Подвывая от стараний
Не задуматься сегодня ни о ком.
Канцлер Ги — Нефилим.
Бен едва ли осознавал реальность происходящего, когда рог с московской стороны оповестил о конце боя и победе Волков. Игнорируя церемониал, он ушел к себе в палатку, где долго лежал без движения с открытыми глазами. Его не смущала пропахшая потом одежда, защита, что больно впивалась в спину, меч, который он так и не выпустил из руки. Странное оцепенение сковало все мышцы, парализовало разум. Прошло несколько часов, прежде чем он смог пошевелиться. Из забытья вытащили звуки музыки и голос солиста питерской группы. Это означало, что пир в честь закрытия сессии уже в разгаре.
Бен стащил с себя легкий кожаный доспех, накинул куртку и вышел из палатки. Все еще не очень вменяемый, он уверенно шел сквозь толпу веселящихся товарищей и врагов. Дозоров не было, все отдыхали. А его как магнитом тянуло к лагерю Ястребов, потому что на пиру Хелл точно не могло быть. Но и палатка оказалась пуста. Едва не трясясь от жуткой догадки, Бен отправился к месту обитания Кеннета. Ему было плевать, что Хелл чужая женщина, что они повздорили накануне, что все это выглядит, как минимум, подозрительно. Он просто хотел ее видеть сейчас. Живой и невредимой. Он нуждался в этом.
Бен скривился, едва приблизился к палатке Кеннета. Он еще издалека расслышал несколько стонов и хихиканье, что вполне ясно сигналило — Хелл там, с ним. Бенедикт бесцеремонно похлопал в ладоши, обозначая свое присутствие.
— Кен, мне надо поговорить с Хельгой, — нагло выдал он.
Возня в палатке тут же прекратилась, и Кеннет ответил:
— Ее здесь нет.
— Да не гони. Где же она тогда?
— Понятия не имею. Мне насрать. Вали отсюда, Бен. Это питерская территория.
Ни черта не понимая, Бенедикт отошел в сторону. Он подумал, что Кен нарочно темнит, и решил подождать. Хелл всегда спала в своей палатке, был у нее такой пунктик, сама говорила. Каково же было его удивление, когда он увидел не Хелл, а Стейну. Старшая выбралась из палатки Кеннета, тряхнув растрёпанными соломенными волосами, поправляя длинное платье. Бен, не тратя ни секунды, перехватил ее, утаскивая за собой в сторону леса.
— Бен, твою душу, что ты вытворяешь? — шипела Стейна, но все же послушно следовала за ним.
— Я вытворяю? Это ты чего творишь? Я думал, там с ним Хелл, а это…
— А это всего лишь я, дорогой.
— Что… что это нахрен значит? — Бенедикт терял остатки разума, не в силах подобрать слов. — Ты и Кен…
— Я и Кен, — только и кивнула Старшая. — Какие проблемы? Ревнуешь?
— О, блин, — он хлопнул по лбу ладонью. — Да ты же… Это… При чем тут ревность вообще?
— Не знаю, — хихикнула она. — Хелл подумала, что я ревную, когда застукала вас туалете и требовала у нее объяснений.
— Где логика?
— Не знаю.
— Стей, что происходит? Почему ты с ним? Зачем?
— А не приходило в голову, что просто так? Он хорош в постели, Бен, а я женщина, если ты забыл.
— Вот прямо сейчас и вспомнил, — рявкнул Бенедикт. — Только не вешай мне лапшу на уши, Стей. Ты, может, и хочешь мужика, но все твои любовники — это в первую очередь политически выгодные мероприятия, а потом уже удовольствие.
— Боже, какой ты умный, какой проницательный, — брызгала она сарказмом. — Лучше бы принял командование, а не мотался по ястребиному лагерю, ища свою девку. У тебя все мозги в штаны утекли, Бен. Приди в себя уже, наконец.
— Мои мозги и мои штаны — не твоего ума дела.
— Возможно. Но мои Волки нуждаются в тебе, Бенедикт, поэтому я буду курировать и твою дурную голову, и твой неугомонный член.
— Я сказал, что подумаю, — никак не мог прекратить огрызаться Бен.
— Подумай, дорогой, подумай. И Москва, и Питер сейчас обсуждают, как Кен поставил крест на боевой карьере твоей ненаглядной Хелл. Он теперь вряд ли выпустит ее даже на спарринги, и она — ты как никто должен это понимать — сейчас готова на все, чтобы остаться в бою.
Бен сжал губы, ненавидя Стейну за ее правоту. Он помнил свой первый бой, помнил ощущение, которое бурлило в нем, и знал, что Хелл испытывала что-то похожее, а может и сильнее, пока Кен не утащил ее за косу, как дурную взбесившуюся собачонку. Сложно было себе представить, в каком раздрае Валькирия пребывала сейчас, но легко понять, что Хелл будет готова на многое. Словно читая его мысли, Старшая продолжила:
— Прими командование, Бен, позволь Хелл пройти наше Посвящение, сделай ее Волком. Вы встанете рядом, когда придут варяги. Она хороший воин, Москва будет рада, — Старшая замолчала, но все же добавила: — А я уж постараюсь успокоить Кеннета… в меру сил.
Бенедикт взглянул на нее расширившимися от шока глазами. Он не верил своим ушам.
— Стей, ты совсем крышей поехала? — только и сказал Бен.
— Найди Хелл, — оставила Стейна без комментариев его вопрос. — Ее никто не видел после боя.
И ушла в сторону музыки и праздничного шума.
Бен качнулся на пятках, сорвался с места и побежал, куда глаза глядят. Он дважды обогнул лагерь, но этого было мало, и ноги сами понесли его в лес. Сам не понимая как, Бенедикт оказался у озера. Сначала он заметил маленький костер, а потом и сгорбленную фигурку Хелл. Она подбрасывала в огонь собранный валежник.
Бен сбавил темп до шага, медленно приближаясь к ней. Валькирия, конечно, слышала его, но никак не среагировала на появление Волка. Она лишь вытащила сигарету, прикурила. Бен остановился рядом и присел. Снова игнор, лишь подтолкнула ему пачку. Он угостился сигаретой, молча курил, глядя, как и она, на ровную гладь озера.
— Как ты? — нейтрально спросил Бен, когда молчать больше не было сил.
— Бывало и лучше.
— Куда ты сунулась без нормальной защиты? Могли ведь и порезать, — отчитал он ее.
— Корсет укреплен, сапоги — тоже.
— А руки?
— Не нуди, Бен.
Он только вздохнул, снял куртку, набросил ей на плечи.
— Замерзла ведь. Давно здесь сидишь?
— Давно, — кивнула Хелл, не благодаря его за заботу, но и не отвергая лишнюю одежду.
— Куришь много, — снова заметил Бен, провожая глазами еще одну сигарету в ее пальчиках.
Хелл только покачала головой и шмыгнула носом.
Бенедикт наконец присел рядом, чтобы рассмотреть ее лицо.
«Плакала, — тут же сделал он вывод. — Много».
Но сильнее распухшего носа и красных глаз его ранила разбитая губа и остатки засохшей крови на шее и подбородке.
— Дай-ка посмотрю, — потянулся он к ее лицу рукой.
Хелл только больно шлепнула его по пальцам, отшатнулась, опаляя яростным взглядом. Бен больше не предпринимал попыток, лишь выдернул из ее руки сигарету, затянулся три раза глубоко и бросил в костер.
— Я люблю тебя, — брякнул он ни к селу ни к городу.
Хелл повернула голову, приподняла бровь.
— И чего
