Глава тридцать шестая
Династия Басарабов
Вестибюль
Foaier
Замок Бран
22 декабря 1888 года
На следующее утро мы с Томасом встретились в вестибюле, готовые отправиться в Бухарест. Ной и Киан попрощались с нами и исчезли в столовой, и я погрузилась в размышления о том, застанем ли мы по приезде Дачиану. Как только у нас появились подозрения относительно Иляны, Томас сразу же написал сестре, но она не ответила. Вдруг она ранена или, хуже того… я просто не могла позволить себе думать об этом.
Томас не мог стоять спокойно, все его внимание было приковано к небольшому окошечку возле двери. Наш экипаж должен был подъехать с минуты на минуту. Я прикрыла глаза, изо всех сил стараясь не вспоминать, как выглядело тело Анастасии. Следы когтей и укусов покрывали его сплошняком, так, что ее было трудно узнать. Эти летучие мыши, целиком скрывшие ее тело… Меня словно обожгло. Надо было выбраться наружу до того, как мне станет дурно.
Я пролетела мимо Томаса и дернула дверь, распахнув ее и захлебываясь холодным воздухом. Свежий аромат сосен притушил пылавший в груди огонь. Едва показавшееся из-за горизонта солнце пряталось в тучах, ночной холод вырастил над парадным входом сосульки, похожие на клыки. Размеренно падал снег. Холод привел меня в чувство.
– С тобой все в порядке? – Позади меня вырос Томас, озабоченно наморщив брови. Я кивнула.
– Мне было нужно на воздух.
Томас перевел взгляд на дорогу, снова погружаясь в свои мысли. Мы оба закутались в самые теплые плащи, надев под них несколько слоев одежды, чтобы справиться с зимней непогодой. Плащ Томаса был черным как смола, с меховым воротником того же цвета. Молодой человек застыл, глядя в никуда, крепко стиснув зубы. Мне сложно было представить, что творится в его голове.
Я сунула руки в муфту, висящую на груди.
– С чем бы мы ни столкнулись, мы с этим справимся. Я с тобой, Крессуэлл.
Томас переступил с ноги на ногу и подышал на руки в кожаных перчатках, подняв вокруг пар, подобный лондонскому туману.
– Я знаю.
На его лицо вернулась знакомая холодность. Это был тот самый Томас Крессуэлл, которого я увидела в Лондоне в нашу первую встречу. Молодой человек, который не позволил бы никому или ничему подойти слишком близко. Тот самый, кто чувствовал все слишком глубоко. Тогда, много месяцев назад, Лиза была права даже больше, чем могла себе представить. Томас не позволял к себе приблизиться, чтобы его не могли ранить. Он не был холодным или жестоким – даже близко не стоял рядом с родственниками, сравнения с которыми он так боялся. Он был ранимым и точно знал, где его слабые точки. Но он был готов перевернуть мир, чтобы помочь тем, кого любит.
– Томас, я…
Элегантный черный экипаж, запряженный рослыми горделивыми лошадьми, остановился перед нами, и не менее рослый и горделивый возница с подчеркнутой любезностью распахнул дверь. Томас подал мне руку и помог забраться внутрь, после чего устроился на соседнем сиденье. Он пододвинул мне под ноги нагретый кирпич, и я попыталась подавить чувство неловкости от того, что я осталась наедине с молодым человеком в столь небольшом замкнутом помещении.
– Ты хотела что-то сказать, Уодсворт?
Я улыбнулась.
– Ничего. Это может подождать.
– Тебе что-то мешает? Ты чего-то боишься или… – внезапно догадался он. Напряженное выражение лица Томаса сменилось ленивой усмешкой. Он откинулся назад, а затем похлопал рукой по небольшому клочку свободного места, оставшемуся рядом с ним. – До Бухареста несколько часов. Успеем еще поговорить о серьезных вещах.
В ответ я внимательно посмотрела на него, но промолчала. Ощущение неловкости вернулось ко мне. Путешествие без дуэньи выглядело весьма скандально, но миссис Харви уже покинула Брашов, а нам было необходимо убедиться в том, что Дачиана находится в безопасности. Ради этого приходилось отодвинуть на второй план соблюдение благопристойности и даже наши репутации. Хотя отец вряд ли бы согласился с нами, если бы узнал об этом. Я откинулась на спинку сиденья и усилием воли отогнала от себя эти мысли.
Экипаж с громыханием покатил вперед, оставляя готический замок на своем высоком посту среди горных вершин. Я смотрела, как он медленно скрывается за вихрями вьюги. Мне показалось, что его ледяной взгляд следит за нашим экипажем, тщетно пытаясь задержать его. Мне до сих пор было сложно поверить, до какой степени сооружение из камня может обрести человеческий характер. Чудовищный характер, если уж начистоту.
Я опустила руки на колени и перестала улыбаться.
– Мне удалось вчера вечером кое-что раскопать про династию Басарабов.
Томас сидел вполоборота, изучая меня краем глаза, и мне не удалось прочитать его реакцию до конца.
– Наверное, что-нибудь ужасающе скучное. Гувернантка, которую нам с Дачианой наняла мать, считала своим священным долгом вдолбить в наши головы фамильное древо Басарабов. На нем было больше колючих ветвей и побегов, чем в зарослях ежевики, а единственными цветами были мы с Дачи. Может, лучше пообнимаемся? Это бы существенно скрасило дорогу. Я предпочел бы хоть на время забыть обо всем, связанном с дядюшкой Дракулой.
Томас заерзал на сиденье – как я уже успела понять, верный признак того, что где-то тут таились секреты, которыми он не хотел делиться. Обычно он хорошо маскировал свои чувства, но я была внимательной ученицей. Я заинтригованно подалась вперед.
– Тебе придется со мной смириться. Как ты говорил, когда-то давно династия Басарабов разделилась на две соперничающие ветви. Одна Данешти, вторая Дракулешти. Семья князя Николае и твоя происходят из разных ветвей. Он – потомок Данешти, а ты – Дракулешти. Строго говоря, Вильгельм Алдеа и тот королевский гвардеец тоже королевской крови и в родстве с Николае. Я права?
Томас рывком раздвинул занавески, упрямо сжав губы. Несколько минут наш экипаж в тишине тащился по заснеженной дороге. Затем Томас выпрямился и выдохнул, и я поняла, что он решил ответить на мой вопрос.
– Да. Мы оба из династии Басарабов. Хотя нас разделяет очень много поколений. Я точно не знаю, где именно на фамильном древе место гвардейца Данешти, но могу предположить, что он в каком-то родстве с Николае и Вильгельмом. Строго говоря, я потомок Влада Дракулы, а Николае – нет.
– Ты думаешь, это может сыграть в твою пользу? И… Дачианы?
Томас задернул занавески обратно, оставив лишь небольшую щель. Пробивающийся сквозь нее свет тонкой линией выделил очертания его подбородка.
– Ты думаешь, моя сестра может быть жива?
– Я не знаю, что и думать. – Я прикусила губу, раздумывая, с чего начать. – Тебе не кажется странным, что Иляна, скорее всего, просто неграмотная крестьянка, так хорошо разбирается в истории древнего
