– Можно было бы и сегодня, – нервно проговорила Василина. Посмотрела на хмурого мужа и покачала головой. – Еще что-то, Мариан?
Байдек тяжело кивнул.
– МагКоллегия утверждает, что стихийный фон над Турой продолжает ослабевать. Увеличилось количество проходов в иной мир – правда, они открываются ненадолго, и чудовища оттуда не лезут. Все армейские предупреждены о возможной войне, переведены в режим готовности, и переходы отслеживаются по возможности, но мы не знаем, где произойдет прорыв, если он произойдет. И это большая проблема. Но не единственная. Начались перебои с телепортами. Информация пока секретная, но уже есть жертвы, не массовые. В Инляндии два человека зашли в стационарный телепорт и не вышли там, куда направлялись. Их распылило. Так же и в Блакории. У нас несколько телепортов на телепорт-вокзалах перестали работать – мощности не хватает на переносы. Даже у сильных магов, строящих Зеркала, сократился радиус устойчивого действия. И, по прогнозам магученых из коллегии, проблема будет нарастать. Но это все тебе доложат завтра на совещании, Василина. А сейчас давай попробуем поспать. Боюсь, предстоит тяжелый день.
Инляндия, Дармоншир
Марина
О моем предстоящем замужестве с «хорошим другом дома Рудлог» пресс-служба объявила вчера, накануне Поворота года, так что «из уважения к желанию почившего короля Инландера» через декаду, ровно на следующий день после окончания траура, мне предстояло снова изображать счастливую невесту. Благо «в связи с печальными событиями церемония будет закрытой и очень скромной», и я надеялась отделаться парочкой постановочных фотографий в платье со шлейфом не длиннее четырех метров.
Сразу после объявления мне позвонил Мартин, и я была так счастлива, что чуть не прослезилась.
– Смотрю, у тебя в жизни предстоят статусные изменения, твое высочество, – почти с привычной для меня легкостью проговорил он, и я, присев в кресло рядом с кофейным столиком, некоторое время улыбалась, прежде чем ответить.
– Изменениям уже почти неделя, Мартин. Можешь смело называть меня «твоя светлость» и искать в замке Вейн герцогства Дармоншир. Александр Данилович тебе ничего не рассказал?
– Вот как, – протянул он иронично-озадаченно. – Нет, Данилыч молчит как камень. И в чем причина? Потеряла голову от безумной любви?
Я засмеялась.
– Голову я давно потеряла, но даже это не смогло бы выпихнуть меня замуж, Март.
– Вот и я так думаю, – со смешливым облегчением откликнулся он.
– Если туманно и обтекаемо, то причина – в государственной необходимости, – официально заявила я.
– Хороший повод, – фыркнул блакориец, – попробую уговорить Вики под этим соусом.
– Лучше сделай ей ребенка, – в мой голос все-таки пробилось уныние.
Мартин помолчал.
– Вот как, – повторил он уже напряженно. – Ты в порядке, Марина?
– Да, – я загрустила и погладила лакированную поверхность столика. – Нет. Но я справлюсь, Март. Не бери в голову. Ты только… не забывай обо мне, ладно? Я буду счастлива видеть тебя в любое время. Можно даже с Вики.
– Откуда эта непроходимая тоска? – наконец тон его стал привычно-нежным. – Конечно, я загляну к тебе в Вейн, госпожа герцогиня. Хотя бы ради того, чтобы подразнить твоего мужа. Но не сейчас, увы. Я все еще придворный маг блакорийского престола, а Вики – инляндского. Нас таскают на допросы и вместе, и по отдельности. Хотя, конечно, я бы себя сам давно уволил с треском.
– А кого на твое место? – недоуменно поинтересовалась я. – Лучше тебя-то нет, Март.
Он вздохнул, и я ощутила, как он переживает произошедшее. Но развивать тему не стал.
– Увидимся, Марина. И не забывай о моей сигнальной нити. Если вдруг срочно потребуется помощь – не стесняйся использовать связь.
– Я помню, – соврала я как можно убедительнее, закусила губу и покосилась на запястье: я давно забыла о ней и только сейчас, присмотревшись, увидела серебристую тонкую вязь сигналки. – Счастливо, Мартин. Обнимаю тебя крепко-крепко!
Я звонила и Эльсену – некрасиво и неправильно было оставлять человека, которым я так восхищалась, в неведении. Он прервал мои извинения недовольным:
– Марина, у меня всего две минуты. Мне уже все объяснили. Вас с четверга отправили в отпуск с последующим увольнением. Государственные дела. Я и не ожидал, что вы задержитесь надолго. Но мне жаль, жаль. У вас превосходные руки, чутье и самодисциплина. Лучшей сестры у меня не было.
– Простите, – снова с неловкостью проговорила я. – Вы мне очень много дали, Сергей Витальевич. Я бы очень хотела работать с вами и дальше. Вы для меня…
Он снова прервал меня, но тон его смягчился:
– У каждого свой путь, Марина Михайловна. Пусть ваш будет легким. Две минуты кончились, мне пора на осмотр, извините.
– Да, конечно, – пробормотала я, но в трубке уже шли гудки. Типичный Эльсен. Ничего важнее пациентов и его де́ла.
«А какое теперь дело у тебя?»
Мне стало так тоскливо, что я снова немного поплакала. Совсем чуть-чуть. Пока что моим делом было изображать участника пьесы под названием «Счастливая герцогская семья».
Вчера, едва я закончила говорить с Мартином, в двери постучала горничная и сообщила, что его светлость просит меня зайти к нему в кабинет.
Спускалась я с неприятным чувством. Кабинет не вызывал приступов любви к миру, а повод для общения и вовсе казался покрытым мраком. Но там, помимо мужа, оказался прямой как палка Ирвинс.
Прислуга замка Вейн отрядила дворецкого парламентером. Старый дворецкий величественно попросил наши светлости исполнить свой хозяйский долг и лично с утра Поворота года раздать прислуге весенники – круглые традиционные пирожки с разными начинками. Сладкая означала, что предстоит хороший год, кислая – грустный, острая – волнительный и так далее.
– Его светлость Кристофер Дармоншир каждый год так делал. Так положено, – сообщил Ирвинс многозначительно и замолчал, не утруждая себя дальнейшими объяснениями. Люк с сомнением и кривой улыбкой посмотрел на меня.
– Печь их самостоятельно я не обязана, надеюсь? – поинтересовалась я немного нервно.
– Нет, госпожа, – почти снисходительно объяснил Ирвинс. – Повара всё испекут. Вам нужно будет только раздать.
Этим мы и занимались с утра до завтрака. К концу церемонии от «благодарю, милорд» и «спасибо, миледи» у меня звенело в ушах. Но слуги сияли и взирали с благоговением. Видимо, для них это было действительно важно.
Я приказала Ирвинсу отослать пирожков детям Софи. Я все еще чувствовала вину за то, что чуть не убила ее. Мне казалось, я внушаю девочкам такой же ужас, какой внушал мне темный колдун, убивший маму.
За последовавшим праздничным завтраком Люк как хозяин дома и глава семьи одарил весенниками и нас: меня, леди Шарлотту, Бернарда и Маргарету. И на лице Кембритча было еще больше недоумения и
