Немцы несли огромные потери, в первую очередь в людях. Стали активно пополнять ряды вермахта и СС из числа жителей других государств. Войска СС всегда были образчиком чистоты нации, туда отбирали не только по членству в НСДАП, но и по физическим критериям, должна быть правильная, арийская форма черепа, голубые глаза, светлые волосы. О членстве в НСДАП поляков, французов и прочих национальностей даже и думать не могли. Но времена переменились, на фронте против дивизии, где служил Илья, части вермахта сменила дивизия СС, набранная из бельгийцев и французов. Конечно, из тех, кто разделял националистические идеи фюрера. Для переводчиков проблема, взятые разведчиками «языки» не все владели немецким, только уроженцы Эльзаса и Лотарингии. По боевой подготовке настоящим эсэсманам уступали, а по жестокости, пожалуй, превосходили. В наших войсках эсэсманов ненавидели, в плен не брали. Если только «языком», так и то для сбора информации, потом расстреливали в каком-нибудь овраге. Своеобразный ответ немцам. Ведь они уничтожали среди русских пленных комиссаров, командиров, евреев.
В один из осенних дней Илья получил приказ – вывести с территории, занятой немцами, нашего раненого лётчика. Предыдущей ночью фронт перешёл боец армии Людовой, рассказал о пилоте сбитого бомбардировщика. Мало того – письмо от него передал. Капитан, комэск ПЕ-2 по фамилии Кудрявцев, просил помощи. Поляки его спрятали, однако рана требовала хирургического лечения.
Задача непростая. Если бы капитан мог передвигаться, и то сложно неподготовленного человека через передовую провести. Про ранение в коротком послании указано, но куда и транспортабелен ли? Обсудили варианты с командиром роты. Боец армии Людовой и адрес назвал, и пароль, по которому наших бойцов на пилота выведут. От линии фронта нужная деревня в полусотне километров. Если комэск передвигаться сам не может, нести его по немецким тылам на такое расстояние опасно.
Решили – в небольшую группу взять радиста. Если поблизости от деревни есть ровная площадка, Илья даст радиограмму и за лейтенантом прилетит У-2. Даже посадочные сигналы обговорили – пять костров конвертом. Илья в группу взял двоих самых опытных разведчиков и радиста, парня молодого. Это сейчас, как только лётчик катапультировался из подбитого самолёта, сразу начинает работать аварийный радиомаяк. Специальная спасательная служба по пеленгу засекает местоположение, и туда направляется для эвакуации вертолёт с боевой группой. Подготовить лётчика – очень дорого и долго, это элита армии, и вытащить пилота – задача номер один.
Перебрались через линию фронта, по компасу и звёздам придерживались направления. Ночь шли, на день залегли на лёжке. Пройти за ночь полсотни километров с тяжёлыми сидорами и по враждебной территории – невозможно, успели половину. Днём отдохнули, а на вторую ночь в ускоренном темпе добрались до деревни. Илья группу в кустарнике за деревней оставил, сам вошёл. Боец армии Людовой дал подробное описание, как найти нужный дом, четвёртый с начала по правой стороне, крыша красная, черепичная.
Илья дом нашёл, стучаться в ворота не стал, могут услышать любопытные соседи. Перемахнул через забор, прислушался. Вроде никто не обеспокоился. К окну подошёл, поскрёб ногтями. Через минуту в окне мужское лицо. Увидел Илью, кивнул. Почти сразу дверь открылась, Илья вошёл, назвал пароль. Пистолет в правой руке держал, в левой руке гранату. Если засада, он успеет многих на тот свет отправить, живым не захватят. Мужик в доме один, головой сокрушённо качает. Начал говорить на смеси польского и русского языков:
– Плохо. СС русского летуна нашёл и казнил. Можете, пан, сами днём увидеть на виселице.
Такой вариант с командиром роты не обсуждался. Илья – офицер и должен принимать решение сам.
– Кто выдал?
– Не вем.
По-русски – не знаю, не ведаю.
– Когда случилось?
– Вчера. Женщину, у которой ваш летун находился, повесили тоже. Добрая панка была, жаль.
– Эсэсовцы где квартируют? Живут где?
– В двух километрах, Каменная Вежа называется.
– Много их?
– Не вем.
– До свидания и спасибо. Скоро мы освободим эти места, так что встретимся ещё.
Потом Илья спохватился:
– Полицаи в деревне есть?
– Один, на другом конце вески. Ух, злющий!
– А номер дома или приметы?
– На доме флаг германский и портрет фюрера.
– Ладно, бывай.
Зло должно быть наказано. Илья прошёл по единственной улице. На небольшой площади стояла виселица, на которой два трупа. Женщина и мужчина в лётном комбинезоне. Рука и нога забинтованы, на бинтах засохшие пятна крови. Снять бы лётчика и похоронить. Да чтобы снять, нужна лестница. Жители должны похоронить, коли христиане истинные.
Дошёл до дома полицейского. Теперь в левой руке взведённый пистолет, в правой нож обратным хватом. Илья ногой стал бить по воротам, как делал бы немец. Для истинного арийца любой славянин – поляк, русский, болгарин – люди второго сорта, а может, и третьего. На стук в двух окнах загорелся свет, наверное, керосиновая лампа. В окне показалась мужская фигура.
– Полицай? Лос, лос!
Несколько слов на немецком Илья усвоил.
– Я, я, айн момент.
Полицай, как и хотел Илья, принял его за военнослужащего вермахта. Через минуту распахнулась дверь, полицейский выбежал, застёгивая на ходу китель. Когда он подбежал, Илья сделал выпад, ударил его ножом в сердце. Полицай упал, из раны обильно, толчками, лилась кровь. А через несколько секунд предатель своего народа перестал дышать. Илья пнул его ногой.
– Так со всеми будет!
Вернулся к лёжке, рассказал об увиденном, об убитом полицейском. Как командир, мог не говорить. По идее задание сорвано не по их вине, надо возвращаться. А хочется эсэсманов наказать. И за казнённого пилота и за все мерзости, что эсэсманы творили на советской земле. К сожалению, не все они понесли заслуженную кару, многие успели с поддельными документами уехать в Аргентину, Уругвай, Парагвай и другие страны. Наиболее высокопоставленных вывозили подлодками, у партайгеноссе был даже маршрут проложен из Германии в Испанию, оттуда кораблями за океан. Единственная страна, которая после войны без ограничения срока давности выслеживала и карала эсэсманов, сотрудников концлагерей, был Израиль. СССР искал их только на своей территории.
Разведчики высказались однозначно:
– Уничтожить бы их всех!
Когда группа поддерживает, это хорошо. Илья решился.
– Радисту остаться здесь, весь лишний груз оставляем на его попечение.
Следовало поторапливаться. Ещё два часа, и рассветёт. Утренний сон – он самый глубокий, хорошо часовых снимать. Эти два километра бежали, у деревни остановились. В сумраке виднелись смутновато два грузовика у длинного здания. Наверное – бывшая школа.
– Парни, за мной, только тихо. По возможности работаем ножами.
На крыльце маячит часовой. Видно, сон его одолевает. Прислонится к стене и замирает, потом осмотрится, покрутит головой и снова на спину опирается.
– Нестеренко, сними его.
Разведчик, ступая неслышно, ушёл. Потом лёгкий шум и разведчик сигнал дал – короткая вспышка фонариком синим цветом. Илья и следом за ним Митин ко входу. Вошли внутрь. Длинный коридор, едва освещённый керосиновой лампой и несколько
