– Ненавижу все это, – сказала она тихо. – Я не видела детей со вчерашнего дня, я устала, хочу есть и отдохнуть. У меня голос уже сел от совещаний и советов. Я не могу больше смотреть на трупы убитых солдат, Мариан. И понимать, какая я никчемная.
– Это не так, – коротко сказал он. – Ты просто устала. Я прикажу принести кофе.
Он потянулся к телефону, чтобы вызвать секретаря.
– Нет, – Василина потянула его за рукав. Он обернулся – она смотрела с тяжелой, усталой решимостью. – Попроси, пусть срочно принесут свежей крови, Мариан.
Кровь неизвестно как, но нашли, принесли через пятнадцать минут, и королева оценила вышколенность своего секретаря – лицо ее было профессионально-равнодушным. Большую кружку поставили на стол. Василина смотрела на нее с минуту, встала, схватила и, запрокинув голову, с отчаянием начала глотать горячую плотную кровь. Байдек молча стоял рядом.
Она выпила меньше половины, отстранилась отдышаться. На глазах ее блестели слезы. Снова поднесла ко рту кружку – и тут Василину согнуло и вырвало. И рвало очень долго и очень жестко.
Секретарь за дверью, услышав первые звуки из королевского кабинета, встала и непреклонно потребовала всех ожидающих удалиться. И сама ушла, закрыв двери в приемную и приказав охранникам никого не пускать.
Потому что королева должна выглядеть в глазах подданных стойкой, хладнокровной и на все способной. А этого трудно достичь, когда из кабинета слышны звуки отчаянных рыданий, перемежаемых рвотными спазмами и успокаивающим голосом принца-консорта.
Глава 10
Совещание подошло к концу, и его участники вышли в приемную. Кто-то задержался пообщаться с коллегами, кто-то записывался у секретаря на встречу с королевой, кто-то спешил к выходу из дворца – либо через парк в дом правительства, либо к автомобилям, чтобы доехать до министерств. Игорь Иванович разговаривал с министром обороны, а Тандаджи встал у окна, полюбовался на покрытый темным пористым льдом пруд – вот-вот ухнет на дно, – и, когда Стрелковский освободился и направился к выходу, присоединился к нему.
– Узнал, что я просил, Игорь? – поинтересовался тидусс, вежливо пропуская коллегу вперед.
– Да, – Стрелковский говорил вполголоса, потому что длинный коридор усиливал любые звуки. – Его Священство благословил открытие новой часовни Триединого и выделил нам служителя, Майло. Я завтра сам съезжу туда со священником, представлю Дорофее… а то мало ли что…
– Превосходно, – пробормотал тидусс, задумчиво сплетя пальцы на животе. – Как освятим, поставлю ее величество в известность и объясню ей идею. Спасибо, Игорь. Я говорил со Свидерским, он готов повторно установить щиты. Не без условия, конечно.
– Перевести туда и Симонову с детьми в случае опасности, – усмехнулся Игорь Иванович.
– Да, – буркнул Тандаджи. – Конечно, не хотелось бы трогать ее высочество, сейчас они с Троттом точно не опасны. Но если иномиряне подойдут ближе, придется перестраховаться и вывезти принцессу, пока монастырь не блокировали. Слишком рискованно надеяться, что и дальше враги будут обходить храмы и монастырские земли.
– Почему они так поступают, не удалось узнать?
Тандаджи едва заметно пожал плечами.
– С пленными иномирянами работают, но это простые солдаты: язык они не знают, обучаются медленно, агрессивны и примитивны. Хотя, по донесениям агентов с захваченных территорий, часть высших командиров понимают рудложский и общаются на нем. И те наши бойцы, кому удалось бежать из плена, тоже об этом упоминали: их допрашивали на рудложском и предлагали воевать на стороне противника, иначе казнь. Чудеса, Игорь. Откуда им знать язык?
– Операцию по захвату кого-то из командиров готовите? – вместо ответа спросил Стрелковский.
– Естественно, – невозмутимо проговорил начальник внутренней разведки. – И не одну.
– Вот захватим и узнаем. И почему не трогают храмы Триединого, и откуда так хорошо знают наш мир и рудложский язык. Пока можно только гадать. Скорее всего, здесь задолго до вторжения работали лазутчики. Но как мы их упустили?
Тандаджи едва заметно поморщился.
– Не заметить странно одетых людей, не знающих языка и с другим менталитетом? Где-то же они должны были выучить рудложский, чем-то питаться, жить. Маловероятно, Игорь. Есть версия, что кто-то с Туры попал в провал, там его поймали, и он уже сдал всю информацию о мире. Но это должен был быть очень знающий человек. Сплошные вопросы, сплошные вопросы… И Алина Рудлог, которую нужно успеть вывезти из-под удара – но при этом лучше не трогать. Уповаю только на то, что продвижение врагов захлебнется. Или что ее высочество проснется раньше.
– Трудный выбор, полковник, – Игорь без насмешки хлопнул коллегу по плечу. – Я не знаю, что бы я решил. Монахи Триединого в случае нападения – грозная сила, поверь. Но способны ли даже все монахи побережья остановить полчища нападающих – не знаю.
– Я проверять не буду, – Тандаджи открыл дверь Зеленого крыла, кивнул охранникам и продолжил: – Байдек в курсе этой идеи и поддерживает ее. Пока сошлись на том, что, если иномиряне захватят Чернолесье – это около недели пути до монастыря, – будем эвакуировать в бункер. Вместе с охраной и Троттом.
– В принципе, там вокруг достаточно безлюдно, чтобы в случае эксцесса обойтись малыми жертвами, – понимающе проговорил Игорь Иванович. – Ты еще не застал – мы долго выбирали это место, чтобы недалеко от столицы и относительно малонаселенный район. Хотя пара деревень в округе есть. И, если даже начнутся бои, можно задраить дверь и продержаться несколько месяцев. Жаль, камер в округе нет.
– Уже есть, – скупо улыбнулся Тандаджи, – по периметру за несколько десятков километров. И пункт наблюдения внизу, и система оповещения. Если враги подойдут к столице с той стороны, Дорофея их появление не пропустит и успеет забаррикадироваться.
– Что говорит студент, связанный с принцессой? – поинтересовался Стрелковский.
– Идут, – мрачно сказал тидусс. – Все еще идут, Игорь Иванович. Надеюсь, этот Тротт знает, что делает. И вернет нам ее высочество так быстро, как это возможно.
– А пока, – в тон ему продолжил Игорь, – надо заняться своими делами. У меня есть еще надежда, что сегодня я смогу переночевать дома. Если успею обеспечить подкрепление для блакорийской агентуры.
– У меня такой надежды нет, – невозмутимо проговорил Тандаджи. – Надо поскорее гнать захватчиков, Игорь Иванович, иначе наши дети родятся, вырастут и женятся, так и не узнав отцов в лицо. Благо, Таби и матушке сейчас не до меня – к нам приехали жены сыновей с детьми. Пять внуков, слава великим духам, способны занять моих женщин.
Стрелковский криво улыбнулся. У Тандаджи сыновья были погодками. И в школу пошли позже из-за плохого знания языка, когда Игорь взял тидусса в агенты и смог устроить его детей, и в училище поступили не в шестнадцать, как принято, а когда одному было девятнадцать, другому двадцать – потому за время учебы успели и жениться, и детей завести.
– А как сыновья, Майло?
– Готовятся встретить врага в составе гарнизона Угорья, – ровно ответил тидусс. – Их училище эвакуировали, но они решили не
