– Не паникуй, – бросил он. – Это хорошая новость.
– Новость? – с растущей тревогой спросила Шаллан.
– Понимаешь, кое-кто только что прибыл в башню.
– А, ты об этом. Себариаль уже сообщил, что мостовичок вернулся.
– Он? Нет, я о другом.
Адолин замялся, подбирая слова, и тут голоса приблизились, а потом в комнату вошли несколько человек.
И первой среди них была Ясна Холин.
Интерлюдии
Пуули – Эллистах – Венли
И-1
Пуули
Пуули, смотритель маяка, пытался скрыть от всех, как его воодушевила новая буря.
Это трагедия. Настоящая трагедия! Так он сказал Сакин, пока та плакала. Она считала, что весьма возвысилась и получила благословение, выйдя замуж вновь. Сакин переехала в принадлежавшую мужу отличную каменную хижину за северными утесами города – там, где можно было разбить сад.
Пуули собрал куски дерева, которые странной бурей принесло на восток, и высоко нагрузил ими свою тележку. Он потащил ее обеими руками, оставив Сакин плакать по мужу. Теперь, получается, у нее все трое погибли в море. Настоящая трагедия.
И все же он был от бури в восторге.
Пуули катил свою тележку мимо других разрушенных домов к западу от утесов, где они как будто были в безопасности. Дед Пуули помнил времена, когда утесов здесь не было. Сам Келек разломил землю посреди бури и создал превосходное новое место для домов.
И где теперь богачи будут строиться?
А богачи в городе были, что бы там ни твердили путешественники. Они останавливались в этом маленьком порту, на раздробленном восточном краю Рошара, чтобы укрыться от бурь в бухте вдоль утесов.
Пуули толкал свою тележку мимо бухты. Там капитанша-чужеземка – с длинными бровями и кожей желто-коричневого, а не приличного голубого цвета – пыталась понять, что ей делать с поврежденным кораблем. Его швыряло по бухте, потом в него попала молния, и наконец он ударился о камни. Теперь над водой виднелась только мачта.
Настоящая трагедия, как и сказал Пуули. И все же он не поскупился на похвальбу в адрес мачты. Очень красивая мачта. Он так капитанше и сообщил.
Пуули подобрал несколько досок с разбитого корабля, которые вынесло на берег, и бросил в свою тележку. Пусть новая буря и уничтожила много кораблей, Пуули радовался ей. Втайне радовался.
Неужели наконец-то пришло время, о котором предупреждал его дед? Время перемен, когда люди с тайного острова Изначалья придут, чтобы вернуть себе Натанатан?
Даже если нет, новая буря принесла столько древесины! Куски камнепочек, ветки деревьев. Он охотно собрал все это и высоко нагрузил тележку. С добытым богатством он протащился мимо сгрудившихся рыбаков, которые пытались понять, как выжить в мире, где бури приходят с обеих сторон. Рыбаки не дрыхли во время Плача, как ленивые фермеры. Они трудились, потому что не было ветра. Воду приходилось откачивать постоянно, но ветра не было. До сих пор.
Трагедия, посочувствовал он Ау-ламу, помогая расчистить развалины на месте сарая. Много досок в итоге оказалось в тележке Пуули.
Трагедия, подтвердил он, разговаривая с Хема-Дак и соглашаясь присмотреть за ее детишками, пока она отнесет бульон сестре, что слегла с лихорадкой.
Трагедия, сообщил он братьям Драмер, помогая выловить из волн изорванный парус и разложить его на камнях.
И вот наконец Пуули завершил объезд округи и покатил свою тележку вверх по извилистой тропе к Непокорному. Так он называл маяк. Никто другой не пользовался этим именем, потому что для них маяк был просто маяком.
На вершине он оставил снаружи фрукт – приношение Келеку, Вестнику, живущему в буре. Затем затащил тележку в помещение на первом этаже. Непокорный – невысокий маяк. Пуули видел изображения гладких модных маяков, расположенных дальше в Долгобровом проливе. Маяки для богатеев, чьи корабли предназначались не для рыбной ловли. Непокорный был высотой всего в два этажа и приземистый, как бункер. Но каменная кладка хорошая, и слой крема снаружи оберегал от протечек.
Он простоял сто лет, и Келек не стал его разрушать. Буреотец знал, насколько этот маяк важен. Пуули перенес свой груз влажных дров и сломанных досок на верхний этаж и разложил возле огня – который днем едва горел – на просушку. Отряхнул руки и подошел к окну маяка. Ночью зеркала направят свет прямо из этой дыры.
Мужчина посмотрел поверх утесов на восток. Его родня выглядела как этот маяк. Приземистые, но сильные. И выносливые.
«Они придут со светом в карманах, – твердил дедушка. – Они придут разрушать, но ты все равно их жди. Потому что они придут из Изначалья. Моряки, потерявшиеся в бесконечном море. Пуули, поддерживай огонь по ночам. Пусть горит ярко, пока они не прибудут.
А прибудут они в самую темную из ночей».
Ну точно – время пришло с новой бурей. Самые темные ночи. Трагедия!
И знак.
И-2
Эллиста
Монастырь Йокаша обычно был очень тихим местечком. Он приютился в лесах на западных склонах Пиков Рогоедов. Когда приходила Великая буря, здесь проливались дожди. Сильные дожди, да, но вовсе не жуткий разгул стихий, как в большей части мира.
Эллиста всякий раз во время бури напоминала себе, как ей повезло. Некоторые ревнители всю жизнь боролись, чтобы их перевели в Йокашу. Подальше от политики, бурь и других беспокойных вещей – ведь в Йокаше можно просто думать.
Как правило.
– Ты на цифры-то посмотрел? У тебя глаза вообще с мозгом связаны?
– Мы пока что не можем судить. Трех примеров недостаточно!
– Два результата наблюдения – это совпадение, а три – закономерность. Буря бурь путешествует с постоянной скоростью, в отличие от Великой бури.
– Нельзя такое утверждать! Одно из твоих наблюдений, которые ты так расхваливаешь, – это первое явление бури, а оно было неординарным.
Эллиста захлопнула книгу и засунула в сумку. Она выскочила из закутка для чтения и бросила взгляд на двух ревнителей в шапках старших ученых, которые спорили в коридоре снаружи. Они так старались перекричать друг друга, что даже не отреагировали на ее суровый взгляд, а ведь это был один из лучших ее строгих взглядов.
Она быстрым шагом вышла из библиотеки в длинный коридор с открытыми окнами по обеим сторонам. Мирные деревья. Спокойный ручей. Влажный воздух и мшистые лозы,
