Я вспомнила его губы, целующие краешек рта, и внутри все задрожало, словно кто-то провел рукой по невидимым струнам. Необъяснимое и сладкое чувство.
Я уткнулась носом в чашку, смущенная и взволнованная. Будто бы только сейчас, в тепле, начала отогреваться и осознавать произошедшее.
– Съешь колечко, – сказал он, пододвигая ко мне тарелку.
Я тысячи раз видела его руки. Руки, сжимающие меч. Руки, завязывающие тесемки на капюшоне. Руки, согревающие мои ладони. И всегда они были уверенные и спокойные. Такие, будто и завязки на платье, и рукоять меча – это вещи одного порядка. Но не сейчас. Он двигал ко мне блюдо, и я видела, что кончики его пальцев чуть-чуть дрожат.
– Да, спасибо, – ответила я, осторожно, так, чтобы не обсыпаться пудрой, снимая пирожное.
Мы оба делали вид, что все идет как обычно.
А на самом деле все было невероятно странно. Самый длинный, самый горький день в моей жизни. Когда надежда обернулась разочарованием. Когда смертельная опасность вплотную приблизилась ко всем нам, а спасения нет. И в то же время – самый счастливый день. Только я пока об этом не знала.
Я все еще была немного скованная, словно заморозка отошла не до конца. И хотя мы обычно всегда находили темы для разговора, сейчас я никак не могла придумать, о чем можно поговорить.
Поэтому я, как последняя обжора, съела три колечка, понимая, что еще немного – и лопну. Ран с легкой улыбкой наблюдал, как я сражаюсь с пирожным, запивая его чаем. А ведь думала, что даже с одним колечком не справлюсь.
– Спасибо, Ран, – сказала я, имея в виду, конечно, не только угощение, но и руки, обнимающие меня тогда, когда так нужны, и уши, всегда готовые выслушать. И все-все, что он сделал ради меня.
– Не стоит благодарности, – ответил он.
Мы оба понимали, что можно разойтись по своим спальным корпусам, но просто не в силах были расстаться. Завтра мы разъедемся на две недели. С одной стороны, недолго, а с другой – целая вечность. И если обычно каникулы сулили отдых и веселье, то теперь, в свете последних событий, будет не до развлечений.
Я пока даже думать не хотела о том, что нас всех ожидает впереди. Хотя тревожные мысли так и лезли в голову. Хватит ли силы наших амулетов, чтобы удержать защиту над замком, когда придет время? Их всегда заряжал отец Рана. Водники ставят самую лучшую защиту, ведь их магия непосредственно связана с грозой. Воздушники и земляные тоже изготавливают амулеты, хоть и не такие сильные. А вот огневики… Если надо создать преграду от лесного пожара, то в этом мы лучшие, а вот грозы, увы, не наша сфера деятельности.
Представляю, как расстроится отец. Расстроится – это, конечно, не то слово. Представляю, в каком ужасе все будут, узнав о приближающейся опасности. Вот, теперь правильно. Да еще и плата на защитные амулеты вырастет в разы…
Я поделилась мучившими меня переживаниями с Раном. Мы в это время уже прогуливались по берегу озера. По его водам, не замерзающим даже зимой, солнце проложило золотую полосу. Когда я была маленькая и впервые увидела дорогу, оставленную на поверхности воды заходящим солнцем, я решила, что именно по ней водники уходят в свой второй замок, скрытый в глубине озера. Про дорогу я тоже рассказала, ожидая, что Ран улыбнется вместе со мной, но он уже думал об амулетах и шел, прикидывая что-то.
– Кора, я заряжу вам амулеты, – сказал он. – Я успею за это время.
Покачал головой на мой слабый протест.
– Мне все равно нечем будет заняться. Это лучше, чем предаваться панике. – Он усмехнулся.
– Ох, Ран… – Я поняла, что краска заливает щеки, получилось так, словно я специально напросилась. – Я ведь вовсе не к тому сказала…
– Да я бы и сам предложил. Правда. А история про солнечную дорогу мне понравилась. Красивая! В жизни все гораздо банальней.
Так он все-таки слушал. На душе потеплело.
– А как в жизни? – не сдержала я любопытства.
Мы как раз подходили к каменным ступеням, спускающимся к воде. Ран остановился рядом с ними. Встал за моей спиной, закрыл мне глаза ладонями и прошептал, наклонившись к уху:
– Ты хочешь прогуляться со мной?
Я только головой утвердительно кивнула, боясь заговорить вслух и спугнуть очарование.
– Мы возьмемся за руки и сделаем первый шаг в воду. Вода мягкая, теплая, она обнимает тебя, как дорогого гостя, вернувшегося домой…
Ран говорил, и я видела все как наяву. Никто, кроме водников, не бывал в корпусе, расположенном на дне озера. Вода необходима им, они не могут жить вдалеке от водоемов. Мое воображение почему-то всегда рисовало такой же замок, только стоящий под водой. Я представляла диванчики и шкафы, столики, посуду. Ничего этого на самом деле не было.
Подземный замок был сложен из особого камня, который не покрывался водорослями и ракушками. Внутри в круглых комнатах располагались ниши с уютными ложами, выстланными губчатым веществом. Комнаты были украшены радужными светящимися сферами и синими фосфоресцирующими водорослями.
– Мы ляжем, воды укроют нас, как теплое одеяло, и будут качать, убаюкивая и возвращая силу, – тихо говорил Ран, и я так ясно ощутила волны, обнимающие меня, что едва не начала сладко зевать. На самом деле это Ран тихонько меня покачивал, обхватив за плечи.
– Так вот вы что там делаете! – поняла я наконец. – Спите!
– Ну да, – улыбнулся он, выпуская меня. – Восстанавливаем силы. Без этого нам никак.
– Будто сама побывала, – искренне сказала я.
Ран проводил меня до лестницы. Он часто провожал меня после тренировок, и я знала, что последует сейчас.
«Ну, пока», – скажет Ран, небрежно склонив голову, словно отвешивая полупоклон. От этого движения его вечно встрепанная челка взлетит и снова опустится на лоб.
Но если мне грустно, как сегодня, Ран обнимет на секунду и скажет немного иначе:
«Увидимся, Корюшка».
Он и сейчас меня обнимет, я знаю. А потом я его две недели не увижу, но ощущение такое, словно разлука продлится вечность.
Я вовсе не хотела больше плакать, честное слово. Меня просто сейчас от каждого дуновения ветерка штормило. Наверное, теперь это так и будет. Минуты отчаяния будут сменяться минутами принятия, когда я снова смогу улыбаться и радоваться жизни. И хороших минут постепенно будет становиться все больше, а потом я совсем смирюсь. Но, увы, не сегодня.
Ран обнял меня, а я снова заревела. Ну как маленькая, даже стыдно.
– Пойдем, я тебя до дверей провожу, – сказал Ран.
Мы поднялись по лестнице, так никого и не встретив по дороге, и встали
