«…И разве всё это стоит глухонемой девчонки?» — повисло в воздухе невысказанным, но Дэниел, конечно, всё понял. Мгновение, он смотрел на меня. Потом размашисто черкнул пером — и я осела в кресло у камина — комната опять закружилась волчком.
Но почему?..
Эрик, по-прежнему благостно улыбаясь, махнул появившимся в дверях гвардейцам, и те увели Дэниела. Только когда дверь за ним закрылась, я опомнилась.
— А с ним ты что сделаешь?
Эрик тихо рассмеялся. И также смеясь, протянул мне другой свиток — официальное согласие моего брата на свадьбу короля Вейстера и принцессы Елены.
— Мерзавец… он не имеет права…
— Это он ещё не знает, что ты выскочила замуж за шлюху, — фыркнул Эрик. — Но мы же ему не скажем, да, Елена? Ты будешь хорошей девочкой?
— Да пошёл ты!..
— А ты любишь его? Этого Дэниела? — сменил тон Эрик. — Красивый мальчик, да? Жаль, если изуродуют…
Сжав кулаки, я подняла взгляд.
Эрик снова рассмеялся.
— Елена… давай так: ты будешь хорошо себя вести, и я тоже буду ласков. Ну неужели я не позволю своей королеве маленькие радости? Вроде обученного мальчика для хитрых женских удовольствий. Получишь ты своего Дэни — вопрос только, каким. Как думаешь, отсутствие одной руки ему не помешает? Или он будет уже не так умел?
Я попыталась швырнуть в Эрика свитком, который ещё держала в руках — но Эрик перехватил и больно сжал мои запястья.
— Подумай, Елена. Сегодня мы едем в столицу, в твой новый дом. Королевой ты станешь, даже если я потащу тебя к алтарю, закованную в цепи. Но строптивость будет стоить твоей игрушке дорого. Очень дорого.
— Ты думаешь, что сможешь так дёшево меня купить? — прошипела я, вырываясь. — Думаешь, я как шлюха, буду улыбаться тебе, а ты меня — шантажировать?
Эрик, усмехнувшись, спокойно кивнул.
— Будешь, Елена. Будешь.
* * *Во время церемонии помолвки я врезала Эрику лежащей на подушке короной и попыталась задушить тяжёлым свадебным ожерельем, больше напоминающим ошейник, чем украшение. А когда гвардейцы отрывали меня от потерявшего сознание короля, кричала оскорбления, которые не стоило бы знать порядочной девушке. И, кажется, покусала кого-то из стражи, когда мне попытались заткнуть рот.
Я собиралась показать Эрику, что если он так хочет меня в жёны, значит, ему придётся терпеть мой «темперамент». И я буду унижать мужа при каждом удобном случае. При дворе, при послах — неважно. Чем больше зрителей, тем лучше.
Вести себя, как должно леди в таких случаях — то есть смириться — я не собиралась.
На следующее утро после помолвки вместе с завтраком я получила затейливо украшенную шкатулку — подарок от венценосного жениха. Внутри, на алом бархате лежал отрезанный палец вместе с запиской: «Надеюсь, твоя игрушка ещё сможет выполнять свои обязанности».
В обморок я не упала. Хотя служанка настойчиво совала мне нюхательную соль, клуша тупая…
Вечером, увидев меня в своей спальне, Эрик только довольно улыбнулся. И поинтересовался:
— Он правда был так хорош в постели?
— Был? — тихо повторила я.
Эрик рассмеялся, поглаживая мою щёку.
— Ничего. Я буду лучше.
Он полночи показывал мне это «лучше» — я терпела. Повторять ещё один такой день, когда я изводила себя, представляя Дэниела в пыточной, мне совершенно не хотелось. Желание увидеть его невредимым сделалось таким навязчивым, что я даже рискнула попросить об этом Эрика.
— После свадьбы, Елена, — усмехнулся он.
Свадьба состоялась через месяц. Месяц, за который голова Дэниела на пике под окнами стала постоянным гостем моих снов. Эрик умело подогревал моё беспокойство, делая прозрачные намёки и пару раз прислав пустую шкатулку вместе с завтраком. Месяц ночь за ночью я терпела мужа — и когда становилось совсем невмоготу, пыталась защищаться. Эрик и раньше любил показывать мне, что он сильнее — физически, по крайней мере. В постели он делал это постоянно. О какой нежности могла идти речь? Мне шили свадебное платье, глухое, как монашке — чтобы скрыть синяки и ссадины.
В «первую» брачную ночь пьяный Эрик называл меня дешёвкой и смеялся, дыша мне в лицо перегаром. «Твоя цена — шлюха, Елена. Ты понимаешь?»
Ещё месяц после свадьбы — и я научилась терпеть. Эрика вело не на боль, ему нравилось, когда я сопротивлялась. И если пролежать в постели бревном какое-то время — Эрик «терял настрой». Довольно быстро, к счастью.
Примерно тогда я снова получила шкатулку — с другим пальцем. «Надеюсь, любимая жена, это хоть немного тебя расшевелит».
Ночью, когда я снова изображала из себя труп, Эрик воскликнул в сердцах: «Что, ты его больше не любишь?» Я промолчала.
Эрик закончил тем, что пообещал прислать мне всю руку — а потом что-нибудь ещё — и заснул. Я слизывала кровь из разбитой губы, смотрела на узорчатый потолок и думала.
Никакие подкупы не помогали мне узнать, где держат Дэниела. Про Тишу я знала — Эрик отдал её какому-то захудалому барончику на границе. А Дэни как будто больше не существовало.
Неизвестность сводила с ума. Я терпела Эрика только из надежды, что он разрешит мне наконец увидеть Дэниела — но встреча откладывалась, а Эрик становился всё неистовей.
— Ну хорошо, моя королева, — сказал он однажды, — я покажу тебе твою игрушку. Но ты же разрешишь мне сначала поиграть с ним самому? У мужа с женой всё должно быть общим.
— Тогда жизнь у нас тоже будет одна на двоих, — прошептала я.
— Конечно, Елена, — и Эрик продолжил, заводя себя фантазиями, как он прикуёт меня цепью к постели, как будет пускать ко мне своих гвардейцев — может, кто-нибудь из них вернёт мою страсть?
— Или шлюхи, ты же любишь шлюх, да, Елена?
Я дождалась, когда он закроет глаза, купаясь в наслаждении, которого лишал меня уже второй месяц. И вонзила тонкий стилет, замаскированный под шпильку для волос, ему в грудь по самую рукоять.
Эрик изумлённо распахнул глаза. Пробормотал запёкшимися губами:
— Ну наконец-то, Елена…
И скатился с меня.
Я подождала, держа наготове подсвечник — но Эрик не двигался. Тогда я поставила подсвечник, аккуратно вынула стилет — крови почти не было. Встала и, не стесняясь ни синяков, ни разбитой губы, открыла дверь.
Стражники, которые обычно уносили меня утром в мою спальню, стояли у порога.
— Вашему королю плохо, — безмятежно сообщила я, проходя мимо. — Кажется, он умирает.
И впервые за эти два месяца отправилась в спальню своими ногами. Впервые меня не ждал там врач — потому что его вызвали к Эрику. И служанки не ждали — уже спустя полчаса во дворце воцарилась суматоха.
Я швырнула заляпанный кровью кинжал на столик, где стояли Эриковы шкатулки. И, не обращая внимания на шум за дверью, расстелила
