Этот человек явно был душевнобольным. К тому же еще и пьяным. Но то, как уверенно он держал у ее спины нож, делало его очень убедительным. Поэтому она подчинилась. Он шел чуть позади ее; его грудь находилась в каком-то дюйме от ее спины, а его свободная рука приобнимала ее за плечи, так что создавалось впечатление их близких отношений.
Далеко они так уйти не могли. Это было слишком подозрительно, слишком странно. Однако он направил ее подальше от гостей, в пустые комнаты на первом этаже, мимо вереницы слуг и официантов, сновавших по лестнице, которая вела в цокольный этаж. С каждым шагом, с которым они удалялись от людей, от спокойной струнной музыки на улице, ее страх усиливался, а его напряженное состояние, наоборот, становилось все более расслабленным.
Положив свою ладонь ей на затылок, он направил ее по короткому коридору в пустую библиотеку.
– Кто вы такой? – наконец выдохнула она. – И что вам от меня нужно?
Одним движение он распахнул дверь в небольшую туалетную комнату и втолкнул ее внутрь. К тому моменту, когда дверь за ними захлопнулась, он быстро перебросил свой нож в другую руку и приставил его к ее горлу.
– А кто вы такая, Сибил Паркер? Кто вы на самом деле? И почему вы так стремитесь уничтожить мою царицу?
* * *Это было мучительно.
Рамзеса преследовали видения, он начинал фантазировать о том, чего попросту не могло быть. Мысли о Клеопатре изводили его целый день. Конечно, не исключено, что она могла появиться здесь. Вот только зачем, было непонятно.
Но Самир и его люди проверяли все корабли, приходившие в английские порты. И до сих пор ее там не обнаружили.
Так что с этой стороны все как будто было спокойно и надежно.
И все же, несмотря ни на что, она не выходила у него из головы, как сейчас выражаются. Именно поэтому он мгновенно узнал эти глаза во взгляде бледной женщины с золотистыми волосами, которая появилась в дверях на террасе. Это были те самые глаза. У этой женщины были глаза Клеопатры. Ее глаза, но до обретения бессмертия. До того, как их цвет так разительно изменился. Карие глаза, большие и выразительные, которые светились умом и проницательностью. И еще эта манера держаться: идеально прямая спина, уверенная, царственная осанка.
А потом эта кареглазая женщина вдруг куда-то пропала.
Потерялась в водовороте гостей. Ее не было видно ни на террасе, ни на лестнице, ни на лужайке, раскинувшейся по обе стороны от него.
Очень грубо и невежливо игнорировать людей, с которыми говорил всего несколько секунд тому назад. Поэтому он как можно любезнее извинился перед ними и быстро ушел.
Куда же исчезла та женщина? Возможно, ее сходство с Клеопатрой было просто игрой его воспаленного воображения. Однако столь внезапное исчезновение? Это вызвало в нем подозрение.
Кто-то взял его за локоть. Рядом с ним стоял Алекс:
– Не отходите далеко, старина. Через несколько минут в вашу честь будет провозглашен тост. И не могли бы вы привести сюда Джулию?
– Да, разумеется, Алекс. Спасибо.
Да, он, конечно, приведет Джулию. Но сперва ему надо отыскать ту странным образом пропавшую женщину с глазами Клеопатры.
* * *На нее вдруг накатила волна страха.
Но чего бояться в этом небольшом храме? Похож на уменьшенную копию Пантеона с галереей римских статуй в нишах и еще одной статуей на пъедестале в центре зала. Была ли это скульптура Цезаря, она сказать не могла. Воспоминания Клеопатры о его внешности у нее к этому времени уже полностью стерлись.
Так откуда же взялся этот леденящий душу страх? Это был не благоговейный трепет, не беспричинное беспокойство, а внезапный испуг, парализовавший все ее тело.
«Сибил Паркер. Этот страх исходит от Сибил Паркер, – вдруг подумала она. – Но вызывает ли она его у меня умышленно? Или это то, что в настоящий момент ощущает она сама?»
Попытка разобраться в этом прямо сейчас отнимала у нее много сил.
– Вы нездоровы, – заметила Джулия.
В этом утверждении не было злорадства – простая констатация факта.
– Но как могло случиться, что вы заболели? – спросила Джулия. – Ведь вам удалось полностью восстановиться даже после страшного пожара.
– Я оправилась после ожогов. А эта болезнь… она в моем сознании.
– Что бы вам ни требовалось для выздоровления, я дам это вам или попрошу дать Рамзеса. Но при одном условии.
– Неужели ты думаешь, что я стану торговаться с тобой? Я – царица, кормившая весь Рим, с тобой – аристократкой, слезами пробравшейся в объятия фараона?
– Хватит носиться со своей царственностью! Вам это больше не к лицу. Вы нуждаетесь в помощи. Именно это я вам и предлагаю – помочь.
– Ладно, но только после того, как ты, дорогая моя Джулия Стратфорд, расскажешь мне, что это за условие.
– Вы должны оставить в покое Алекса Саварелла. Навсегда. Вы должны держаться от него подальше.
– Оставить его в покое, – тихо повторила Клеопатра.
От этой просьбы ее внезапно охватила ярость. Та самая, которая закипела в ней при виде страха в глазах Джулии в Каире и такого же страха в глазах Тедди, когда она расставалась с ним в последний раз.
– То есть я должна оставить его в покое, чтобы он забыл меня и то время, которые мы с ним были вместе?
– Да, – шепотом подтвердила Джулия, – именно это я и хотела сказать.
– Значит, он часто вспоминает обо мне, верно? И этим причиняет тебе боль? Так ты до сих пор любишь его?
– Я никогда его не любила. По крайней мере, не любила так, как жена должна любить своего мужа.
– Понятно. Ты считаешь меня отравой для него, а его мысли обо мне – пороком.
– Он страдает, воспоминания о вашем безумии продолжают мучить его.
– Мое безумие?! – возмущенно воскликнула Клеопатра. – В моем безумии, как ты выразилась, виновато высокомерие твоего любовника! Так значит, вот как ты называешь то, что он сделал со мной? Сумасшествием, проистекающим из моей натуры, а не его виной? Тогда расскажи мне, дорогая моя Джулия, как случилось, что он предложил эликсир тебе? Умаслил ли он тебя перед этим дорогими маслами и благовониями? Может быть, торжественно вскрыл флакон в какой-то царственной спальне под тихую мелодию в исполнении искусных музыкантов? Объяснил ли он тебе силу эликсира и его побочные эффекты? Рассказал ли, что ты приобретешь, а что потеряешь? Там, в Каирском музее, мне он такой чести не оказал. Он просто превратил меня в монстра и бросил.
– Он предлагал вам его за две тысячи лет до этого. И тогда вы…
– И тогда я отказалась! Я отказалась, а он все же силой заставил меня принять его через две тысячи лет после моей смерти. Смерти, которую я выбрала для себя сама!
«Почему
