Роковой снаряд лишил броненосец практически всего начальствующего состава. Командир, как и все находившиеся в боевой рубке, погиб, а старший офицер Борис Давидович Похвиснев находился между жизнью и смертью. Командование кораблем как старший в чине принял великий князь Романов, а обязанности старшего офицера исполнял старший минер лейтенант Саблин. Шторм, разделивший противоборствующие стороны, стих так же внезапно, как и налетел, и на русской эскадре приняли подсчитывать потери. «Ослябя», если не считать командования, пострадал сравнительно мало. Вражеским огнем были выведены из строя три шестидюймовки, две из которых уже починили, использовав детали от погонного орудия. Несколько разбитых противоминных орудий великий князь за большую потерю не считал, жалея разве что о погибших комендорах. Идущий следом броненосец «Император Николай I» тоже отделался сравнительно легко, потеряв одну девяти- и одну шестидюймовую пушки да сбитую крупнокалиберным снарядом стеньгу. «Аврора», прикрывавшая транспорты, вообще не пострадала, а миноносцы, прикрытые «богиней», смогли добиться немалого успеха – потопить избитые крейсерами Вирена «Наниву» и «Такачихо». Во всяком случае, именно так доложили Сухотин и исполнявший должность начальника миноносного отряда командир «Блестящего» капитан второго ранга Шамов. «Баян» хотя и получил несколько попаданий, потерь практически не понес. С «Аскольдом» было несколько хуже, одна пробоина в борту выше ватерлинии хотя и не угрожала жизни корабля, но стоявшим над ней шестидюймовым орудием пользоваться было нельзя из-за опасности повредить ослабленный попаданием корпус. Еще одна пробоина была в одной из труб крейсера, прозванного за характерный силуэт артурским острословами папиросочицей[80]. Впрочем, механик его ручался, что в случае надобности даст двадцать узлов. Более тяжкие повреждения получил любимец великого князя «Боярин», но хорошо построенный датскими корабелами крейсер с честью выдержал и бой, и последующий шторм. На нем было выведено из строя три из шести стодвадцатимиллиметровок, и ход уменьшился до восемнадцати узлов. «Богатырь» практически не пострадал, как и «Рюрик». А вот «России» и «Громобою» пришлось несладко, но, по крайней мере, скорость их не уменьшилась. Что касается «Дмитрия Донского», то с самого начала шторма его никто не видел. Посланные на поиски миноносцы вернулись ни с чем, и русский отряд двинулся к Порт-Артуру.
Как только волнение стало спадать, Алеша распорядился спустить адмиральский флаг и просигналить на «Россию»: «Адмирал Вирениус передает командование Иессену». Какое-то время флагман владивостокских крейсеров молчал, затем с него запросили о повреждениях. Поскольку большинство шлюпок на крейсерах и броненосцах было разбито во время боя, Иессен приказал подойти к борту «России» одному из миноносцев и через четверть часа был на «Ослябе». Трап на броненосце был разбит в бою, но адмирал, как будто вспомнил гардемаринскую юность, не чинясь поднялся по штормтрапу.
– Что случилось? – спросил он у великого князя, приняв доклад.
– Прямое попадание, – помрачнев, ответил Алеша.
– Ранен?
– Насмерть! Он и все, кто были в рубке.
– Кто командует броненосцем?
– Я! Какие будут приказания?
Неожиданно оказавшись командующим отрядом, Иессен оказался в сложной ситуации. Корабли под его командованием получили повреждения в бою, и хотя эскадренная скорость не уменьшилась, прорыв выглядел совершенно нетривиальной задачей. Того, разумеется, было известно, куда пошел Камимура, а теперь и то, что русские отряды объединились. Разгром отряда Уриу мало менял в общем раскладе. Японцы продолжали оставаться сильнее, а на броненосных крейсерах, кроме «Асамы» и «Идзумо», не было видно особых повреждений. Если они объединятся, а сомневаться в этом не было причин, Того легко сможет перехватить русский отряд, но результат будет совсем другой. Идти в Артур тихоходным отрядом было верным самоубийством.
– Я смотрю, «Ослябя» не слишком сильно пострадал? – спросил он, оглядевшись.
– Мне так не кажется, – пожал плечами Алеша.
– Это потому, что вы не видели близко «Россию» или «Громобой». Добрая половина артиллерии выведена из строя. Фальшборты, надстройки, трапы – все разбито или покорежено. Деревянные настилы палуб обгорели до металла.
– Возможно, вы правы, боеспособность броненосец сохранил, и если не считать выбитого командования, больших потерь нет. Башни и казематы свое предназначение выполнили, а вот с нашими боевыми рубками определенно что-то не так.
– Возможно, вы правы. Впрочем, у нас будут время заняться выяснением этого вопроса. Теперь надо думать, как выполнить приказ Макарова. Как вы полагаете, мы сможем прорваться в таком состоянии?
– Нет. Японские броненосцы достаточно быстроходны. Даже если Камимура не успеет вернуться к Того, тому есть чем нас перехватить.
– Вы полагаете, Камимура может не успеть?
– Какие-то повреждения он получил, – пожал плечами Алеша. – «Идзумо» явно садился носом под конец боя. Да и «Асама» определенно потерял управление. Остальные, похоже, сохранили боеспособность.
– Если бы не прямой приказ Макарова, я бы повернул во Владивосток.
– Я полагаю, что Степан Осипович одобрил бы это решение, вот только…
– Что только?
– Эскадра ждет «Смоленск» со снарядами. К тому же она осталась практически без крейсеров.
– Да, это проблема…
– Нам нужно разделиться, – решительно заявил великий князь.
– Вот как?
– Именно так, и как можно скорее. Промедление может дорого нам обойтись.
– И как же ваше императорское высочество предложит нас разделить?
– Ну, во-первых, отпустить «Лену» и «Ангару».
– Что, простите?
– Отпустить в крейсерство «Лену» и «Ангару», – невозмутимо ответил Алеша. – Мы так долго готовились к крейсерской войне с островным государством, а вот случилось, и не сделали еще ничего для этого. Дальность плавания у них просто огромная, а пути просто забиты пароходами, идущими в Японию. Вот пусть и порезвятся на этих путях.
– Разумно, – кивнул Иессен.
– Я бы отпустил с ними еще и «Аврору».
– Это еще зачем?
– Для придания устойчивости. Даже самый слабый японский крейсер может доставить проблем вооруженному пароходу, а если тому на помощь придет хотя бы наша «богиня», то проблемы будут уже у японца.
– Остроумно, – усмехнулся адмирал, – продолжайте, пожалуйста.
– Быстроходным крейсерам нужно прорываться в Порт-Артур, взяв с собой «Смоленск». Двадцать узлов они всяко дадут, и броненосцы их не догонят, а от крейсеров, даст бог, отобьются.
– А остальным во Владивосток?
– Не совсем, точнее не сразу. Наверняка сейчас вдоль побережья Кореи идут японские транспорты с войсками и припасами. Если нанести по ним удар крейсерами, это может отвлечь Того и облегчить быстроходному отряду прорыв.
– Что же, – ответил после недолгого молчания Иессен, – вы почти слово в слово повторили мои мысли, и я рад, что не один так думаю. Хотя с предложенными мерами не совсем согласен. К примеру, отпускать сейчас в крейсерство «Аврору» чистое расточительство. Нет, у меня на нее другие виды.
– Что вы имеете в виду?
– Я действительно намерен разделить наш импровизированный отряд, но немного не так. Вспомогательные крейсера, действительно, пусть отправляются пиратствовать на торговые пути. Два наименее пострадавших в бою крейсера, «Рюрик» и «Аврора», с парой миноносцев пойдут пощипать японские транспорты. А остальные пойдут в Порт-Артур.
– Простите, но это безумие.
– Безумие – это идти во Владивосток. Мои крейсера слишком повреждены и могут просто не дойти. Угля не хватит. К тому
