– С чем пожаловали?
Один из гохарцев на ломаном руоссийском потребовал воды.
– Да пошел ты! – Лейтенант развернулся с явным намерением уйти, но кочевники тут же внесли более конструктивное предложение:
– Если ты дашь нам воды, мы уйдем.
– Можете оставаться, песка в пустыне хватит на всех.
– Стой, офицер, мы больше не будем воевать с вами и отдадим вам свое оружие!
Отдадут они, как же! Сдадут несколько древних самопалов, два десятка луков и кучу паршивых клинков. Впрочем, не ему решать, для этого в караван-сарае есть офицер с более серьезными погонами.
– Хорошо, я передам ваше предложение своему начальнику, пусть он решает. А вы здесь ждите.
Штаб-капитан Катасонов выслушал лейтенанта и задумался.
– Им можно доверять?
– Нет, конечно! Обманут, да еще и посмеются потом.
– Но если кочевники уйдут, то это ослабит гохарцев, – выдвинул свой аргумент штаб-капитан.
– Кочевники те еще вояки, их уход ничего не решит, – возразил лейтенант. – Сейчас мы в выигрышном положении. Они двое суток без воды, и каждый час их все больше ослабляет. А если мы дадим им воду, они смогут подкрепить свои силы, чтобы напасть. Заметьте, продовольствие они не просят, а без него через пустыню также не пройти.
– Значит, не рекомендуете?
– Ни в коем случае, господин штаб-капитан!
– Ну, тогда гоните их в шею. Нападут – будем отбиваться.
Кочевникам пришлось убраться к своим без результата. Приблизительно через час караван-сарай обстреляли с большого расстояния и вяленько так, видимо, с патронами у гохарцев было совсем небогато. Руоссийцы поначалу отвечали, потом Катасонов приказал прекратить огонь ввиду полной бесполезности расхода патронов. При первых выстрелах лейтенант Магу с винтовкой выскочил на стену, но затем, оценив обстановку, плюнул и ушел добирать то, что не удалось доспать ночью. А вскоре обстрел как-то сам собой затих.
Едва только Алексу удалось заснуть, как его вновь бесцеремонно растолкали, от Катасонова прибыл посыльный.
– Случилось чего?
– Так точно, господин лейтенант! Там опять эти оборванцы пришли.
Злой как черт лейтенант второй раз за день выбрался за ворота. На этот раз делегация была куда более многочисленной, а вместо кочевника ее возглавлял надменный гохарец в дорогом, но уже изрядно пропыленном халате. Заметно было, что последние дни для него и его хозяина выдались нелегкими.
Вместо того чтобы приветствовать гостей, Алекс поинтересовался:
– Что, патроны закончились?
Гохарец с трудом, но сдержался от ответного выпада. По-руоссийски он изъяснялся очень даже прилично.
– Мы отдадим вам все оружие, что у нас есть, и уйдем, только дайте нам воды.
Надо же, как заговорил! Похоже, даже гвардейцев уже настолько припекло, что и оружие бросить готовы.
– А гнева эмирского не боитесь?
– Я все равно расстанусь с головой, а на остальных его гнев падет в меньшей степени.
– А ты кто такой будешь?
– Я – командир восьмой сотни гвардии эмира гохарского.
Положение у сотника было незавидным, но заботился он не о своей судьбе, а о своих солдатах, что невольно внушало уважение к нему.
– Хорошо, я попробую уговорить своего командира.
На уговоры Катасонова пришлось потратить несколько минут.
– Даже если гвардейцы и припрячут два-три десятка винтовок, то для нас они опасности представлять не будут, патронов у них и так уже почти нет. Верблюдов осталось мало, идти придется пешком, часть и так не дойдет.
В конце концов, штаб-капитан с доводами лейтенанта Магу согласился, и к воротам потянулась вереница гвардейцев и кочевников. Куча винтовок, сабель, кинжалов и патронташей выросла до весьма внушительных размеров. Попадались древние, еще фитильные ружья, луки и колчаны со стрелами. Позже посчитали, что одних только «Тартини-Герти» гохарцы сдали почти две сотни. С учетом того, что изначально гвардейцев было всего три сотни, часть винтовок руоссийцы уже успели затрофеить, а часть унесли с собой не подчинившиеся сотнику, гохарцы сдали все, что у них было.
Тем, кто оружие сдал, тут же наливали по кружке воды. Многим одной кружки было мало, люди требовали еще, собравшаяся толпа начала волноваться, солдатам пришлось даже стрелять в воздух. Ситуацию спас гвардейский сотник, сумевший успокоить своих людей. После того как солдаты снесли все оружие внутрь караван-сарая, гохарцам залили водой все имевшиеся у них бурдюки, и те, погрузив их на оставшихся верблюдов, убрались в пустыню от развалин Серва.
Глава 7
В ночь после ухода гохарцев Алексу удалось спокойно выспаться. А вот день оказался не столь приятным – по приказу Катасонова лейтенанту пришлось руководить сбором и захоронением уже начавших пованивать трупов. Выбрав место, где природное движение песка образовывало естественную яму, Магу ткнул в него пальцем.
– Здесь копайте!
И пока одни солдаты углубляли будущую могилу, а другие стаскивали к ней найденные в округе останки, сам лейтенант расположился на возвышении с наветренной стороны и вел учет потерям противника. Здесь воняло меньше и видно все было отлично. А вот и группа Ивасова появилась.
– Сколько?
– Двое, господин лейтенант. Один при оружии был.
– Еще будут?
– Здесь вряд ли. Если только на юге.
– Та-ак, еще двое. Всего будет семьдесят восемь.
Лейтенант сделал пометку в блокноте.
– На юг завтра сходим, оружие соберем, какое еще осталось.
Когда последние трупы скинули в могилу, Алекс махнул солдатам рукой.
– Закапывайте! Итак, подведем итоги. Здесь около восьмидесяти. Там, где первая атака была, еще должно быть десятка два, да во второй еще с полсотни должно набраться. Итого будет полторы сотни.
– Мы еще десятка полтора подстрелили, – вставил свои соображения унтер.
– Хорошо, пусть будет пятнадцать, – согласился лейтенант, – ну еще с полсотни по барханам валяется. В пределе выходит две с половиной сотни. Еще две с небольшим получили воду и ушли. Выходит, еще около сотни по округе может шляться.
Алекс хотел было добавить, что малыми группами надо ходить осторожнее, но не успел – где-то вдалеке сухо треснул винтовочный выстрел. Лейтенант мгновенно подскочил с насиженного места.
– К бою!
Солдаты тут же побросали лопаты и расхватали винтовки.
– Откуда стреляли?
Палец Ивасова нацелился куда-то в направлении юго-востока.
– Кажись, оттуда.
– В цепь!
Рассыпавшись цепью, солдаты двинулись в указанном направлении. Через версту наткнулись на унтера Фелонова и трех солдат. Те обступили лежавшего на песке гвардейца. Раненый, изможденный, но живой.
– Никто не ранен?
– Никто, он в воздух стрелял, боялся, что мы мимо пройдем. Что с ним делать, господин лейтенант?
Судя по мокрому на груди халату, воды ему уже дали.
– Да делай что хочешь, а мы пошли. Нам еще верблюжьи трупы подальше оттащить надо.
Уже вечером, в одной из комнатушек караван-сарая, лейтенант наткнулся на раненого гохарца, чему немало удивился. Раньше за Фелоновым такого человеколюбия не замечалось, не иначе стареть начал унтер. Неделю спустя, когда раненый гвардеец подлечился и окреп, он раздобыл где-то трут с огнивом и попытался поджечь патронные ящики, на этом занятии был пойман часовым
