Селина подняла бровь под маской:
– Волшебных цветов сегодня не будет?
Плющ погладила стебель на груди.
– Подумала, что в этот раз не буду их прятать.
Умно. Растительная копия патронташа Харли.
– А драться ты чем будешь? У тебя хоть что-то еще есть? – процедила Селина.
– Возможно.
– Я с «возможно» не работаю.
– Такое чувство, будто меня директор отчитывает, – проворчала Плющ на ухо Харли.
Та прыснула. Селина стиснула зубы, хоть они этого и не видели.
– Разве не легче, если я их просто всех усыплю? – спросила Плющ, поглаживая растение на груди.
– Нет.
Взгляд Селины упал на небольшую сумку у Плюща на бедре. Там что-то двигалось.
– Мы хотим, чтобы они знали, кто это делает.
– Кто «они»? – спросила Харли.
– Все.
Селина подошла к Плющу.
– Что это?
– Маленький эксперимент, – подмигнула ей Плющ.
Харли ухмыльнулась.
– Стебли убийцы.
Селина подняла бровь:
– Серьезно?
Плющ открыла сумку, внутри которой кишела какая-то зеленая масса. Тонкие стебли закручивались, как змеи в клубке.
– Растения могут запоминать – чувствовать.
Плющ это знает лучше других, подумала Селина. Харли погрустнела, и ее взгляд смягчился. Она подумала о том же.
Грусть улетучилась, когда Плющ опустила руку в сумку и завиток конопляного цвета обернулся вокруг ее предплечья. Практически обнял.
Твою мать.
– Я его таким вырастила из семечка, – сказала Плющ, погладив рукой стебель, который полз по ее руке как живой браслет.
– Он действует как твой кнут. – Она кивнула в сторону кнута, который Селина до сих пор сжимала в руках. – Только он своих жертв любит сжимать. Крепко.
Харли погладила стебель, пальцем обвела завитки. Селина готова была поклясться, что и Плющ, и растение поежились – от удовольствия.
Нисса и Талия все отдали бы за такое оружие.
– Ладно, – сказала Селина, осматривая дверь на крышу, – план помните?
– Да, мам, – сострила Харли.
Селина проигнорировала ее.
– Сумки готовы?
Харли и Плющ подняли почти одинаковые сумки-торбы.
– Все готово?
Цветы в патронташе у Плюща замерцали, подтверждая готовность. Но тут Харли засунула руку в сумку и достала две ленточки, красную и черную. Ловкие пальцы привязали ленты к хвостикам.
– Ты ленточки к нижнему белью подбираешь? – вырвалось у Селины.
– У тебя есть костюм кошки, – протянула Харли, поправляя бантики. – У меня – мои цвета.
Плющ подавила смешок.
– Хочется все контролировать, да, котенок?
Селина и это решила проигнорировать и перебросила кнут через плечо.
– Берите часы, а не бумажники, украшения, а не кошельки.
Она открыла дверь на крышу, вращая кистями, чтобы размяться.
Улыбка Харли резанула белым изгибом над красной помадой:
– Говорит как леди, поступает как шпана.
Да что она об этом знает.
* * *Люк готов был уснуть в середине разговора. Этот бал был самым худшим из всех. У него в голове перемешалась музыка, люди и цветочные украшения тех вечеров, по которым его таскали последние несколько недель. Он рассматривал женские лица, пытаясь найти след от травмы. Ничего. Ни пропавших украшений, ни женщины в боевом костюме.
Он уже потанцевал со всеми, кто к нему подходил, включая свою соседку, Холли. Она оказалась такой же пустой, какой он ее запомнил, и преисполненной праздного высокомерия. Но второй раз ей отказывать – не вариант. Она живет напротив. Он не хотел потом годами перед выходом из дома заглядывать в коридор, чтобы удостовериться, что ее там нет. Это того не стоило.
Может быть, и на этот бал не стоило приходить. Он провел тут уже несколько часов, и ни намека на Женщину-Кошку. Марк и Элиза уехали на рыбалку в Вермонт, а его родители сегодня не пришли.
Мама рассмеялась – буквально застонала от смеха, когда на бранче он сказал, что принял приглашение. «Тебя ждет вечер в компании архитекторов, где от скуки мухи дохнут», – сказала она.
И была права.
Люк допил воду. Он приехал сюда без водителя и не пил поэтому, а еще для того, чтобы оставаться начеку. Даже если он ничего не заметит и костюм, спрятанный в большой спортивной сумке, которую он сдал в гардероб, ему не понадобится, он удостоверился, что парковщик поставил «порше» прямо перед входом. Чтобы он мог быстро сбежать. Не от Женщины-Кошки, а от светской толпы.
Вроде этих престарелых женщин на том конце заполненного людьми зала, которые только что его заметили.
Люк притворился, что он их не увидел, и отвернулся к стеклянному бару. Зал находился на третьем этаже отеля «Девон», огромные окна выходили на южный край Робинзон-парка.
Честно говоря, какая-то его часть обрадовалась, когда деревянные двери бального зала распахнулись.
Он ожидал увидеть ее, ожидал боевой костюм и шлем, ожидал увидеть кнут у нее в руке, когда она подошла ближе, а музыка замолкла.
Кто-то, ожидаемо, завизжал, кто-то замолчал.
Но эти двое у нее за спиной…
Черт. Черт.
Ядовитый Плющ в нарядном комбинезоне, в одной руке сумка-торба, на другой копошится какой-то живой стебель. Не говоря уже о ее цветущих перчатках на обеих руках. Или о стебле с орхидеями, протянутом поперек груди, как патронташ.
И Харли Квинн. На ней были только трусы-шорты, колготки в сетку, бейсбольная футболка и целый набор маленьких бомб. Вооружена до зубов.
Люк пока не имел удовольствия встретиться с ними, в отличие от Брюса. Благодаря крайней изворотливости Харли сумела избежать поимки и заключения, пока работала с Джокером. Брюс предупреждал Люка, что у нее непредсказуемо меняется настроение, а целится она со смертельной точностью.
Очевидно, Джокера и его парней она променяла на куда более интересную компанию. Что касается Плюща, Люк читал в базе Брюса про спектр ее токсинов.
Хорошего от них ждать не приходится. Совсем.
В зале все замерли. Никто не осмеливался пошевелиться.
Харли подняла руку вверх, протягивая маленькую, смертельную бомбу к потолку, будто потягиваясь, и спросила:
– Кто хочет повеселиться?
Троица остановилась у дверей. Люк оценил возможные препятствия и жертвы у них на пути. Люк Фокс, бывший солдат, мог бы вмешаться. От него будут ждать, что он вмешается. Но в костюме он сможет сделать больше. Спасти больше людей. Ему нужно всего пять минут, чтобы проскользнуть в гардеробную и вернуться уже в образе Бэтвинга.
Женщина-Кошка взмахнула запястьем, и кнут ей ответил. Комнату рассек треск, бешеный и свирепый.
Люди испуганно забормотали, отодвигаясь подальше от кнута.
Люк стал протискиваться через толпу. Слава богу, родители не пришли.
– Вот наши условия, – сказала Женщина-Кошка низким, хриплым голосом. – Вы складываете к нам в сумки украшения, часы и деньги. И мы вас не тронем.
– Кошелек или жизнь, – сказала Харли, приподняв пустую сумку.
Плющ подошла к стоящему рядом мужчине. Из нее сочился фиолетовый дым. Глаза мужчины остекленели, а лицо обмякло. Он положил свои часы в сумку, которую Плющ держала наготове. И бумажник, и запонки. Лицо женщины рядом тоже обмякло, и она начала делать то же самое. Оба они были будто зачарованные. Досье Брюса не преувеличивало.
Люк подошел к маленькой служебной двери, а толпа уже снимала украшения и личные вещи – вихрем переливались драгоценные камни и сверкало золото. Он готов был поспорить, что охранники,
