Даже Усманов, которому добрые люди все же донесли о шашнях Малининой и его друга, не осудил их. Кристина была хорошим бухгалтером, но ею Коля не дорожил, как Мариной. Николай без проблем бы заменил Малинину на тетку с фиолетовыми волосами. Благо бухгалтеров на рынке труда всегда было немало, а его фирма считалась теплым местом. Усманова больше интересовало, почему Костя всерьез увлекся такой вертихвосткой, как Кристинка. На что Бирюков отвечал ему: «Мне с ней удобно».
Кристина, конечно, не хватала звезд с неба, но все же они уже год были с Костей вместе. Она стала всерьез мечтать о свадьбе, пусть не скорой, но вполне возможной. Ведь Костя с каждым днем становился все серьезнее. И когда вышел закон о закрытии игорных заведений, он почти перестал пропадать ночами, лишь изредка зависал с друзьями на квартире. Правда, Бирюков заболел новой шизой — кемпинг. Это Кристина перенесла с трудом. Она откровенно не выносила подобный вид отдыха. Ей было по душе олл-иниклюзив в Турции, а лучше 4 звезды Европе. Но Костя эти предложения даже не рассматривал. Он упрямо перся в горы, да в лес кормить комаров. И даже не оплачивал Кристине курорт, хотя она намекала, несколько раз намекала. Хотя бы частично. Но это все Малинина считала временными трудностями. Костя был очень перспективен в качестве будущего мужа. Бизнесмен с хорошим доходом, видный, высокий, красивый, надежный, веселый, да еще и любовник потрясающий. Кристина была уверена, что он никуда от нее не денется. И ей в этой уверенности было очень удобно.
Удобно было всем, пока Усманов не огорошил Костю новостью.
— Я переезжаю, брат, — признался Николай во время полупьяного покера, куда он выбрался в кое-то веки.
— Куда? Ты вроде недавно за дом расплатился? — обалдел Бирюков.
— У меня филиал под Москвой. Там родители Ленкины живут. Она давно хотела уехать.
— Чтооооо? — аж заорал на него Костя. — Ты сдурел что ли?
— Не-а… Буду скучать по тебе, мужик. Давай что ли на Байкал махнем летом? А? Вообще каждый год будем сваливать от баб с палатками, — пьяно мечтал Усманов.
— Коль, ты понимаешь, что у меня друзей-то и не осталось? — растерялся Костя. — Брат в Москве, однокашник по универу там же, Митяй черти где…
— Митяй в городе, — второй раз за вечер огорошил Коля.
— Да ладно?!
— У него отец умер. Вот на днях вернулся хоронить. Теперь уж вряд ли свалит. Мать с сестрой не бросит.
— Ничего себе. Ладно, найдемся, — и тут Костю осенило. — Коль, а если ты уедешь, кто «Канцелярией» рулить будет?
— Марина, — невозмутимо ответил Николай. — Маринка Иванова. Помнишь, да? Она, кстати, такой шмон мне там навела. В Подмосковье-то. Уж не знаю как, но придется соответствовать ее планке. Там же столица под боком, сам понимаешь, другие уже нравы. Она после этого серпентария к моим теткам как в санаторий вернется…
Усманов продолжал что-то говорить о Москве, переезде, жене, родственниках, но Костя не слушал. Он просто стоял и улыбался. Давно на душе не было так тепло. От одной мысли, что Марина возвращается, ему стало тепло. Аж неудобно, как тепло.
Глава 9. Снова дома
Марина прибыла в офис раньше всех. Она с удовольствием прошла по кабинету, задержавшись у кофеварки, чтобы ее включить. Девушка подошла к столу, погладила дорогое кожаное кресло, которое раньше принадлежало Усманову, и с улыбкой заняла место бывшего босса. В общем, Коля так и считался ее начальником. Но, как говорится, до бога высоко, до царя далеко, и теперь она сама себе стала боссом. Во всяком случае, в «Канцелярии». Марина знала, что Николай всецело доверяет ей после полутора лет непростого управления его филиалом в Подмосковье, куда теперь перебрался сам. Жена и дети уже месяц жили там, дожидаясь, когда Усманов приведет в порядок дела на родине и передаст правление Марине. Последние две недели он усиленно вводил ее в должность, которая, в общем, не отличалась по обязанностям от ее прежнего управленческого поста.
Марина с содроганием вспоминала свои первые дни работы в качестве начальника. Коллеги, которые в принципе относились к ней ровно, пока она была рядовым сотрудником, мгновенно ополчились на девушку, которая нарыла на родственника Усманова кучу компрометирующей информации. Как и обещал, Коля уволил проворовавшегося деверя, посадив на его место свою маленькую шпионку. И хотя бывший начальник увел у Николая не малое количество прибыли, коллектив его любил за стабильную зарплату, легкий нрав и регулярные премии. Поэтому рокировка на Марину привела народ сначала в недоумение, а потом все скатилось к неприкрытой враждебности.
Иванова, конечно, не питала иллюзий по части своего повышения, но все же ей было очень и очень нелегко среди резко негативно настроенных сотрудников, в чужом городе, без друзей, поддержки, в одиночку. Вечерами она часто плакала, изучая в интернете принципы успешного управления, но утром бодро вставала и шла в офис, игнорируя завистливые, злобные взгляды, шепот за спиной, провокации и прочие прелести своего назначения. Девушка никогда не позволяла себе быть слабой, стойко сносила все, что валилось на ее хрупкие плечи. И ни разу не пожаловалась Коле. Она была твердой и уверенной в себе. Она дважды уволила зарвавшихся бухгалтерш, которые то ли на зло, то ли из вредности стали мелко пакостить собственным клиентам, пытаясь подставить Марину. Она увольняла жестко, при всех, громко оповещая о причинах освобождения должности не только саму увольняемую, но и весь коллектив. После этого к ней прониклись если не уважением, то пиететом. Иванова знала, что за глаза ее зовут как в «Служебном романе», наша мымра, но такое положение дел вполне устраивало. Главное, что пакостить прекратили и притихли. Все же их контора была местом прибыльным, популярным. Никто не хотел терять работу.
Человек такое животное — ко всему привыкает. Вот и Марина привыкла быть бельмом на глазу,
