«Ох, Всемогущий в небесах. Нет».
Он услышал, как мальчик плачет, умоляя о пощаде. Похоже на плачь Адолина. Далинар отвернулся от звука, вглядываясь во тьму. Другие крики и мольбы присоединились к первому, и он слышал, как люди умирают в огне.
На миг поддавшись панике, Далинар бросился было обратно. Но тут же споткнулся обо что-то в подлеске.
Упал на гниющее дерево, и лозы закопошились под его пальцами. Люди кричали и выли со всех сторон, и от звуков в почти полной тьме пробудилось эхо.
В смятении он призвал Клятвенник и с трудом поднялся, после чего начал рубить вслепую, пытаясь расчистить пространство. Эти голоса! Они повсюду!
Он пробился мимо древесного ствола, пальцами угодил в висячий мох и влажную кору. Где же выход?
Внезапно Далинар обнаружил себя в Ничейных холмах, в гуще сражения с предателями-паршунами. Он снова убивал, рубил, калечил. Узрел свою жажду крови, вытаращенные глаза и стиснутые зубы, оскаленные в жуткой ухмылке. Словно усмехающийся череп.
Увидел, как душит Элокара, который никогда не обладал отцовским умом или очарованием. Далинар занял трон. В любом случае тот должен был принадлежать ему.
Его войска хлынули в Гердаз, а потом в Йа-Кевед. Он стал королем над всеми королями, могучим завоевателем, чьи достижения далеко затмили достижения брата. Далинар создал единую воринскую империю, которая покрыла половину Рошара. Беспрецедентный подвиг!
И увидел, как они горят.
Сотни деревень. Тысячи и тысячи людей. Не было другого выхода. Если город сопротивляется, его сжигают дотла. Убивают любого, кто дает отпор, а трупы его близких оставляют падальщикам. Впереди завоевателя должен бежать ужас, словно буря, и тогда враги сдадутся.
Разлом станет всего лишь первым в длинной череде примеров. Далинар увидел, как стоит на груде трупов и смеется. Да, он отказался от выпивки и стал чем-то куда более грандиозным и ужасным.
Таково его будущее.
Ловя ртом воздух, Далинар рухнул на колени в темном лесу и позволил голосам роиться вокруг. Он услышал, как Эви плачет, сгорая и умирая, и никто ее не видит, никто не знает, где она. Одна. Он позволил Клятвеннику выскользнуть из пальцев и превратиться в туман.
Плач начал стихать, а потом сделался далеким.
Сын Чести… – донеслось вместе с ветром, и новый голос походил на шелест листвы.
Далинар открыл глаза и увидел, что находится на крошечной поляне, залитой звездным светом. В темноте за деревьями двигалась тень, сопровождаемая шелестом извивающихся лоз и колышущейся травы.
Здравствуй, человек. Ты пахнешь отчаянием.
Голос был женский и звучал, как нестройный хор из сотни шепотов. Удлиненная фигура передвигалась среди деревьев, обходя поляну по кругу, словно подкрадывающийся к добыче хищник.
– Говорят… говорят, ты можешь изменить любого, – устало прошептал Далинар.
Ночехранительница… просочилась из темноты. Она выглядела как темно-зеленый туман, сгустившийся в подобие ползущего человека. Слишком длинные руки протянулись вперед, подтаскивая за собой тело, парящее над землей. Ее сущность, словно длинный хвост, тянулась позади, виляя среди деревьев и исчезая в лесу.
Нечеткая и прозрачная, она текла как река или угорь. Лишь гладкое женственное лицо обладало конкретными чертами. Она скользила к Далинару, пока ее нос не очутился в дюймах от его собственного и блестящие черные глаза не встретились взглядом с его глазами. Из туманных очертаний ее головы проросли миниатюрные… руки. Лица Далинара коснулись тысячи холодных, но нежных пальчиков.
Чего же ты хочешь от меня? – спросила Ночехранительница. – Какого дара ты жаждешь, сын Чести? Сын Вражды? – Она обогнула Далинара по кругу. Миниатюрные черные пальцы продолжали касаться его лица, но сами руки удлинились и превратились в щупальца. – Чего бы ты хотел? Известности? Богатства? Мастерства? Хочешь размахивать мечом и никогда не уставать?
– Нет, – отказался Далинар.
Красоты? Последователей? Я могу сделать твои мечты явью, прославить тебя. – Ее темный туман окутал его. Миниатюрные усики щекотали кожу. Она снова приблизила свое лицо к нему. – Каков твой дар?
Далинар сморгнул слезы, прислушиваясь к отдаленному плачу умирающих детей, и прошептал единственное слово:
– Прощение.
Усики Ночехранительницы отпрянули от его лица, словно растопыренные пальцы. Она отодвинулась, поджав губы.
Возможно, ты желаешь имущества, – соблазняла она. – Сферы, самосветы. Осколки. Клинок, который кровоточит тьмой и не может быть побежден. Я могу отдать его тебе.
– Прошу тебя, – взмолился Далинар, судорожно втянув воздух. – Скажи мне. Я могу… могу ли я однажды быть прощен?
Он собирался просить не об этом.
Но он не помнил, что хотел попросить.
Ночехранительница завернулась вокруг него, взволнованная.
Прощение – не дар. Что мне с тобой делать? Что я должна тебе дать? Скажи, человек. Я…
Этого достаточно, дитя.
Новый голос поразил обоих. Если голос Ночехранительницы был как шепот ветра, то этот походил на грохот падающих камней. Ночехранительница отпрянула от Далинара.
Он нерешительно повернулся и обнаружил на краю поляны женщину с коричневой, словно кора темнодрева, кожей. Незнакомка была пожилая и статная, одетая в просторное коричневое платье.
«Мама? – проговорила Ночехранительница. – Мама, он пришел ко мне. Я собиралась его благословить».
Спасибо, дитя, – заявила женщина. – Но такое благословение тебе не по плечу. – Она сосредоточилась на Далинаре. – Далинар Холин, можешь подойти ко мне.
Ошеломленный нереальным зрелищем, Далинар встал:
– Кто ты?
Кое-кто, о ком тебе не полагается задавать вопросы.
Женщина скользнула в заросли, и Далинар присоединился к ней. Передвигаться по подлеску теперь было проще, хотя лозы и ветви тянулись к странной незнакомке. Ее платье как будто срасталось с ними, коричневая ткань превращалась в кору или траву.
Ночехранительница кружилась рядом с ними, темным туманом струясь сквозь прорехи в подлеске. Далинар понял, что она его раздражает.
Прости мою дочь, – сказала женщина. – Я впервые за столетия лично пришла поговорить с одним из вас.
– Значит, такое происходит не каждый раз?
Конечно нет. Я позволила ей властвовать здесь. – Женщина запустила пальцы в туманные волосы Ночехранительницы. – Это помогает ей понять вас.
Далинар нахмурился, пытаясь разобраться в происходящем.
– Почему же… ты решила прийти на этот раз?
Из-за того, сколько внимания уделяют тебе другие. И что я говорила о праве задавать вопросы?
Далинар промолчал.
Человек, зачем ты пришел сюда? Разве ты не служишь Чести, которого вы называете Всемогущим? Обратись к нему за прощением.
– Я спрашивал
