Вернувшись на кухню, Оля нашла Гришу, лежащим в кровати под одеялом. Он снял толстовку, оставшись в майке с каким-то принтом. Недолго думая, она нырнула к нему под одеяло, прижавшись к теплому боку своего гостя.
— В пижамке с мишками спишь? — хихикнул Гриша, поворачиваясь к ней лицом, обнимая за талию.
— Зяблик я, — кивнула Оля, не без удовольствия обнаружив, что он в одних боксерах.
Их лица были так близко, носы почти соприкасались. Ольга забыла обо всем, теряясь в его темно-карих, почти черных глазах. Неведомая сила не давала ей моргнуть. Она все смотрела и смотрела, проваливаясь в бездну, теряя разум, волю и неуверенность. Волшебство момента скатилось по ее ресницам, прикрывая на миг им обоим глаза.
— Я люблю тебя, — прошептал Гриша и приник к ее мягким дрожащим губам своими обветренными.
Оля лишь тихо охнула, абсолютно не понимая, что происходит. Не смея открыть глаза, она робко отвечала на его осторожные, изучающие поцелуи.
«Не думай, просто чувствуй, — вспомнила она Гришину смс. — Все, что делает тебя счастливой, доставляет тебе удовольствие — это нормально. Это прекрасно. Просто позволь себе это почувствовать».
И Оля позволила. Она растворилась в чувствах и ощущениях, разрешила волне абсолютного, чистого счастья накрыть ее с головой. Никогда и не с кем она не испытывала таких эмоций. Томная нега завладела ею, не позволяя отступить, толкая только вперед, без отговорок, страхов и компромиссов.
«Пропала», — только и успела подумать она.
- Прекрасна, ты прекрасна, — шептал Гриша между поцелуями.
Его пальцы запутались в ее волосах, а губы все никак не могли насытиться поцелуями. И Оле тоже было мало. Щемящее возбуждение закручивалось внизу живота, толкая ее на безумства. Она прикусила Гришину нижнюю губу, пососала ее, провела языком, вырывая из его горла гортанный стон. Ободренная этим звуком, но помня его чудаковатые предпочтения в поцелуях, Оля мягко протолкнула свой язык ему в рот, чтобы коснуться кончиком его зубов, и тут же отступила. И в ответ почувствовала его язык на своих губах. Она приоткрыла рот, и он проник внутрь, встречая ее язычок. Но она не спешила к нему навстречу, ускользая и лишь легонько касаясь, чуть отстраняясь, чтобы снова соприкасаться лишь губами. И потом опять дразнила его самым кончиком языка, то отступая, то чуть напирая снова.
— Хелл, господи, ты и правда знаешь в этом толк, — прохрипел Бен, дурея от ее выкрутасов. — Потрясающе целуешься.
— Я же говорила, — посмеивалась она, подставляя его губам свое лицо и шею.
Рука Бена пробралась под пижаму, скользила по спине и ниже за резинку штанишек, поглаживая попку. Его ласки были на грани, но все же он не касался тех мест, которые так этого желали.
Осмелев, Оля тоже запустила ладони ему под майку. Но едва она пробежала пальчиками по животу, как оба вздрогнули. Бен от возбуждения, а она от шока.
— Это что такое? — ошалело прошептала Князева, щупая рельефный пресс.
— Ну… живот.
— Кубики?
— Типа того, — усмехнулся Бен, подрагивая от ее изучающих прикосновений.
— Обалдеть, — выдохнула Оля восхищенно, холя его эго по полной программе.
Она закинула на Бена ногу, инстинктивно желая более тесного контакта, но едва ее пяточка задела его ступню, как парень зашипел и отстранился.
Оля и сама вздрогнула от неожиданности, замерла, не зная, где ошиблась. Но Гриша моментально убрал с лица гримасу боли, улыбнулся ей.
— Нам нужно поспать, зай, — проговорил он ей в губы, оставляя на них очередную серию невесомых поцелуев.
— Хо-хорошо, — согласилась Оля, кивая и улыбаясь ему в ответ.
Ее вполне устраивало такое положение дел. Грядущий день сулил многообещающее продолжение их сближения, и лучше начать его без головокружения от бессонной ночи.
Оля последний раз чмокнула Гришу в губы, потерлась щекой о его ладонь и повернулась на другой бок, вжимаясь задницей в его пах.
Птицын только тяжело выдохнул, решив не комментировать такую позицию, хотя это было чистой воды издевательством. Но Оля была такой теплой, уютной и родной, что он решил потерпеть. Слушая, как выравнивается ее дыхание, он сам постепенно отдался во власть сладкого сна.
Казалось, едва он смежил веки, как через секунду услышал звонкий девичий голос, очень похожий на Олин:
— Подъем, понаехавшие! Кто не спрятался, я не виновата, потому что хочу кофе и познакомиться.
— Свееет, дай поспать еще хоть часик, — простонала Оля, залезая под подушку, отчего Гриша хрипло засмеялся.
— Привет, я Гриша, — прокашлялся он, не без труда разлепив глаза, и помахал Князевой-старшей.
— А я Светка, — подмигнула ему в ответ девушка, тут же бесцеремонно уточняя: — Ты под одеялом без штанов?
— В трусах, — подтвердил Птицын, стараясь не смущаться от смешинок в глазах Светы.
— В трусах — это хорошо. Был бы без них, пришлось бы читать лекцию о гондонах и тонкостях первых свиданий.
— Мне или Оле? — уточнил Гриша, смеясь.
— Обоим, — выдала Светка, — пять минут на переодевание, пока чайник кипит. Подъем!
И отодрав от Олиной головы подушку, она с гордым видом вышла из кухни, тактично прикрыв дверь.
— Стерва, — буркнула Ольга, утыкаясь Грише в грудь, чтобы спрятать глаза от солнечных лучей.
— Прикольная сестрица у тебя. Вы похожи.
— Угу, такая прикольная… Я бы приколола ее задницу к забору, вот было бы веселье, — несла Князева чушь спросонья.
Гриша аккуратно отстранился от нее, вставая.
— Я все же оденусь, чтобы не провоцировать тут никого.
— Угу, — буркнула Оля, приоткрыв один глаз, чтобы оценить утреннего Гришу в трусах.
На ее счастье Птицын еще и нагнулся, роясь в рюкзаке, выставляя на обозрение отличную крепкую задницу. Ольга повернулась на бок, подперла щеку кулаком, бессовестно пялясь на него. Гриша только усмехнулся, поймав ее взгляд, и покачал головой.
Но кроме сильных жилистых ног и упругой попы Оля заметила эластичный бинт на его ноге. Чуть поморщившись, Птицын подтянул его потуже у лодыжки, прежде чем натянуть спортивные штаны и носки.
— Откуда это? — осторожно поинтересовалась девушка.
— Щит поймал, — кратко ответил он, добавив в ответ на беспокойство в ее глазах: — Все нормально. Жить буду.
Повиснуть неловкой паузе не дал здоровый мужик лет тридцати, вошедший на кухню.
— Михаил, — протянул он руку гостю без лишних приветствий.
— Гриша, — так же кратко представился Птицын, отвечая на рукопожатие.
— Мелочь, — кивнул Миша Оле.
— Оглобля, — не осталась в долгу та, вынуждая Гришу хмыкнуть.
— Ну, закончили обмен любезностями? — объявилась на кухне и Света. — А то я кофе хочу больше, чем трахаться.
Оля только глаза закатила, поспешив объяснить:
— Они всегда такие, Гриш, не обращай внимание.
— Да, Гриш, лучше соскреби уже свою женщину с кровати, а то и присесть негде, — поддержал беседу Михаил.
— Да встаю я, — заворчала Оля, поднимаясь с дивана и собирая постельное белье.
— Как вы тут спали вдвоем вообще? — не удержался Миша, оценивая небольшую ширину своего кухонного дивана.
— Без задних лап, — кратко ответил Гриша, — как на облаке.
— Какой он у тебя милашка, — расплылась в улыбке
