– ТЫ! – прогремел этот башеный и сделал шаг к кровати.
Кажется, у меня что-то в мозгу закоротило. Проснулся самоубийственный материнский инстинкт, или я просто решила с жизнью расстаться, но стоило только этому психу чуть приблизиться к Керсту, как я слетела с рук директора.
Аррануш еще не успел ничего понять, а я уже стояла на кровати, вздыбив шерсть, и утробно рычала, прижав уши к голове.
Мужик пораженно моргнул. Я зашипела.
– Полагаю, Каси хочет сказать, что достаточно, – холодно заметил Аррануш.
Навир-старший медленно перевел взгляд на директора.
– Что?
Аррануш подошел к кровати, но вновь брать меня на руки не торопился.
– Кажется, вам пора.
Меня вновь одарили тяжелым взглядом серых глаз.
– Что это такое?
– Подчиненная нечисть моего сына.
Мне показалось, или он это с гордостью сказал? Перестав беситься, я удивленно посмотрела на директора.
Лицо Навира в этот момент надо было видеть. Там отразилось столько удивления, недоверия и шока, что просто взгляд не оторвать.
А еще там читалась вялая и не до конца сформировавшаяся, но вполне жизнеспособная уверенность в том, что его сын по сравнению с Грэнаром-младшим не совсем безнадежен.
– К тому же, – Аррануш улыбался, но у меня шерсть на загривке непроизвольно топорщилась от одного на него взгляда, – в свете новой открывшейся информации я отклоняю ваш запрос. Кадет Навир не будет проходить практику в ваших землях.
Глаза тоталитарного родственничка поблекли и будто выцвели.
– Что?!
– Я считаю нецелесообразным отправлять кадета в столь опасное и неконтролируемое место, как его родной дом.
В палате царила пораженная тишина. А Аррануш и не думал останавливаться, он решил нас всех тут добить.
– Даже на Сером хребте мальчишке будет безопаснее, чем в кругу дорогих родственников.
У Навира-старшего дернулась щека.
– Я не барышня в беде, – прохрипел Керст, глядя на директора исподлобья.
– Поверь, это было бы очень сложно не заметить, – закатил глаза Аррануш.
– Вы не имеете права, – прорычал озверевший родитель.
Мне почему-то тоже казалось, что не имеет, но все было чуточку сложнее, чем виделось одной необразованной рагре.
– Советую вам еще раз, более тщательно ознакомиться с договором, который вы подписывали, передавая своего сына на мое попечение.
Навир выпрямился, закаменел весь и, угрожающе пообещав так и сделать, покинул палату. С сыном он не попрощался.
– Провожу его, пожалуй, до кареты, – решил директор, поспешив следом.
Мы с Керстом в палате остались одни.
– Знаешь, я раньше думала, что это Илису не повезло с отцом, но, оказывается, сумасшедший экспериментатор с бредовыми идеями – это не самое худшее, что может случиться в жизни.
– Отец – военный.
Откинувшись на подушки, Керст обессиленно прикрыл глаза. Взобравшись на его грудь, я осторожненько погладила бледную, холодную щеку.
– Это хорошо, что ты в маму пошел.
Приоткрыв левый глаз, Керст полюбопытствовал:
– С чего ты взяла, что я похож на маму?
– У вас, у человечков, детеныши всегда похожи на одного из родителей: либо на самца, либо на самку.
– А у вас, у рагр, не так?
– У нас внешних отличий не так много. В основном только запах. А он у каждого свой.
На голову, прижимая уши, легла тяжелая ладонь.
– Каси, хочешь стать моей подчиненной нечистью?
– Боевки завалишь.
– Завалю, – тихо повторил он.
К тому моменту, как Аррануш вернулся, Керст уже спал.
* * *Последним дорогим гостем, которого я встречала в виде рагры, был Илис. В госпиталь он заявился прямо от портала. Измотанный, насквозь пропахший горным воздухом, помятый, но радостный.
Ворвался в палату синеглазым вихрем, принес с собой запах свежести и колючий мороз, и, не спрашивая разрешения, устроился на кровати, в ногах еще совсем бледного и порядком схуднувшего, но уже вполне бодренького Керста.
Мне, как рагре впечатлительной и нервной, лишь чудом не улетевшей в окно от неожиданности – собственно, не улетевшей лишь потому, что оно было закрыто – столь эпичное появление драгоценного хозяина после не такой уж и долгой, если подумать, разлуки совсем не понравилось.
Проигнорировав мой осуждающий взгляд, Илис похлопал по кровати рядом с собой:
– Каси, иди сюда.
Я очень медленно и неохотно спрыгнула с подоконника. Любоваться зимними пейзажами больше не хотелось, хотелось к хозяину на ручки, но ему об этом знать, конечно же, было не обязательно. Потому к кровати я брела с самым независимым видом, на какой только была способна моя рагровская нетерпеливость.
– И когда тебя можно будет поздравить с выздоровлением? – полюбопытствовал хозяин, наблюдая за моим неспешным шествием.
Керст, которого очень обрадовало появление Илиса, заметно помрачнел.
– Меня планируют держать здесь еще пару недель.
– Не так уж и много, – попытался подбодрить товарища Илис.
Полностью не согласная с оптимистичным заявлением хозяина, тяжело запрыгнув на кровать, я уже было собиралась забраться на Керста, чтобы в качестве моральной поддержи чуть-чуть посидеть у него на груди, но была перехвачена хозяином, и обвисла в его руках.
– Не много? – передернул плечами раненый. – Еще несколько месяцев после выписки запрещены любые нагрузки на руку.
– Он на второй год остается, – сообщила я то, что раненый все еще не смог принять. – Аррануш уже все бумаги подготовил.
Я это точно знала. Директор не поленился раза три об этом сообщить несчастному боевику.
– Будет, кому за Наей присмотреть, – попытался найти плюсы Илис.
Вот только Керста это не особо радовало. Меня почему-то тоже.
Хозяин это почувствовал и замолчал.
– Кадая не нашли? – наконец подал голос раненый.
Не вопрос, утверждение, но такое неуверенное, просящее.
Илис отвел взгляд.
– Даже отец пытался его отыскать. Сказал, что след привел в лагерь, но никто твоего аспида там не видел.
Керст кивнул и замолчал. Судя по глубокой складке, залегшей между бровей, думы его были безрадостными.
Тяжелое молчание угнетало.
– Сам-то хоть сдал? – нарушила я тишину, распластавшись на коленях хозяина.
– Все сдали. Хотя Тайса сразу из лагеря в лазарет отправили, на снежного барса нарвался, – признался Илис, неловко пригрозив и без того несчастному боевику: – Он тебя завтра вместе со всей группой навестит.
В госпиталь должна была нагрянуть куча громких, беспардонных боевиков… целители взвоют.
– Ке-хе-хе-хе-хе.
– Каси? – удивленно позвал Илис, прерывая мой злорадный смех. – Тебе плохо?
– Мне хорошо, – заверила его я.
Хотя хорошо мне было недолго.
Еще немного посидев со своим другом, хозяин засобирался в академию. И меня решил с собой прихватить, хотя я очень сопротивлялась.
Илис был непреклонен:
– Рован хочет с тобой повидаться.
«Про Кадая он узнать хочет», – чуть не ляпнула я, но промолчала.
Интересно посмотреть, как будут зеленеть завтра целители, когда проведать товарища придет целая группа боевиков, но сказать об этом Илису я не решилась. Было немного стыдно демонстрировать ему свою зловредность.
В последнее время я все чаще ловила себя на желании выглядеть в глазах хозяина хорошей. Не получалось, конечно, но желание такое существовало и очень злило, потому что мною было приписано к постыдным человеческим порывам.
Из госпиталя Илис меня все же забрал, благородно дав попрощаться с Керстом. Даже не ржал, когда я, прижимаясь к прохладной щеке, горячо обещала поспособствовать в поимке и подчинении новой нечисти.
– Мы тебе кого-нибудь лучше Кадая найдем, – искренне заверила его, – даже
