Три. Фермин почувствовал, что тело его раскачивается из стороны в сторону. Мгновение спустя он взмыл в воздух и покорился судьбе. В полете Фермин открыл глаза и, прежде чем камнем устремиться вниз, успел осознать только одно: он падал в глубокий ров, выкопанный в склоне горы. Лунный свет позволял различить лишь что-то белесое на дне. Фермин решил, что внизу его ждут скалы, и за полсекунды до падения спокойно подумал, что не боится умереть.
Посадка была мягкой. По ощущениям Фермина, он приземлился на что-то податливое и влажное. На высоте пяти метров один из могильщиков поднял лопату и высыпал ее содержимое в ров. Беловатый порошок накрыл Фермина сверкающим облаком, лаская кожу. Не прошло и секунды, как тело стало немилосердно жечь, словно его облили кислотой. Могильщики ушли. Фермин привстал и обнаружил, что находится в открытой могиле, в котловане, заполненном трупами, засыпанными негашеной известью. Он судорожно попытался стряхнуть жгучий порошок, а потом, барахтаясь среди тел, ухитрился добраться до стены рва. Фермин исступленно карабкался вверх, впиваясь пальцами в землю и стараясь не замечать боль.
С огромным трудом выбравшись на бровку рва, он сумел доползти до лужи с грязной водой и смыть с себя известь. Встав на ноги, Фермин первым делом убедился, что огни грузовика уменьшаются, скрываясь в темноте. Повернув голову, он на миг оглянулся назад и увидел, что зияющая могила под его ногами белеет, словно океанский прибой из трупов, сплетенных между собой. Тошнота накатила стремительно, его вывернуло наизнанку, и он упал на колени, извергая на руки желчь и кровь. От смрада смерти и панического ужаса у него останавливалось дыхание. И в это мгновение послышался отдаленный рокот моторов. Беглец вскочил на ноги, увидев быстро приближавшиеся фары двух машин. Фермин помчался по склону и вскоре очутился на маленькой эспланаде, откуда видно было море, омывавшее волнами подножие горы, и портовый маяк в конце волнореза.
А на вершине возвышалась крепость Монтжуик в ореоле черных туч, которые ползли по небу, застилая луну. Шум моторов сделался громче. И Фермин, не раздумывая, прыгнул вниз. Он падал и катился по косогору, натыкаясь на стволы деревьев, камни и кустарники, больно бившие тело и рвавшие его плоть. Он больше не чувствовал ни боли, ни страха, ни усталости и, оказавшись на шоссе, сразу бросился бежать по направлению к портовым ангарам. Он бежал без остановок, задыхаясь, не думая о времени и забыв о ранах, которые покрывали его тело.
24
Уже занимался рассвет, когда Фермин достиг бескрайнего лабиринта хибарок, растянувшегося вдоль пляжа Соморростро. С моря наплывал рассветный туман, клубившийся вокруг черепичных крыш. Фермин блуждал по переулкам и тропинкам города бедных, ничего не соображая, пока не свалился среди куч мусора и щебенки. Там его и нашли двое мальчишек-оборванцев. Они тащили куда-то деревянные ящики и остановились поглазеть на жалкое подобие человека, ибо он больше походил на скелет, обтянутый кожей, которая, казалось, кровоточила всеми порами.
Фермин улыбнулся детям и сложил пальцы в победном знаке: «Виктория». Мальчики переглянулись. Один из них что-то сказал, Фермин не расслышал что. Сраженный усталостью, сквозь полуопущенные веки он только видел, как его подняли с земли и понесли четверо мужчин, затем уложили на кровать около очага. Его кожи коснулось тепло, и постепенно к ногам, рукам и плечам стала возвращаться чувствительность. Следом пришла боль, как наступает прилив, медленно и неумолимо. Приглушенные женские голоса бормотали над ним непонятные слова. С него сняли жалкие обрывки лохмотьев и бесконечно бережно обмыли нагое истерзанное тело мягкой тканью, смоченной в теплой воде и камфоре.
На лоб его легла рука старой женщины, он приоткрыл глаза и встретился с усталым, исполненным мудрости взглядом.
— Откуда ты? — спросила женщина. В бреду Фермин принял ее за свою мать.
— Из могилы, мама, — прошептал он. — Я вернулся из мертвых.
Часть третья
Второе рождение
1
Барселона, 1940 год
Происшествие на старой фабрике Вилардель не попало в газеты. Всем было невыгодно, чтобы эта история выплыла на свет. О случившемся знали только те, кто непосредственно участвовал в событиях. В ту самую ночь, когда Маурисио Вальс вернулся в крепость и обнаружил, что заключенный номер тринадцать бежал, инспектор Фумеро из Социально-политической бригады получил уведомление от господина коменданта о доносе, поступившем от одного из арестантов. Еще до восхода солнца Фумеро со своими людьми прибыл на место убийства.
Двоих агентов инспектор поставил охранять периметр, сосредоточив основные силы у ворот, откуда хорошо просматривалась сторожка — в точном соответствии с описанием Вальса. Тело Хайме Монтойи по-прежнему лежало среди мусора и руин: героический шофер коменданта тюрьмы вызвался сам, в одиночку, проверить правдивость заявления арестанта о неблагонадежных и опасных людях, окопавшихся на фабрике. Незадолго до рассвета Фумеро приказал своим подчиненным войти на территорию разрушенной фабрики. Сторожку окружили, и когда ее обитатели, двое мужчин и молодая женщина, заметили непрошеных гостей, произошло небольшое столкновение, в результате которого женщина, имевшая огнестрельное оружие, ранила в руку одного из полицейских. Рана оказалась несерьезной, не опаснее царапины. Не считая этой заминки, Фумеро и его бойцы справились с мятежниками в два счета.
Инспектор распорядился загнать всех в сторожку, туда же втащили и тело убитого шофера. Фумеро не стал спрашивать ни имен, ни документов. Он велел своим помощникам примотать проволокой руки и ноги мятежников к ржавым железным стульям, наваленным грудой в углу комнатушки. Как только всех троих связали, Фумеро приказал подчиненным выйти вон, предоставив им действовать самостоятельно, встать в карауле у дверей сторожки и у ворот фабрики и дожидаться его дальнейших указаний. Оставшись с пленниками наедине, Фумеро захлопнул дверь и уселся на стул напротив троицы.
— Я не спал всю ночь, очень устал и хочу домой. Вы расскажете, где деньги и драгоценности, которые вы храните для Сальгадо, и на этом все закончится. Договорились?
Пленники смотрели на него растерянно и со страхом.
— Мы понятия не имеем ни о драгоценностях, ни о каком-то Сальгадо, — сказал мужчина постарше.
Фумеро кивнул с оттенком брезгливости. Он неспешно разглядывал троих пленников так, словно с легкостью читал их мысли и они, эти мысли, наводили на него скуку.
После минутного колебания он выбрал женщину и придвинул к ней свой стул почти вплотную. Женщина задрожала.
— Оставь ее в покое, сукин сын! — взорвался второй мужчина, моложе первого. — Если ты ее тронешь, клянусь, я убью тебя!
Фумеро меланхолично улыбнулся:
— У тебя очень красивая невеста.
Навас, офицер, занимавший пост у дверей сторожки, обливался холодным потом, уже пропитавшим
