Чуть ниже располагался рисунок тушью с изображением того красивого мужчины, которого она видела в своем ночном кошмаре.
Он стоял возле верблюда вместе с погонщиком. Имя красивой молодой женщины рядом с ним (Сибил так и не определила, была ли та американкой или англичанкой) указано не было, но внизу было подписано: «Долина царей». В этом горделивом красавце, выглядевшем настоящим джентльменом в своих легких брюках и белом шелковом пиджаке, не было ни капли от того злодея, который привиделся ей, когда она в своем сне тянулась к нему худыми, как у скелета, руками.
Но все же это был он – она была в этом абсолютно уверена. Эти поразительные глаза, прекрасной формы волевой подбородок. И царственная осанка.
У нее вдруг появилось ощущение, что грудь ей сдавливает неподъемная тяжесть. Руки задрожали.
Но она заставила себя читать дальше.
Кто-то похитил из Каирского музея мумию, убив при этом женщину-служительницу. Пропавшая мумия представляла собой прекрасно сохранившиеся останки женщины времен династии Птолемеев, которые много столетий пролежали в целебных грязях дельты Нила, прежде чем были обнаружены и перевезены в музей. Некоторое время полиция подозревала в содеянном «загадочного египтянина», некоего мистера Рамзи, который находился в Египте на отдыхе вместе с членами семьи владельцев компании «Стратфорд Шипинг». Однако вскоре все подозрения с него были сняты и ему было позволено вернуться в Лондон вместе с его спутниками по отдыху.
Казалось бы, история исчерпана, поскольку все ее персонажи были удовлетворены.
Но дремавший в Сибил детектив-любитель сразу почувствовал слабые места и пробелы в этой хронике. Для нее это было примером того, как решают сложные вопросы богатые и влиятельные люди, следы вмешательства которых четко просматривались во всех прочитанных ею заметках.
Если мистер Рамзи был оправдан, то кто оставался главным подозреваемым? И как насчет местонахождения похищенной загадочной мумии времен династии Птолемеев?
Эта маленькая игра в детектива помогала ей отвлечься от странного ощущения, которое появилось в руках и ногах, от непонятного покалывания, затруднявшего дыхание. Но было и другое чувство, которое объяснить было еще труднее.
Возбуждение, почти иррациональное возбуждение, гулко пульсировавшее в висках.
Ночные кошмары в последний месяц стали такими отчетливыми и пугающими, что неослабевающий страх потерять рассудок стал для Сибил таким же естественным, как и биение сердца. Но теперь в ее двери – можно сказать, в буквальном смысле – постучало более таинственное объяснение происходящего, объяснение, которое отметало сомнения в ее здравом уме и предполагало, что на белом свете действительно существуют непонятная магия и настоящие чудеса, о которых она пыталась писать в своих маленьких историях.
«Значит, человек из моих снов на самом деле существует, – подумала она. – И между нами есть какая-то связь. И если я прослежу эту связь, куда бы они ни завела, то, вероятно, моим ночным страданиям придет конец!»
Она быстро вынула из выдвижного ящика своего стола несколько листов лучшей почтовой бумаги и села писать письмо своему лондонскому издателю.
Я еще раз обдумала Ваши многочисленные приглашения и теперь согласна с Вами, что моя поездка в Лондон – действительно отличная идея: думаю, там я могла бы принять любые Ваши предложения относительно каких-либо публичных выступлений или участия в читательских конференциях…
Лишь только взошло солнце, она позвонила своему агенту в Нью-Йорк.
* * *За завтраком Сибил молча положила перед братьями по две таблетки аспирина; однако ни один из них не оторвал взгляда от своей тарелки с полусъеденным омлетом и, похоже, их нисколько не заботило, что уже практически полдень понедельника, а никто из них даже не вспомнил о работе, хотя новая трудовая неделя уже началась.
– Я уезжаю, – заявила Сибил.
Грегори в течение нескольких секунд проглотил свой аспирин. Он запил таблетки малым количеством воды, чтобы не растревожить свой страдающий после алкоголя желудок.
Итан прекратил массировать виски, приоткрыл красные глаза и постарался взглянуть на сестру более-менее осмысленным взглядом.
– Что, очередная прогулка в оранжерею Линкольн-парка? – недовольно проворчал он. – Чтобы представить себя античной дамой, героиней одного из этих наводящих тоску романов, которые ты так обожаешь?
– Да нет, на этот раз подальше, чем в парк.
Оторвав наконец свой взгляд от тарелки, Грегори заметил, что она одета в дорожный костюм. На ней был приталенный жакет в белую и синюю клетку, с воротником, отвороты которого были обшиты синим атласом. На незатейливой шляпке красовалась синяя лента в тон. Сибил никогда не старалась ужимать себя сильно корсетом, как, например, девушки с картинок Чарльза Дана Гибсона, но нервные руки Люси этим утром затянули его слишком туго. «Однако в этом есть свой смысл», – подумала она. Ибо так она чувствовала себя неприкасаемой, устремленной вперед, словно нос корабля, на который она планировала сесть в самое ближайшее время.
– И насколько дальше? – жалобно простонал Итан. – Тебе ведь нужно писать.
– Да, конечно, – с улыбкой сказала Сибил. – Не знаю, слышали ли вы об этом, но сейчас писать разрешается исключительно в Чикаго. Президент Вудро Вильсон издал специальный закон по этому поводу.
– А президент ничего не говорил там насчет твоего острого языка? – проворчал Грегори.
– Как знать, как знать, – ответила Сибил. – Возможно, и он также поклонник моего творчества.
– Ха! Ни один человек из коридоров власти не станет читать эту вашу ерунду, мисс, – огрызнулся Грегори.
– Так куда ты едешь, Сибил? – вернулся к своему вопросу Итан.
– В Лондон.
– В Лондон?! – хором воскликнули братья. Из-за негодования, синхронно прозвучавшего в их вопросе, они даже на миг перестали ощущать последствия своего тяжелого похмелья.
Оба заголосили и принялись дружно причитать об ответственности и о якобы каких-то ее обязанностях, с которыми никто без нее справиться не сможет. Она и ожидала именно такой реакции. Но она также знала, что Итан и Грегори очень ленивы, и что, если представить им эту поездку как нечто неминуемое, как очевидный факт, они, скорее всего, не станут слишком активно противиться ей.
– И как долго тебя не будет? – наконец спросил Грегори, когда понял, что она не реагирует на их доводы и жалобы.
– Столько, сколько потребуется, – отрезала она.
– И сколько же времени потребуется на это? Ну почему тебе обязательно нужна какая-то секретность и таинственность? Знаешь, вообще-то поговаривают о войне. На Балканах война уже идет, а если так дело пойдет и дальше, то Германия с Австрией очень скоро могут развязать новую, теперь уже общеевропейскую.
– И поделом! – проворчал Итан. – На крошечном континенте куча стран теснятся, как лошади в конюшне. Чего еще можно ждать в такой ситуации?
– Ты не можешь отправляться в такое путешествие одна, без сопровождения, я этого не допущу! – заявил Грегори. – Нет, и еще раз нет – вот мое слово! К тому же ты уже была в Европе раз пять вместе с мамой. Ты видела там буквально все.
– Вот и пришло
