Но Софи все равно не понимала, какое ограм дело до двух сверкающих летающих лошадей. Однажды Грейди сказал ей, что огры не ценят жизнь животных так, как ее ценят эльфы.
Но кто еще мог оставить следы?
– Нам надо постучать или что? – спросила Софи – она хотела оказаться по другую, куда более безопасную сторону ворот.
– Думаю, они сейчас сканируют наши регистрационные медальоны, чтобы проверить, есть ли у нас допуск.
Рука Софи скользнула к шее, и пальцы сомкнулись вокруг треугольного кристалла, свисающего с ожерелья. Совет добавил к нему дополнительных цепочек после того, как похитители срезали первый медальон. Но она все равно предпочитала перепроверить, на месте ли он.
– Наконец-то, – произнес Киф, когда от гор отразился громкий лязг.
Земля затряслась, когда распахнулись серебряные ворота, и волна тепла защипала кожу Софи, последовавшей за Кифом в солнечный рай.
Она знала, что идет в глубину горного хребта, но, глядя на густые луга и бесконечно тянущиеся цветущие деревья, было сложно в это поверить. Небо было идеально лазурным – хотя с каждым шагом оно менялось, сверкая разными цветами, будто они шли сквозь радугу, – а воздух был свежим и сладким, как яблоко.
– Что из этого настоящее? – спросила она, потирая глаза и отчасти ожидая, что все исчезнет.
– Небо – иллюзия. И они скрыли горы, чтобы казалось, будто места больше. Но все остальное настоящее.
– Как они…
– Вы опоздали, – прервал их высокий худой эльф, выступивший из-за кустов. Его шоколадно-коричневая туника была вся в ярко-зеленых заплатках, а всклокоченные густые черные волосы висели длинными колтунами. – Вы хоть представляете, сколько неприятностей мне создали?
– Простите, сэр, – пробормотала Софи, избегая пронизывающих синих глаз.
Он раздраженно рассмеялся режущим уши смехом.
– Я много кто, мисс Фостер, но явно не «сэр». Можете звать меня Юреком. Я коновод Убежища. И я был прав, да?
Софи глянула на Кифа, но тот казался таким же сбитым с толку, как и она.
– Да?
Юрек вытащил из кустов мешкообразную сумку и, повесив ее на плечо, поманил Софи с Кифом идти за ним.
– Вы не смогли сюда телепортироваться, так?
– А, да, – призналась Софи. – Откуда вы узнали?
Он улыбнулся:
– Скажи мне: если ты можешь телепортироваться в Убежище, то почему аликорны не телепортируются из него?
Это… был очень хороший вопрос.
Софи, сощурившись, посмотрела на радужное небо, которое вовсе небом не было.
– Из-за гор?
– Я вот тоже так думаю. Не дает прыгнуть со светом – почему бы и телепортов не пропускать? Но откуда мне знать? Это не у меня тут шикарные способности и странные глаза.
– Ну, вы явно знаете больше меня, – сказала она, не обращая внимания на оскорбление. Она постепенно привыкала быть единственным кареглазым эльфом.
– Так, погодите, то есть она не может телепортироваться через твердые предметы? – спросил Киф и нахмурился, когда Юрек с Софи закивали. – Блин, это портит мои планы. Но не волнуйся, Фостер, мы все равно сможем натворить дел.
Он толкнул Софи локтем, но она не улыбнулась в ответ.
Ей нравилось думать, что, если Совет не разрешит ей исцелить Прентиса, она сама телепортируется в Изгнание. Но изолированная тюрьма была вырыта в глубине Земли, и если она не могла телепортироваться через твердые вещества, значит, не смогла бы туда пробраться.
– Ох, погодите-ка, – произнес Киф, вставая перед Юреком, чтобы не дать ему пройти. – А не думаете, что было бы неплохо сказать: «Ребята, телепортация в Убежище может и не сработать и вы можете застрять в жуткой черной бездне»?
– Вообще-то я сказал ее отцу, который сообщил мне, что моя работа бесталанного – ухаживать за животными и готовиться к посетителям, а не притворяться, будто я знаю что-то о способностях.
Софи скривилась.
Эльфы без талантов все равно были богаты настолько же, насколько и остальные, и вроде как должны были быть им равны. Но в то же время они не могли попасть на элитные курсы Фоксфайра, не могли стать частью аристократии и носили на работу в городах «рабочего класса» другую одежду. И иногда казалось, что некоторые считали их хуже остальных.
Но так думали только болваны вроде Вики, Тимкина и Стины Хекс, семьи, которая обожала считать, что они лучше всех. Софи не верила, что и Грейди такой же.
– Грейди действительно так сказал? – тихо спросила она.
– Что за Грейди?
– Мой отец, – она была удивлена, как легко сорвалось с языка это слово. Грейди с Эдалин удочерили Софи лишь три месяца назад после тяжелого процесса, и ей до сих пор было слегка неуютно звать их мамой и папой.
Юрек указал на герб Сенсенов на ее плаще.
– Я думал, лорд Кассиус твой приемный отец.
– А! Нет, это Кифа, – и она вполне верила, что папа Кифа такое сказал.
Юрек фыркнул:
– Думаю, стоило догадаться. Они оба одинаково самодовольно усмехаются.
– Да, но у меня прическа лучше, – сказал Киф, растрепывая волосы еще сильнее. Софи вернула ему плащ.
– Будем надеяться, что ты лучше его не только в этом. – Юрек пошел вперед, ничего больше не сказав.
Киф закатил глаза, будто ему было плевать. Но Софи заметила, что перед тем, как двинуться за Юреком, он спрятал герб Сенсенов в складках плаща.
Софи молча пошла следом, разглядывая сверкающие цветы и пытаясь придумать, что сказать.
Через несколько неловких секунд Киф прокашлялся.
– Так где Блестящая Попка?
– Он о Силвени, – пояснила Софи. И она пыталась понять то же. На полях вокруг них были лишь пасущиеся мамонты, динозавры с перьями и огромные волкомедведи.
– Все кони на фиолетовых пастбищах, – объяснил Юрек, сворачивая с дороги и срезая путь прямо через холмы.
Длинное синее платье было скользким от росы, и Софи, побежавшая следом, постаралась не поскользнуться. К тому времени, как они перешли последний холм, она вся вспотела и выдохлась, но была вовсе не против, потому что мысли заполнил знакомый голос:
«Друг! Софи! Киф! Навещать!»
«Да», – передала Софи в ответ, ладонью прикрывая глаза от света и пытаясь найти ее.
На одном из покрытых фиолетовой травой полей скакала пара серебряно-черных единорогов, а по краям небольшой речки выстроились странные синевато-зеленые лошади, которые казались почти что скользкими. Но никаких сверкающих аликорнов не было видно.
– Она предпочитает пастись вот там, внизу, – сказал Юрек, а затем плюхнулся на траву и съехал по холму.
Киф тут же устремился за ним, но Софи смотрела на откос, даже не сомневаясь, что спуск по нему завершится визитом к Элвину.
Только когда Киф прокричал: «Давай, Фостер. Не распускай нюни!» – она села на землю и покатилась к ним.
Трава и грязь полетели в лицо – и она ощущала, что на несколько дней отбила себе все бедра, – но она подскакивала и подпрыгивала и каким-то образом благополучно добралась до низа.
Ну… почти благополучно.
Остановиться было сложнее,
