Последнее предложение заставило меня вздохнуть. Я была согласна с Филипом в оценке Симона, Джулиана и Феликса. Но его представление о Леоне…
— Ты резок. Лишь потому что Леон красив и обаятелен…
— Значит, ты не против родить ему наследников?
Голос Филипа потерял всю игривость и стал жестким.
— Я не знаю, что чувствую к нему. Мне нужно больше времени узнать его. Но из них четырех, он кажется меньшим злом, — ответила я осторожно.
Филип скривил мину.
— Это то, что ты хочешь видеть в муже? Что он не очень плохой? У тебя нет более высоких…
— Стандартов? — перебила я, выпрямляясь и глубоко вздохнув. — Конечно, у меня есть стандарты. Но я так же принцесса. Ты не поймешь, под каким давлением я нахожусь.
— Извини. Я не имел в виду…
— Это не о том, чего я хочу, но о том, что нужно королевству. Отец не позволит мне оставаться незамужней и вызвать позор на его голову, на нас. То, что я только что сказала, делает меня плохой принцессой и плохой дочерью. Бесполезной дочерью.
Я водила руками по воде, чувствуя дрожь, не в состоянии продолжать смотреть на Филипа.
— Это не так. Это делает тебя тобой. И как бы там ни было, ты нравишься мне такой, какая ты есть.
Филип, должно быть, почувствовал, что, хотя, его слова и были милыми, он не смог избавить меня от моей тяжести, так что, он поменял тактику.
— Почему бы нам не сконцентрироваться на том, что тебе хочется делать, а не на том, чего ты делать не хочешь? Есть что-то, чего бы тебе хотелось?
Я расплела свою косу и связала волосы в хаотичный узел, перестав выглядеть, как принцесса.
— Да, я хочу увидеть мир. Хочу путешествовать. Идти на встречу приключениям. Открытиям, — я повернулась к нему, внутри меня поднялся адреналин. — И прямо сейчас я хочу загнать тебя в воду.
Без колебаний я расстегнула свой плащ и кинула его на землю. Потом я сбросила костюм для верховой езды и ботинки, говоря себе, что нет ничего плохого в том, что я делаю. Так же, если я пойду купаться в одежде, то она будет мокрой, и я простужусь. Лучше больше раздеться, чем умереть от пневмонии. Оставив на себе лишь белую майку и подштанники, которые вызывающе оголяли часть моих бедер, я бросилась к озеру. Не знаю, кого я хотела впечатлить, Филипа или себя, но я определенно не собиралась идти к озеру медленно, съеживаясь на холоде каждым дюймом своего тела. Так что, я вытянула руки перед собой, и когда оказалась по пояс в воде, нырнула, полностью погружаясь и позволяя воде смыть всю пыль с моей кожи и волос.
Когда я вынырнула, Филип оказался возле меня, широко улыбаясь.
— То, чего мне не хватало. Так освежающе.
— Мне тоже. Я полна чудесных идей, не так ли?
Он брызнул в меня водой.
— Не будьте так самоуверенны, принцесса.
Я брызнула в ответ.
— Никогда!
— Обещаешь?
Он сильнее обрызгал меня, и я с визгом ответила тем же:
— Да.
Вскоре, он схватил мои руки, мешая мне обрызгивать его дальше. Лишь несколько дюймов разделяли нас. Мое дыхание стало тяжелее и медленнее. Несмотря на холодное озеро, я пылала. И мне не стало легче, когда Филип откинул мои влажные волосы назад, открывая мои покрасневшие щеки и прилипшую одежду.
— Скажи, если нужно, чтобы я остановился, — прошептал он.
— Я не хочу, чтобы ты останавливался.
Я сократила расстояние между нами и прижалась своими губами к его. Губы Филипа осторожно раскрылись, и мой язык встретился с его. Бабочки затрепетали у меня в животе, и приятное покалывание распространилось в каждой клеточке моего тела. Ощущения были странными, и к ним нужно было привыкнуть, но они были восхитительны в своей странности. Если бы кто-то увидел нас сейчас, то подумал, что мы занимаемся чем-то неправильным. Но меня не волновало чье-то мнение, и не осуждала совесть, говоря о том, что это может плохо закончиться, потому что поцелуй с Филипом казался самым, что ни на есть, правильным. К сожалению, мы не могли остановить время, и когда момент закончился, мы оба отстранились. Я молча смотрела на Филипа, желая, чтобы он сказал, что это значило, и как все изменится теперь. Когда мое волнение исчезло, я задалась вопросом, не допустила ли я чудовищную ошибку, уничтожив единственную настоящую дружбу, которая у меня была.
Я несколько раз открывала рот, чтобы сказать хоть что-то, но не могла произнести ни слова. Филип продолжал смотреть на меня. На его лице читались счастье, сосредоточенность, волнение и глубокая задумчивость.
Громкий хлопок переключил мое внимание с Филипа на Бисквит и Эйса. Наши лошади больше не были одни. Один из принцев стоял между ними. Я выскочила из воды. Мое смущение от того, что меня видели лишь в мокром нижнем белье, отбросило всякую необходимость проверить, не привиделся ли мне мираж. Но когда я приблизилась, принц, появившийся из ниоткуда, оставался на месте. Он выглядел так же удивленно, как и я, хотя именно он появился из воздуха.
— Что вы делаете здесь, Симон? — спросила я.
17. Клара
— Я… Я… — Симон запнулся и сжал руки. — Я купил заклинание отслеживания, которое должно было найти и привести меня к вам, — он перевел взгляд с меня на Бисквит, на Эйса и на Филипа, — и как оказалось, сработало.
Симон нервно улыбнулся. Для того, кто достиг, чего хотел, он не выглядел счастливым. Принц оглядел березы, луг и озеро.
— Где мы? Где ближайший город?
— Не знаю, — ответила я честно, соображая, как от него избавиться.
Симон почесал затылок.
— Я беспокоился за вас. Феликс и Джулиан отправились за вами сразу, как стало известно, что вы пропали. Леон тоже, — он крутил толстое кольцо на своем пухлом пальце. — Я остался в замке. Думал, будет лучше ждать вашего возвращения в замке, но вы не вернулись. Чем дольше вас не было, тем больше о вас волновались. Император приказал казнить охрану, которая несла стражу в ночь, когда вы исчезли.
Я резко вдохнула.
— Он не мог так поступить.
Филип скривился.
— Нет, он мог. Он — король. А вы — его единственное дитя.
Симон извиняюще пожал плечами.
— Как бы там ни было, я не мог просто сидеть на месте. Так же моя матушка прислала мне письмо с совой, говоря прекратить быть бесполезным и отправляться за вами, — смущенно признался он.
Как бы я не сочувствовала Симону из-за давления, под которым он находился в связи с моими поисками,
