– Он мог поднять шум, – Шохад вытер нож о шаровары убитого. – Это один из эмирских слуг. Сам эмир должен быть где-то рядом.
– А это что такое?
Подошедший Фелонов пнул небольшой кожаный мешок, на который раньше никто не обратил внимания. Мешок отозвался металлическим звяком. Унтер настороженно присел, отложив винтовку, ощупал находку.
– Золото!
Алекс чуть зубами не заскрипел от досады. Этот проклятый мешок подвернулся очень не вовремя.
– Оставь, не до него сейчас.
– Как это оставь? Тут же…
Хоть и невелик был мешок, а столько золота сразу даже сам Алекс Магу еще ни разу не видел, что уж о солдатах говорить. Действовать надо было быстро, эмир уходит, и этот решивший напоследок поживиться слуга указывал на это.
– Шохад, дай нож.
Присев рядом с унтером, лейтенант полоснул клинком по мешку. Кожа разошлась от прикосновения остро отточенной стали, в лунном свете тускло блеснул металл.
– Берите, только быстро.
Пока солдаты торопливо потрошили мешок, украденный из эмирской казны, и набивали его содержимым карманы, Алекс вернул караванщику нож.
– А ты чего стоишь?
– Мне это золото ни к чему.
Наконец мешок опустел, солдаты взяли в руки оружие, и рота вновь начал напоминать воинское подразделение, а не шайку мародеров. К счастью, золота оказалось не так много, если разделить на всех. С набитыми золотом карманами умирать не хочется намного больше, чем с пустыми.
Алекс ткнул пальцем в дверь, откуда предположительно пришел сюда вор.
– Туда?
Караванщик кивнул.
За дверью оказался широкий коридор, освещенный мерцающим светом нескольких факелов. Двое гохарцев тащили что-то очень тяжелое, затем скрылись за поворотом. Откуда-то в коридоре появилась еще пара и проследовала за первой.
– Казну эмирскую потрошат, – высказал предположение кто-то из солдат.
– Да не потрошат, а увозят.
– Точно эмир где-то здесь!
– Заткнулись все, – прервал дискуссию лейтенант Магу, – пошли, посмотрим, что и откуда они тащат. Факел возьми.
Уже на первых шагах по коридору руоссийцев поджидала неудача. Из-за угла вынырнули двое гохарцев, видимо, возвращались за новой партией груза. Передний заверещал неожиданно тонким голосом. С виду здоровенный пузатый мужик, а голос визгливый, как у скандальной бабы. Поскольку скрытность уже была утеряна, Алекс выстрелил в одного из «гранда», второго пристрелили солдаты.
– Вперед!
Сделать успели всего три шага, как из поперечного прохода густо поперли гохарцы. Как будто только и ждали приближения руоссийцев, чтобы неожиданно выскочить перед ними. Внезапность нападения стоила руоссийцам троих с ходу зарубленных солдат. С трудом увернувшись от сабли, Алекс начал разряжать в нападавших свой ствол.
– Огонь!
Загремели солдатские винтовки, оторопь прошла. Коридор заполнился клубами порохового дыма, на мгновение разделившего противников. А затем из дыма полезли озверевшие от потерь гохарцы. Их встретили штыками. Руоссийская пехотная винтовка со штыком чуть не вдвое длиннее кривой гохарской сабли, а в заполненном врагами коридоре, где пространства для маневра нет, только клинок на клинок, глаза в глаза, искусство фехтования не сильно поможет. Штыковому же удару руоссийского солдата учат едва ли не с первого дня службы. В живот, сверху вниз. А как достал супостата, приклад вниз, штык влево вверх. И раненого можно уже не перевязывать.
Вот только винтовки у лейтенанта Магу не было. Зато, когда «гранд» выпустил последнюю пулю, перед ним образовалось свободное от дееспособных врагов пространство. Это дало лейтенанту пару лишних секунд на то, чтобы успеть вытащить саблю и встретить летящий сверху клинок.
Противником офицера оказался бородатый немолодой мужик в странном головном уборе. Несмотря на возраст, саблей мужик махал как заведенный. Только исключительное везение позволило Алексу парировать подряд три выпада противника. На четвертом ударе сабля гохарца лязгнула о штык, которым его попытался достать кто-то из солдат. Не достал, но темп ему сбил. Лейтенант тут же воспользовался выпавшей возможностью и ткнул бородатого саблей в живот. Благо доспехов на нем не было.
Гохарец, раззявив рот и выпучив глаза, начал валиться на бок. Солдатик, воспользовавшись моментом, все-таки воткнул в него штык и поспешно выдернул обратно.
– А-а-а-а!!!
Повинуясь инстинкту, Алекс вскинул саблю над головой. Удар был настолько силен, что офицерскую саблю просто сшибло в сторону, правую руку мгновенно отсушило. Алекс даже глазом моргнуть не успел, как просвистел чудом его миновавший клинок.
Огорченный неудачей, огромный гохарец аж завыл от ярости и поднял саблю для повторного удара, но кто-то из солдат в длинном выпаде достал его штыком. В следующий момент лейтенанта оттолкнули в сторону, и он сильно приложился левым плечом о каменную кладку стены и, не устояв на ногах, упал. Вдобавок один из солдат наступил Алексу на ногу, и он взвыл от боли.
Следующие четверть минуты лейтенант мог только вжиматься в стену, надеясь, что его не затопчут. А потом гохарцы в коридоре внезапно закончились. Надо сказать, что все они дрались до конца, что для местных было очень нетипично, ни один не попытался сбежать, чтобы сохранить себе жизнь.
– Господин лейтенант! Кто его видел?!
– Здесь я!
Офицера тут же подняли, бережно прислонили к стене.
– Вы не ранены, господин лейтенант?
– Вроде нет. Тут где-то револьвер мой должен быть и сабля…
Оружие тут же отыскали и вернули владельцу. Немного придя в себя, лейтенант вспомнил о своих обязанностях и начал распоряжаться:
– Фелонов!
– Я, господин лейтенант!
– Возьми солдат, проверь, что и куда они тащили.
Прихватив с десяток солдат, унтер скрылся за поворотом коридора.
– Ивасов! То же самое, только глянь, откуда все тащили.
– Ефрейтор!
– Я, господин лейтенант!
– На тебе раненые.
– Слушаюсь, господин лейтенант!
Сам лейтенант выбрал место, где можно было присесть, и начал заряжать револьвер. Едва только он убрал «гранд» в кобуру, как его внимание привлек Шохад. Караванщик с горящим факелом в руке замер над тем самым бородачом, который едва не зарубил Алекса. Припадая на отдавленную ногу, лейтенант доковылял до караванщика и остановился рядом.
– Знал его?
– Знал. Хотя никогда до сегодняшней ночи не видел.
– И кто же это? – заинтересовался Алекс.
– Эмир Гохары.
– Кто?!
Шохад молча продолжил стоять над телом эмира. Только сейчас, в неверном, мерцающем свете горящего факела, лейтенант сумел рассмотреть явно дорогой халат, поблескивающий какими-то камешками пояс. Да и сабля у покойника явно не из простых. Алекс пихнул эмира сапогом.
– А может, жив еще?
Караванщик отрицательно покачал головой.
– Это должен был сделать я.
– Ну, извини, так уж получилось. Я же не знал, что это он и есть. И оживить его уже не получится.
– Это должен был сделать я, – повторил Шохад.
Караванщик повернулся и пошел к выходу из заваленного трупами коридора. Алексу вдруг стало невыносимо жалко его
