– Почему я должен искать тебя по всей академии? – негодовал Илис, растирая мои окоченевшие руки. – Почему на улице без куртки и босиком?!
Я шмыгнула носом. Откуда на таком морозе у меня появились сопли, которым при такой-то температуре неплохо было бы замерзнуть, я не знала, но именно из-за них заработала тяжелый взгляд.
– Скажи мне, Морра, тебя когда-нибудь пороли? – вкрадчиво поинтересовался Илис.
– Я бедная и несчастная…
– Нет, бедный и несчастный здесь я, а ты жестокое наказание, посланное мне небесами.
Я еще раз шмыгнула носом. Кадай, помнится, меня тоже наказанием называл.
Подышав на мои пальчики, Илис тихо спросил, больше не поднимая глаз, уделив все свое внимание согревательному процессу:
– Почему ты сбежала?
– Я бракованная рагра.
Чистосердечное признание далось легче, чем я думала.
– А я давно это говорил, – усмехнулся он.
Мне было не до смеха, и его улыбка под моим тревожным взглядом быстро потухла.
– Илис… почему я не вспомнила, что могу превращаться?
– Тебе какую версию, – вздохнул он, мягко коснувшись губами моей холодной ладошки, – успокаивающую или правдоподобную?
– А выбирать обязательно? Нельзя, чтобы и то и то одновременно?
Хозяин грустно улыбнулся.
– Ладно. – В конце концов, рагра я или фенек пугливый? – Давай правдоподобную.
– Вы на неестествознании этого пока еще не проходили, но существует вполне жизнеспособные теория, объясняющая отсутствие высшей нечисти среди условно хищных ее представителей.
– Таких как рагры?
– Да. – Осмотрев снежный пейзаж, Илис потер рукой слегка покрасневший нос и предложил: – Давай-ка в академию вернемся. Холодно здесь.
– А ты без верхней одежды, – с осуждением подтвердила я, поведя плечами, которые грела его куртка.
– Согласись, лучше мерзнуть мне, чем тебе, – резонно заметил Илис, чтобы в следующее мгновение гневно рявкнуть: – Куда?!
Вжав голову в плечи, я медленно вернула ноги на место.
– Ты же сам сказал, что мы в академию возвращаемся. Я встать хотела.
– Босиком по снегу?
– Ну…
Я тут и так неплохо успела по снегу находить, основательно промочить носки и отморозить ноги. И не видела особой беды в том, чтобы поморозить их еще немного.
Илис считал иначе. В академию меня несли на ручках. Как Кася я к этому привыкла, как Морру меня все больше таскали на плече, и вот так вот прокатиться у хозяина на руках было очень волнительно.
Снег успокаивающе скрипел под его сапогами.
– На чем мы остановились? – задумчиво спросил он и сам себе ответил: – Слабая нечисть не получает должного развития. Ее ведут простейшие инстинкты, и, в отличие от полноценных хищников, такая нечисть слишком быстро обзаводится потомством.
– Еще бы! Когда ты постоянно рискуешь оказаться съеденным, поневоле будешь спешить с продолжением рода, – проворчала я.
Илис хмыкнул.
– Ты спрашивала у Рика, были ли у него котята? Или у Рована о потомстве интересовалась?
– Ну… нет.
– И ты щенков не вынашивала. – Не вопрос, констатация факта, я даже кивать не стала.
– Существует теория, что нечисть после появления первого потомства теряет возможность стать высшей. В организме такой особи что-то меняется.
– Но это не объясняет, почему я забыла о том, что могу превращаться.
– Морра, а что, если слабая нечисть не может стать высшей не только поэтому? Что, если это заложено природой?
– Чего? – Он держал на руках высшую рагру и смел говорить ей это прямо в лицо. Впереди показалась граница парка, и мне бы хотелось прояснить все до того, как мы выйдем к академии. – Что ты имеешь в виду?
– Что, если все дело в том, что личность рагры слишком слаба, чтобы сопротивляться человеческой? – посмотрел мне в глаза Илис.
– Это я-то слабая личность?
– Морра, подумай сама…
– Да я всегда буду рагрой! Всег… – Не договорив, я невольно осеклась.
Кадай и в человеческом виде оставался змеем, это было сложно не заметить. Дело даже не в стелящейся походке или напрягающей плавности движений. В самом его лице было что-то от хищника: в резких чертах, в цепких, холодных глазах. Уж он точно никогда не забывал, кем является.
Когда я смотрела на себя в зеркало, то в лице Морры от рагры видела разве что глаза, в которых с каждым днем все слабее тлел затравленный огонек вечной жертвы. Маленькой и пушистой.
– Посмотри на это с другой стороны, – заглядывая мне в лицо, тихо предложил Илис. – Просто одна ипостась, доминировавшая первую часть твоей жизни, отойдет на второй план, это не страшно. Оборотни всю жизнь так живут. Скажи, Ная похожа на несчастную?
– И чего, мне теперь как Ная себе временного самца искать, пока вожак стаи мне пару не выберет?
– Вот уж вряд ли, – нахмурился Илис. – Но ты можешь попробовать. У меня есть целый набор заклинаний, которые не на ком испытать. Будешь приводить мне этих самцов на одобрение…
Не договорив, он кровожадно улыбнулся. Предположительных самцов стало безотчетно жаль.
Академия возвышалась над нами темной, холодной горой с поблескивающими стеклом провалами окон. Усыпанные снегом, острые и резкие, тянущиеся в небо, готовые вспороть облака шпили, мощная кладка стен, хрупкие на первый взгляд, но надежно укрепленные заклинаниями окна. Не учебное заведение, а неприступная крепость.
Когда хозяин впервые заносил меня сюда, я просто радовалась, что теперь чья-то. Интересно, если бы знала, чем для меня обернется эта привязка, также радовалась бы нежданному обретению хозяина? Или попыталась бы отгрызть ему руку, чтобы избавиться от навязанной роли подчиненной нечисти?
Илис удобнее перехватил меня, мужественно бороздя снежные просторы, доходящие ему до середины голени. Весь такой сосредоточенный, глядящий исключительно вперед, на темные двустворчатые двери, до которых необходимо преодолеть еще пятьдесят три ступени. С драгоценным грузом на руках.
А я тяжеленькая, я точно это знаю. Сорок восемь килограммов доброты и два килограмма гуманизма. А он тащит.
Не сдержав напор чувств, лавиной накрывших меня с головой, я звонко чмокнула Илиса в щеку. Нет, даже если бы знала, что меня ждет, ни за что не променяла бы дорогого хозяина ни на какую спокойную жизнь.
– Ты чего? – удивился Илис, сбавив ход.
– Неси меня в тепло, моя прелесть, – прошептала я, закрыв глаза и опустив голову ему на плечо.
Илиса ощутимо передернуло.
– Морра, я тебя только очень прошу, при остальных меня прелестью случайно не назови.
– Почему? Это же комплимент!
Страдальчески подняв глаза к небу, он еще раз попросил:
– Просто не надо. Пожалуйста.
– Что, суровые боевые маги не могут быть прелестью? – возмутилась я.
– Морра…
– Ладно-ладно, на людях не буду звать тебя прелестью… – хозяин облегченно выдохнул, – моя прелесть.
До комнаты меня донесли в кратчайшие сроки, подстегиваемые жарким шепотом на ухо. Особенно Илису понравилось, когда я его мусипусичкой назвала. Его всего аж перекорежило. Я была с ним полностью согласна, звучало ужасно.
Когда нежные барышни выдавливали из бедной рагры душу, ласково обзывая всякими страшными словами, я тоже конвульсивно подергивалась далеко
