Гриша подумал немного, но ответ был на поверхности.
— Я до безобразия счастливый говнюк. У меня есть крыша над головой и работа, которая мне нравится. Есть любимое дело, где я тоже не на вторых ролях. И Ольга — да. Пожалуй, Ольга и есть мое счастье, а все остальное для удобства и потешить самолюбие.
— Она счастлива с тобой?
— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — внезапно ощетинился Гришка.
— Потому что мне она не ответит. Или ответит, но наврет.
Спорить с этим было сложно. У Ольги сложились хорошие отношения с Наташей, но друзьями они так и не стали. Даже с Нори Князева была более открытой, чем со Старшей. Возможно, сказывалась разница в возрасте или первичная осторожность, от которой Хелл так и не избавилась за эти годы.
— Не знаю, Наташ, — у Гриши не было проблем с откровенностью, но вот эта тема всегда в нем болела. — Когда мы дома, она вроде и счастлива, а на Севере…
Он замолчал, и Наташе пришлось уточнять.
— Скучает по боям? По оружию?
— Не знаю. Но что-то в ней словно натягивается. Становится как струна. И смотрит на меня… слишком нежно. И я люблю ее в эти моменты сильнее. Это сладко и больно одновременно.
— Как конфеты, только с кровью.
Птицын поморщился.
— Ох уж этот твой медицинский юморок.
Наташа чуть усмехнулась.
— Значит, так бывает? С этим можно жить? Вы ведь живете, — снова спросила она.
Гриша только неопределенно мотнул головой.
— Даже вы, раненые дети, научились счастью.
— Даже? — Птицын заломил брови, собираясь обидеться. — Не такие уж мы и раненые, чтобы быть «даже».
— Не дуйся, Гришк, просто я знаю вашу историю.
— Просто ты не знаешь других историй.
— Я все знаю про свой клан, — вздернула нос Старшая.
— Тор разводится, — брякнул Птицын. — Знала?
— Нет, — Наташа вытаращилась на него, не веря.
— Запал на новую сотрудницу из аналитического отдела. Жена узнала, гонит метлой.
— Он ведь из темы ушел из-за семьи, говорил, детей не видит.
— Теперь еще реже видеть будет. А Ярл…
— А он-то что?
— Скучает по Северу. Мы тут с ним пили недавно, так он даже ревел.
— Господи, — Наташу передернуло.
— А ты думала, он из любви к искусству устраивает убыточные фолк-вечеринки с бесплатной выпивкой для Волков?
— Ну — да. Я ведь там пою. Бесплатно.
Птицын в голос заржал.
— Обожаю твою несокрушимую эгоцентричность, Наташк.
— Ярл жалеет? Кто бы мог подумать, — продолжала недоумевать она. — Он выглядит таким…
— Счастливым? — подсказал Гришка. — Он счастлив, но… Но уверен, что мог достичь большего, дослужиться до Командира. А не только пятеркой командовать.
— И до Старшего бы дорос. Я бы помогла, — подтвердила Наташа.
— Это его кровь в конфете.
Наташа едва сдержала вздох, а Гриша снова отхлебнул кофе, позволяя ей переварить.
— Эрик счастлив. Даже Эрик, — пробормотала Наташа.
— Ну вот Эрик не обиделся бы на твое «даже». Тут уместно.
— Привязался, — сморщила нос Стейна.
— Но спешу тебя порадовать или расстроить: Эрик тоже не шибко в дзене.
— О, да ладно, — не поверила она. — Эрлаз получил все, что желал: Нори, дочь от нее. Он ведь с головой ушел в декрет. Я грешным делом переживала, что Север забросит.
— Он забросил жену, Наташк, — Гришка шлепнул себе рукой по рту. — Черт.
— Договаривай, — потребовала Старшая, сдвинув брови.
— Между нами.
— Естественно.
— С меня Ольга скальп снимет.
— Я же сказала, Гриш!
— Я нечаянно узнал. Они по скайпу с Нори трепались.
— Да говори уже, Бен.
— В общем, Эрик слишком проникся декретом. У них с Нори нет секса. Вообще, уже погода, — мгновение Птицына мучили угрызения совести за выболтанный секрет, но быстро отпустило, и он хихикнул. — Как тебе такая кровь в конфете?
— Офигеть. Эрлаз? Без секса? С ума сошел что ли?
Гриша развел руками, не имея ответа на этот вопрос, а Наташа глупо захихикала. Она припомнила давние деньки, когда Эрик ушатывал активным и разнообразным сексом даже ее молодой и похотливый организм. И теперь ее так и тянуло выписать ему при встрече рецептик на виагру. Сдержаться будет непросто, но ради Бена придется.
— Полегчало что ли? — заметил смену ее настроения Гриша.
Наташа сдвинула брови, но камень с души, который так любезно подогнал ей Артур, стал заметно легче.
— Я иногда забываю, что мы ненормальные, — призналась Наташа, — начинаю думать, как здоровый человек, без заскоков.
— Бывает, — Птицын махнул рукой, — временное явление. Я сегодня Ольке опять предложение сделал. И опять нелееепо.
— Неужели кольцо купил?
— Дурак я что ли?
— А что ли нет?
— Ну… местами.
— И она опять тебя отшила?
— А вот и мимо.
— Шутишь!
— Нет. Уболтал на Северную церемонию. Помнишь, вы с Эриком…
— Ооо, — Наташа искренне удивилась. — Ты сам-то как на это решился?
— Выбора у меня нет. Обычную церемонию Валькирия не желает.
— Она вообще знает, что придется…
— Ничего не знает пока, но ей понравится.
— Ну-ну, — прищелкнула языком Стейна. Она не сомневалась, что элементы эксгибиционизма в церемонии придутся Ольге по душе.
В свое время только ленивый Волк не видел совокупления Хелл и Кеннета. Даже Бену «повезло» это лицезреть. Наташа не знала точно, но догадывалась, что Валькирия тоскует не только по боям, но и по темному удовольствию Артура, которым тот ее заразил. Гришка излечил Ольгу от многих недугов. Он был ее миром так же, как и она его. Но поступки, люди, события оставляют след в душе. Артур Кеннет Савицкий был из тех, кто рисует по коже до крови. До той самой крови, которая потом прилагается к конфетам. Без которой они не были бы сладкими.
— Пойдем отсюда, — Стейна бросила на стол деньги, встала
