В Клинической больнице ему сказали, что Исабелла, возможно, заразилась холерой, и велели везти домой, поскольку разразилась эпидемия и палаты переполнены. Несколько человек в квартале уже умерли. Исабелле с каждым днем делалось хуже, она бредила. Муж из кожи вон лез, чтобы помочь ей, и перевернул небо и землю, но через несколько дней она так ослабела, что ее нельзя было даже везти в больницу. Промучившись неделю, она скончалась в доме на улице Санта-Ана, в квартирке над букинистической лавкой…
Между собеседниками повисло тяжелое и плотное, словно занавес, молчание. Тишину комнаты нарушала лишь дробь дождя и эхо громовых раскатов, удалявшихся по мере того, как стихал ветер.
— Только через месяц мне рассказали, что Исабеллу видели однажды вечером в кафе «Опера» напротив «Лисео». Она сидела за столиком с Маурисио Вальсом. Исабелла не прислушалась к моим советам и пригрозила Вальсу разоблачить его. Вальс требовал, чтобы Мартин переписывал бог весть какую дрянь, надеясь таким образом прославиться и собрать урожай наград. Я пошел в кафе навести справки. Официант вспомнил, что Вальс приехал на машине раньше дамы и, по его словам, заказал мед и две чашки мансанильи.
Фермин обдумал сообщение молодого адвоката.
— Вы полагаете, что Вальс ее отравил?
— Я не могу ничего доказать, но чем больше я анализирую случившееся, тем очевиднее для меня становится сей факт. Наверняка это сделал Вальс.
Фермин уткнулся глазами в пол.
— Сеньор Мартин знает?
Брианс покачал головой:
— Нет. После вашего бегства Вальс приказал заключить Мартина в одиночную камеру в одной из башен.
— А доктор Санауха? Их разве не вместе посадили?
Брианс удрученно вздохнул:
— Санауху судили военным трибуналом за предательство. Его расстреляли спустя две недели.
Снова наступила долгая пауза. Потом Фермин вскочил и в волнении забегал кругами по комнатушке.
— А я? Меня-то почему не искали? В конце концов, это все из-за меня…
— Вы не существуете. Дабы избежать унижения перед лицом начальства и краха многообещающей карьеры при нынешнем правительстве, Вальс заставил поклясться патрульных, которых он отправил за вами вдогонку, что якобы они подстрелили вас на склоне горы Монтжуик при попытке скрыться и бросили тело в общую могилу.
Фермин ощутил вкус ярости на губах.
— Тогда, слушайте, я готов немедленно явиться в военную комендатуру и сказать: «Вот он я, со всеми потрохами». Интересно, как Вальс объяснит мое возрождение?
— Не говорите глупости. Таким способом вы ничего не исправите. Вы добьетесь только того, что вам влепят пулю в затылок по дороге в Лас-Агуас. Эта гнида того не стоит.
Фермин кивнул, соглашаясь, но душу его терзал стыд и чувство вины.
— А Мартин? Что с ним будет?
Брианс пожал плечами.
— То, что мне известно, является конфиденциальной информацией. Она не должна выйти за пределы этой комнаты. В крепости служит надзирателем некий Ханурик, который должен мне по гроб жизни. Его брата собирались казнить, но мне удалось добиться смягчения приговора, казнь заменили десятью годами заключения в одной из тюрем Валенсии. Ханурик — неплохой человек, и он рассказывает мне обо всем, что видит и слышит в крепости. Вальс не разрешает мне свиданий с Мартином. Но благодаря Ханурику я в курсе, что он жив и что Вальс держит его в башне под круглосуточной охраной. Также Вальс выдал ему бумагу и ручку. Мартин пишет.
— Что?
— Хотелось бы знать. По словам Ханурика, Вальс уверен, будто Мартин пишет заказанную книгу по его материалам. Но как нам обоим известно, Мартин слегка не в себе, и, похоже, он пишет нечто совершенно другое. Иногда он вслух повторяет законченные отрывки или встает и начинает расхаживать по камере, декламируя обрывки диалогов и целые фразы. Ханурик несет дежурство около его камеры по ночам и по возможности передает ему сигареты и куски сахара — единственное, что тот ест. Мартин ни разу не упоминал о вещи с названием «Игра ангела»?
Фермин потряс головой.
— Это заглавие книги, которую он пишет?
— Так утверждает Ханурик. Насколько ему удалось понять из того, что говорил Мартин, а также на основании фрагментов, прочитанных автором вслух, речь идет о своего рода автобиографии или исповеди… Если хотите знать мое мнение, Мартин догадывается, что теряет рассудок. И пока не потерял его окончательно, он спешит перенести на бумагу все, что помнит. Он словно пишет послание самому себе, чтобы не забыть, кто он такой…
— А что произойдет, когда Вальс обнаружит, что Мартин наплевал на его указания?
Адвокат Брианс мрачно поглядел на гостя.
10
Дождь прекратился ближе к полуночи. Барселона из окна мансарды адвоката Брианса выглядела неприветливо. Небо было затянуто пеленой низких туч, наползавших на крыши домов.
— Вам есть куда идти, Фермин? — спросил Брианс.
— Мне сделали соблазнительное предложение стать сожителем и телохранителем юной особы, малость легкомысленной, но с добрым сердцем и с потрясающей оснасткой. Однако я не представляю себя в роли мужчины, который живет за счет женщины, даже будь это сама Венера из Хереса.
— Мне совсем не по душе мысль, что вам придется ночевать на улице, Фермин. Это опасно. Вы можете оставаться у меня столько времени, сколько пожелаете.
Фермин огляделся по сторонам.
— Я понимаю, что этой комнате далеко до отеля «Колумб», но у меня есть складная кровать в кладовке, я не храплю и, если честно, буду рад компании.
— Разве у вас нет невесты?
— Моей невестой была дочь компаньона — учредителя адвокатской конторы, откуда меня уволили стараниями Вальса и его коллег.
— Вы дорого платите за участие в судьбе Мартина. Обетом целомудрия и бедности.
Брианс усмехнулся:
— Дайте мне сложное дело, и я буду счастлив.
— Послушайте, пожалуй, я поймаю вас на слове. Но только если вы примете мою помощь и содействие. Я могу убирать, наводить порядок, печатать на машинке, готовить. Также я в состоянии предложить вам услуги детектива и охранника. А если в минуту слабости вы окажетесь в эмоциональном тупике и потребуется сбросить напряжение, я уверен, что с помощью своей подружки Росиито я в силах обеспечить вам также услуги профессионалки, после свидания с которой вы почувствуете себя обновленным. Ибо в молодые годы нужно следить, чтобы чрезмерное скопление семенной жидкости не ударило в голову: это чревато весьма неприятными последствиями.
Брианс протянул ему руку:
— Договорились. Вы приняты в качестве стажера и помощника конторы «Брианс и Брианс», выступающей в защиту несостоятельной части населения.
— Не будь я Фермином, если до конца недели не раздобуду вам первоклассного клиента — из тех, кто платит наличными и авансом.
Вот так и вышло, что Фермин Ромеро де Торрес получил временное пристанище в крошечной конторе адвоката Брианса. Засучив рукава, он принялся наводить чистоту и порядок, раскладывать досье, папки и незакрытые дела в хронологической последовательности. За пару дней благодаря ухищрениям Фермина площадь комнаты как будто увеличилась в три раза, и кабинет засверкал как начищенный
