Хариш Вронг являлся личностью весьма примечательной. Одно то, что он три раза с треском вылетал из академии и столько же раз возвращался, говорит уже о многом. Этот здоровяк был на три головы выше меня, мог легко удержать одной левой и двуручный меч, весом в сноба Икстли, и оставить лишь мокрое место от паразита-брюнетишки в рукопашной.
Впрочем, не только физической силой природа не обделила Хариша. Полностью инициированный маг с восемью единицами. И это в двадцать два!
Поговаривали, что у него среди предков затесались орки. Может, и правда, хотя по лицу парня этого сказать было нельзя. Взять хотя бы то, что Хариш был блондином. Из той породы светловолосых, чья шевелюра еще не определилась, цвета она спелой пшеницы или все же светлой меди. Я бы назвала его даже рыжим, если бы не полное отсутствие веснушек и темные брови, про которые говорят, что они – признак породы. К тому же величать варваров (а Хариш Вронг был уроженцем Диких Земель) рыжими чревато для здоровья. Почему-то они как только слышали в свой адрес о рыжине и конопатости, так начинали думать, что говорящему к лицу черепно-мозговая травма. Может, оттого, что исконные враги степняков – огненно-рыжие наги?
Когда Хариш Вронг, он же личная головная боль ректора, вышел на сцену, по залу пронесся гул.
Впрочем, все быстро успокоились, стоило блондину обвести сидящих на скамьях взглядом. Тяжелым взглядом, способным контузить не хуже прямого удара в челюсть.
Имя Гардрика Бьерна вызвало слаженный девичий вздох. Я усмехнулась. Пепельный и тут оказался в числе лучших. Кто бы сомневался. Почти сразу же за ним поднялась рыжая адептка. Красивая, высокая, стройная… Не девушка, а картинка.
Я удивилась: неужели ей так срочно приспичило, что она… Но рыжая стояла, словно ждала, что назовут ее имя. И когда вслед за «Бьерн» прозвучало «Блеквуд», адептка, уже шагнувшая вперед, так и замерла.
А потом на весь зал разнеслось ошарашенное:
– Как Блеквуд?
Гард сбился с шага, резко развернувшись. Весь зал, наплевав на ректорский призыв к тишине, забурлил. Шестое имя, которое до этого было неизвестно, произвело фурор.
– Это ошибка! – Рыжая скрестила руки на груди и с прищуром посмотрела на ректора. – Там должно быть мое имя: Калирисса Моркер.
– Должно быть, но нет, – раздалось из сектора, где сидели преподаватели.
Со своего места поднялся Аэрин Ромирэль и смерил рыжую взглядом.
– По какому праву… – начала та.
– По праву наставника, – перебил ее полуэльф. – Состав команды определяю я, и за победу или поражение на турнире отвечаю тоже я. Это было мое решение.
– Но я… – попыталась было возразить Калирисса.
– Но вы из уважаемого рода, приближенного к императору, у вас седьмой уровень дара, и вы уже два года тренировались вместе с остальными участниками команды? – продолжил за рыжую Ромирэль, словно зная наперед все ее слова.
Калирисса подавилась вдохом. А полуэльф продолжил:
– При всем моем уважении, но есть кандидатуры более… перспективные.
– И в чем же перспективность… как ее… Блеквуд? – презрительно выплюнула мое имя рыжая.
Ромирэль словно взвешивал что-то в уме, прежде чем ответить.
– Адептка Моркер. Вы слишком очевидны и предсказуемы. Вас легко просчитать. Даже эту вашу вспышку гнева я предвидел. К тому же несдержанны. У вас ниже уровень дара. Слабая семерка против искрящей восьмерки, которая вот-вот перейдет в девятку. Этого достаточно для замены.
Крылья носа рыжей затрепетали, лицо покраснело. Такое ощущение, что еще немного и она закипит. Но нет. Калирисса повернулась на каблуках и в абсолютной тишине гордо вышла из зала.
Я бы, как и все, провожала ее взглядом, если бы не одно «но». На меня саму в это время пристально смотрели. Четверо уже стоявших с ректором сокомандников и Гард, так и не поднявшийся на сцену. Причем дракон сжимал челюсть столь сильно, что его скулы побелели.
У меня по спине пробежал холодок. Только бы не в пару с Гардом. И Мейнс и Вронг враз мне показались такими милыми, славными и приятными мальчиками…
Глава 11
Ректор, напомнив о том, что вроде как он здесь главный, прокашлявшись, повторил:
– Адептка Вивьен Блеквуд.
Со своего места я поднималась крайне неохотно. Шла медленно. Но все же дошла. А жаль. Вариант провалиться сквозь землю меня бы вполне устроил. Хотела обойти ровную шеренгу из пяти адептов и встать рядом с Уриллом, так, на всякий случай, чтобы нервные после утреннего драконы зубами над ухом не клацали… Но упомянутый крылатый, процедив едва слышное сквозь сжатые зубы: «Куда?» – ловко цапнул меня и поставил рядом с собой.
Ректор, не иначе решивший переплюнуть в красноречии эльфов, выдал финальную речь вдвое длиннее и цветастее вступительной. У меня аж челюсть свело от того, сколько зевков я успела подавить.
Наконец с торжественным оглашением списка команды было покончено. Далее мы шестеро должны были принести клятвы, что будем соблюдать правила соревнований, выполнять требования наставника и мужественно сражаться на турнире, защищая честь академии.
Когда мы хором повторили слова за ректором, то в воздухе над нами возникла шестиконечная звезда. Из двух ее лучей синхронно брызнули два снопа алого света, ударив в двойняшек Икстли. Потом еще два, золотистых, – угодив в здоровяка Вронга и Мейнса. А вот нам с Гардом достались неодинаковые цвета – в меня полетел снежно-белый луч, а в дракона – черный. После того как нас «пометили», пентаграмма начала уменьшаться в размерах и сгущаться. Я неотрывно следила за тем, как она превращается в круглый щит. Причем последний был с гербом, изображавшим самого Кейгу Золотое Крыло в его истинной ящерной ипостаси.
– Ваши кандидатуры одобрил сам дух академии, – враз севшим голосом проговорил ректор. – Теперь любая замена исключена.
Я уже было возрадовалась, что заседание окончено и можно удрать, как Ленирросский, подняв щит, в лучших традициях темных, которые любят приберегать самую большую пакость напоследок, произнес:
– В этом году в турнире Четырех стихий участвуют не только три традиционные команды из академий светлой магии империи. В качестве жеста доброй воли и ради укрепления отношений наш император, Аврингрос Третий, и правитель Сумеречных земель договорились, что четвертой командой – участницей турнира станет сборная университетов темного чародейства.
Есть такая тишина, которую можно резать ножом. Есть такая, что звенит осколками хрусталя. Есть та, которая рвет оголенные нервы. Так вот, подобного не было и в помине. От сказанного загудели не только адепты, но и преподаватели. Похоже, и магистры были не в курсе подобного «приятного» сюрприза.
Под столь бурное обсуждение я и начала тактическое отступление. Сначала за спину Гарда, потом – к своему месту в зале.
Увы. Удрать мне не удалось. Я была отловлена драконом и схвачена за талию со словами: «Куда пошла, напар-р-рница».
Пришлось стойко выдержать оставшуюся часть ректорских напутствий и короткую (а посему встреченную с большим одобрением) речь наставника команды Аэрина Ромирэля.
И все это – под рулады моего
