Еда на ужин оказалась простой, но питательной. Традиционно считалось, что огневикам энергию и силы придают злаки, поэтому, как я успела заметить, кинув быстрый взгляд через плечо на другие столы, кормить стихийников старались разной пищей, в зависимости от магии, которой они управляли. Нам на гарнир подали разваристую желтую крупу, основным же блюдом были зажаренные цыплята. А земляные, сидевшие за следующим столом, получили огромные тарелки овощей и мясные стейки. Я не видела со своего места, что едят водники, но думается мне, что рыбу. Никогда не любила рыбу.
Я опустошила свою тарелку быстрее всех. Наверное, потому, что поговорить мне было не с кем. Зато мои однокурсники не столько ели, сколько болтали. То на одном конце стола, то на другом слышались взрывы смеха. А потом я стала замечать, что сидящие напротив трое огневиков пристально разглядывают меня, перешептываясь. Мне были знакомы эти взгляды. Когда мы с родителями выезжали в гости к другим стихийникам, случалось примерно то же самое. Тогда, правда, никто так открыто не выражал свою неприязнь, но вот эти взгляды, этот шепот за спиной, эти лживые улыбки – все повторялось из раза в раз.
– Эй, – крикнул один из троицы, – как там тебя! Кора, да? Ты правда совсем не умеешь делать огонь?
За столом, да и за соседними столами, как мне показалось, стало тихо. Все замолчали и с любопытством посмотрели на меня.
– Правда, – ответила я.
Зачем скрывать и выдумывать, если новость об этом завтра узнают все студенты. Слухи разносятся быстро.
– Хм, – усмехнулся второй. – А ты точно дочь своих родителей? Я слышал, такие случаи бывали, ну, когда, понимаешь, один из родителей… Как бы это сказать…
Он остановился и обвел присутствующих взглядом, словно приглашая их договорить. Вслух никто ничего не произнес, но некоторые захихикали, разглядывая меня.
Я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Вскочила на ноги. Очень хотелось поставить нахала на место какой-нибудь едкой фразой, но от волнения я растеряла все слова.
– Я дочь своих родителей! – крикнула я, но из губ вырвался какой-то жалкий писк.
Тут уже все откровенно расхохотались. Мой противник тоже поднялся на ноги и оказался на две головы выше меня. Широкоплечий, огненноволосый парень.
– А еще я слышал, что в минуту опасности у пустышек иногда проявляются способности, которые до этого дремали, – сказал он обманчиво миролюбиво, но я уже понимала: он задумал что-то недоброе.
Я ничего не стала отвечать, понимая, что любой мой ответ тут же вывернут наизнанку. Надо просто развернуться и уйти, но я почему-то продолжала стоять. Внутри все дрожало от обиды и гнева. Мне бы как-то дать отпор, но я не знала как.
Однокурсники молчали, переводя заинтересованные взгляды с меня на него и обратно. Ждали, чем все закончится.
– Давай я тебе помогу! – сказал он.
И не успела я сказать, что в его помощи не нуждаюсь – ясно ведь, что задумал какую-то пакость, – как он уже раскрыл ладонь, направленную на меня, и с ладони на пол полилось жидкое яркое пламя. Коснулось пола, превращаясь в огненный ручей, который потек ко мне, огибая сидящих за столом. Какая-то девчонка, наклонившись, добавила к ручейку немного своего пламени. Кинула на меня хитрый взгляд из-под рыжей челки. Всем было любопытно, что я буду делать.
Я никогда не боялась огня. Пусть пламя не слушалось, не реагировало на мои приказы, и все же я к нему привыкла и относилась как к чему-то естественному. Но сейчас, когда огненный ручей медленно и неотвратимо приближался, извиваясь на полу как змея, я вдруг ощутила настоящий ужас. Такой, что ноги приросли к полу. Я не могла ни крикнуть, ни сдвинуться с места.
Магический огонь, если он не сотворен кем-то из родственников, близких по крови, обжигает так же сильно, как обычное пламя. Если он доберется до моих ног, то ожогов не избежать. А загасить его мне не под силу.
Змея доползла и на секунду замерла, словно примериваясь, куда лучше укусить. Я почувствовала, как по щекам потекли слезы. Хуже некуда. Теперь все увидели, что я мало того что пустышка, так еще и жалкая плакса.
Огонь перекинулся на подол платья. Я вскрикнула, когда почувствовала, как искры больно жалят мои голые ноги.
Мне казалось, что все это продолжается вечность. На самом деле, как я потом поняла, длилось все не дольше нескольких секунд. Конечно, кураторы прекратили бы эти недопустимые выходки, они просто не успели. Кое-кто оказался быстрее.
– Хватит! – крикнул за спиной мужской голос.
Я почувствовала, как воздух в столовой будто вздрогнул, а потом ощутила странную сухость во рту, даже сглотнуть было нечем. И слезы на щеках мгновенно испарились. И вдруг прямо из воздуха, из ничего, плеснула вода, накрыла огненную змею, заставив ее зашипеть от нерастраченной злости и сгинуть без следа.
Я обернулась и увидела Рана, вскочившего на ноги. Его темные глаза сузились от злости. Я поняла, что это он забрал всю влагу, какую было возможно, чтобы превратить ее в воду и залить огонь.
Студенты закашлялись, глотая воздух раскрытыми ртами, как рыбы. Сухой воздух застревал в легких, дышать было буквально нечем. Все бросились прочь из столовой.
Ран, не говоря больше ни слова, тоже пошел к выходу. Я сначала замерла на месте, а потом стремглав кинулась вон. Хотелось остаться одной. Спрятаться ото всех, чтобы меня больше никто никогда не нашел.
Я бежала по темным аллеям небольшого сквера,
