– А ты, девочка? Тебе есть что сказать?
Мия хранила молчание.
– Ну? – шахид подошел ближе и навис над ней. – Отвечай мне!
Мия посмотрела в пол и твердо ответила:
– Простите, шахид, но, при всем уважении, я полагаю, что любой мой ответ воспримется как очередное нарушение требуемой тишины, и это лишь усугубит мое наказание.
Губы великана изогнулись в едва заметной улыбке.
– Умный ягненок, да?
– Будь я умной, меня бы не поймали за разговорами, шахид.
– Очень жаль. Больше в тебе нет почти ничего, что заслуживало бы внимания, – Солис указал на лестницу. – Три подъема. Вниз и вверх. Пошла.
Мия поклонилась и молча покинула зал.
Размяв ноги на площадке, она начала бежать, считая количество шагов у себя в голове[60]. Ей стало любопытно, каким образом Солис сделал вывод о ее внешности – Мия могла дать голову на отсечение, что глаза у него слепые, словно у влюбленного юнца, – но он вел себя так, будто был таким же зрячим, как она. На полпути второго подъема все мысли о шахиде испарились, и она сосредоточилась на беге по ступенькам. Достигнув вершины лестницы с ослабшими ногами, Мия снова мысленно поблагодарила своего бывшего учителя за все городские лестницы, по которым он заставлял ее бегать в качестве наказания. Она почти пожалела, что не проявляла непослушание чаще.
Эшлин (которую Мия обогнала на последних пятнадцати метрах) добралась наверх вся мокрая от пота и заговорщицки подмигнула, прежде чем согнуться пополам, чтобы отдышаться.
– Прости, Корвере, – пропыхтела она. – Отец предупреждал меня о Солисе. Нужно было думать головой.
– Ничего страшного, – улыбнулась Мия.
– Поживем – увидим. Мне осталось еще три подъема, – Эшлин ухмыльнулась. – Увидимся позже.
Мия уперлась руками в бока и направилась к залу. Она вернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как подпевала Джессамины – высокий итреец с кулаками-кувалдами – ступает в круг с шахидом Солисом. Шестеро других аколитов, включая Джессамину, бледного юношу, который представился как Тишь, и девушку с клеймом рабыни, сидели на полу, не покидая своих мест в круге – взмокшие от пота, они тяжело дышали. У всех шла кровь из маленьких порезов на щеках.
Солис стоял в середине кольца. Мия увидела, что он снял темную робу, и под ней оказался наряд из податливой золотисто-коричневой кожи. Одно его предплечье покрывала ниточка мелких шрамов, всего тридцать шесть. Он по-прежнему носил пустые ножны, но теперь вооружился обоюдоострым гладиусом – идеальным мечом для ближнего боя.
Из темноты выкатили десятки стеллажей с любым видом оружия, какое Мия только могла представить. Мечи и ножи, молоты и булавы… Зубы Пасти – даже стеллаж с чертовыми секирами! Все простое, неукрашенное, а еще восхитительно, абсолютно смертельное.
Слепой взгляд шахида сосредоточился на полу.
– Как тебя зовут, мальчик?
Бандитского вида итрееец ответил поклоном.
– Диамо, шахид.
– И ты разбираешь в песне клинков, малыш Диамо?
– Знаю пару мелодий.
– Так спой мне.
Пока Мия занимала свое место в круге, Диамо рассматривал стеллажи с оружием. Он выбрал длинный меч, с добрых полтора метра в длину, и сталь шумно рассекла воздух, когда он попробовал замахнуться им. Мия одобрительно кивнула про себя. Юноша выбрал хорошее оружие против короткого меча Солиса, так что основы он точно знал. Дополнительная длина даст ему место для игры.
Диамо встал в защитную позицию перед Солисом и опять поклонился. Шахид стоял с опущенным мечом и склоненной головой, будто бы и не был готов к бою.
– Что-то я не слышу твоего пения, мальчик.
Диамо поднял меч и перешел в атаку. Удар был хорошим – широкая дуга, которая перерезала бы шахиду глотку, если бы он оставил ее незащищенной. Но, прямо на изумленных глазах у Мии, Солис шагнул вперед и сбил траекторию меча. Затем сделал выпад в сторону Диамо, из-за чего юноша снова занял защитную позицию, едва успевая сдерживать шквал ударов в голову, горло, грудь, промежность. Сталь оружия затянула песню, в зале звенела мелодия, при поцелуе клинков летели искры. Лицо Солиса было безмятежным, как у спящего ребенка, незрячие глаза смотрели в пол. Но его свирепость внушала ужас, скорость вызывала восторг. Бой продлился еще пару минут, Солис позволил юноше сделать несколько достойных выпадов, но парировал каждый удар. И наконец, под зачарованным взглядом Мии, меч Диамо выпал из его хватки, и клинок Солиса ласково прикоснулся к скользкой от пота щеке итрейца.
Все произошло так быстро, что Мия даже не заметила, как мужчина сделал движение.
Диамо вздрогнул, когда клинок пустил кровь – всего лишь крошечная царапина, которая будет напоминать ему об этом проигрыше. После этого Солис повернулся к нему спиной и снова положил меч на пол.
– Очень слабая демонстрация.
– Простите, шахид.
Солис вздохнул, а Диамо занял свое место на краю круга.
– Хоть кто-нибудь в этом зале знает песню?
– Я могу напеть.
Мия улыбнулась, услышав голос Трика. Его глаз заплыл после драки с Водокликом, но он явно был в боевом настроении, несмотря на то что вчера за ужином Солис почти скинул его с Небесного алтаря. Юноша снял мантию, под которой оказались черные кожаные брюки и безрукавка. Мия невольно обратила внимание на рельеф его плечевых мышц, на упругость загорелой кожи. Вспомнила их схватку у горы, смесь похоти и насилия, которая затмила ей разум. Она облизала пересохшие губы.
– А, наш юный полукровка, – кивнул Солис. – Вчера я и так узнал о твоей форме все, что мне нужно. Но подходи, щенок, – он поманил его одной рукой, – давай услышим твой рык.
Мия обрадовалась, увидев, что Трик, судя по всему, чему-то научился после вчерашней взбучки, поскольку он никак не отреагировал на подкол. Юноша взял со стеллажа ятаган и вошел в золотистый круг света. Солис вновь застыл неподвижно и не поднимал меча, пока Трик к нему приближался. Однако хоть двеймерец находился в отличной форме и его удары были быстрыми, точными и смертельными, поединок завершился так же, как бой с Диамо. Трик остался обезоруженным, со сбитым дыханием и кровоточащей свежей раной на щеке.
Солис отвернулся, качая головой.
– Жалкое зрелище. Худшая паства, которая мне когда-либо попадалась. Чему вас только учили шахиды до прибытия сюда? Вышивать и готовить? – он окинул круг своим невидящим взглядом. – Лучшие Клинки не нуждаются в стали. Но от каждого из вас ожидают, что, прежде чем покинуть эти стены, вы научитесь рассекать свет на шесть кусочков. – Мужчина вздохнул. – А я могу поспорить, что ни один из вас не сможет отрезать даже ломтик гребаного ржаного хлеба.
Он указал на стеллажи с оружием.
– Все берите клинки и постройтесь передо мной. Начнем сначала.
– Шахид, – обратилась Мия.
– А, болтливая вернулась. А я все гадал, что это за аромат.
– …Мия, не надо…
– Шахид, вы еще не слышали,
