на шее петля.
Висельники, выжигающие глаза. Багровые тени, съедающие внутренности. Что будет дальше?
Элис наконец заорал. Они с Итаном шлепнулись бы на землю, если бы за спинами у них обоих вдруг не выросло еще по одному «висельнику».
– Божеотпуститеменядомойябольшенебудуникомузвонить! – завопил Элис, выпутываясь из рук-ветвей, бережно поднимавших его над землей. – Господин Итан, пусть они меня отпустят!!! Господин Ит…
Макмиллан осекся на полуслове. В наступившей тишине только гулко трещали тела дриад. Темные
