Темный эльф медленно опустил веки, стараясь отстраниться от ее нежного запаха. Быть стойким, сильным и ничем не показать, насколько трудно стоять рядом с ней вот так — чувствуя ее всем телом, но не смея даже прикоснуться.
— Готов.
— Тогда скажи мне, хранитель, что для тебя важнее? Долг, честь, кровные узы? Что, если тебя заставят выбирать между жизнью и смертью? Если на одной чаше весов окажутся жизни тех, кто тебе дорог, а на другой — жизни всех остальных? За любой выбор потребуется плата…
Он снова вздрогнул, но с каждым словом все больше чувствовал, как вязнет и пропадает, просто растворяется в какой-то бездне, действительно теряя себя, но и обретая взамен что-то новое. Что-то такое, чего никогда прежде не знал.
— Боюсь, тебе все равно придется кого-то предать, — прошептала Белка. — Нас, Корвина, Маликона, владыку… быть может, себя самого? Или друзей? Родных? Свой народ? Выбор неизбежен, Линни. Так же неизбежен, как восходы и закаты, рождение и увядание, как жизнь и смерть. Что же ты выберешь? На чью сторону склонишься? Кого предпочтешь, если нам сегодня придется восстать против твоего повелителя? Ты все еще хочешь узнать правду?
— Не знаю, — наконец хрипло прошептал Линнувиэль.
— Вот видишь, — неожиданно мягко укорила его Гончая, милосердно отстраняясь. — Ты все еще полон сомнений, эльф. Твои чувства противоречивы. Ты растерян и сбит с толку, а значит, слаб и не способен к настоящему бою. Ты до сих пор не видишь истинного врага и, судя по всему, вряд ли отыщешь его сегодня. Не ходи в тронный зал, Линнувиэль. Сегодня не твой день. И не твой бой. Потому что, к сожалению, ты так и не сумел понять самого главного.
— Чего именно?
Она странно улыбнулась.
— Есть вещи, без которых даже твоя долгая жизнь станет абсолютно бессмысленной.
— Я не отступлю.
— Хорошо, — неожиданно согласилась Белка. — Но помни, друг мой: сегодня ты можешь потерять гораздо больше, чем когда-либо думал. И я не о твоей жизни говорю. Устроит тебя такая цена?
Линнувиэль невесело улыбнулся и вместо ответа открыл еще одну дверь.
ГЛАВА 18
В тронный зал они вошли тесно сплоченной группой. Сосредоточенные, собранные, готовые ко всему, вплоть до внезапной атаки. Шли ровно, подчеркнуто в стороне от дворцовой стражи, на которую наткнулись буквально на выходе из последнего коридора. Настороженно посматривали по сторонам, чутко ловя каждый шорох, и внимательно отслеживали каждое движение сородичей, которых возле тронного зала столпилось неоправданно много. Под безмолвный ропот они миновали приглашающе распахнутые двери, встали в центре зала и выжидательно застыли, будто оказались не в родных чертогах, а на вражеской территории.
Весть о прибытии Линнувиэля молниеносно облетела Темный лес еще несколько часов назад, когда в его пределах появилась высокородная леди Мирена в сопровождении одного из патрульных. Эта новость произвела настоящую бурю среди тех, кто хоть немного представлял себе истинное положение дел, заставила старейшин отложить дела, а хранителей — поспешить на поиски повелителя.
Владыка Л’аэртэ повелел докладывать ему в любое время дня и ночи, если Линнувиэль пришлет весточку, и об этом тоже хорошо знали. Поэтому сегодня тронный зал был полон как никогда. А едва в проеме показались долгожданные гости, на них уставилось такое количество пристальных взглядов, что под их тяжестью впору было пошатнуться. И сквозила в них такая гремучая смесь любопытства, нетерпения и раздражения (а как же! Столько волнений в такую рань!), что Таррэн не сдержал усмешки: надо же, сколько нынче внимания их персонам! Такого ажиотажа он не помнил, даже когда во всеуслышание заявил об отречении. Видать, сильно темных припекло, раз даже совет старейшин заявился сюда в полном составе. Вон как таращатся — все десять глав высших эльфийских домов, включая отца Мирены и ближайших родственников Корвина, Маликона и их эльтаров.
Но кто из них все еще верен трону? Вот в чем вопрос.
При виде смертных, спокойно осматривающихся в тронном зале, многие эльфы поджали губы. Однако присутствия Линнувиэля оказалось достаточно, чтобы даже самые недовольные оставили свое мнение при себе. Приходилось терпеть до разъяснения ситуации, напряженно гадать, почему вместо лорда Торриэля здесь оказались двое обычных смертных. Впрочем, Белку чужие переживания волновали мало — мазнув по ушастым рассеянным взглядом и мгновенно углядев пустующий трон, она словно ушла в себя, на какое-то время отключившись от внешних раздражителей. Владыка еще не соизволил прийти, хранители тоже не появились, а значит, все остальное не имело значения. Так что она преспокойно уселась прямо на траву, проигнорировала возмущенный ропот и, прикрыв глаза, глубоко задумалась. А Шранк привычно заслонил ее собой и этим неуловимо напомнил большого взъерошенного пса, готового в любой миг сцепиться с огрызающейся стаей гиен.
— Что-то народу сегодня многовато, — скупо заметил Маликон, делая вид, что не замечает недвусмысленных знаков отца, требующего подойти и доложить о результатах немедленно. — Кажется, сюда только ленивые не пришли.
— М-да, — хмыкнул Корвин. — Мы с тобой нынче в большой цене.
— А когда это нас не ценили?
— Ну, судя по тому, что за лордом Таррэном отправили именно нас… знаешь, я даже начал сомневаться, что раньше был по-настоящему замечен. Результат ведь мог быть гораздо плачевнее, а мы могли не вернуться. Верно, Шранк?
— Безусловно, — спокойно кивнул воевода, возвышаясь над Белкой непоколебимой скалой. — Я бы на месте Таррэна вовсе вас на заставу не пустил. Вам невероятно повезло, что наш Белик так любопытен, а этот остроухий…
— Сейчас обрежет чей-то длинный язык! — свистящим шепотом пообещал Таррэн. — И это будет гораздо милосерднее того, что с тобой сделает твой вожак, если ваша болтовня собьет его с мысли!
— Извини.
— Да заткнитесь вы наконец! — не открывая глаз, рыкнула Белка.
И, кажется, сделала это слишком громко, потому что в тронном зале наступила гробовая тишина. Такая внезапная и звенящая, что Гончая невольно отвлеклась от размышлений и непонимающе завертела головой. Правда, ничего необычного не увидела: окруженная со всех сторон
