Должность во Вселенной. Время больших отрицаний

без рельс. Миша аккуратно выпростал из «футляра для чертежей» состав с рельсами – даже шпалы легли в свои выемки.

Протекшие в Ловушке века отразились на металле колес и боках контейнеров ровными пятнами сухой ржавчины. И нигде не осталось следа смазки.

– Класс… – сказал НетСурьез, когда вернулся с инструментом от конца состава. – Даже стык свинтил без усилий.

– Не «класс», а кибернетика, – ответил Миша. – Процессор Ловушки запомнил все манипуляции ввода, для вывода дает их зеркально, в обратном порядке.

«Сцепщик» забрал в пристанционном бараке-общаге скудные пожитки, книги, и они уехали в НИИ.

В одиннадцать часов на товарной появилось много людей с видеокамерами, фотоаппаратами, магнитофонами, приборами и даже плакатами. Все получилось, как предсказал НетСурьез: ни радиации, ни сенсации – пшик.

Глава 19

Гений из подворотни и ученые в законе

«В спорах рождается истина»? Да – но не в спорах со жлобами. Для тех главное – поставить на своем.

К. Прутков-философ0

День текущий: 10,55139 октября 6.454968E + 08 шторм-цикл МВ

11 октября, 14 час 14 мин

На уровне К6: 11 + 15 октября, 13 час

На полигоне 25 марта/шареня 115/97 К-года

35004 МВ-солнце

…Под этим номером также сияло не солнце-звезда, а МВ-галактика: соседняя, за найденной окраинной, более отдаленная. Но не слишком – вот фотоэлементы автоматики Бурова и приняли ее за самую яркую звезду, – немудрено. Сфокусировали полями пространственные линзы, начали по sin-закону приближать.

Утром она была «неправильной», светящейся кляксой. Ближе к полудню из нее сформировался звездный трехрукавный вихрь; наиболее ярко светило округлое ядро. В полдень рукава вихря свернулись и сомкнулись – галактика стала эллиптической. Потом снова вихрь расширяющийся, к вечеру – клякса иной формы. Ядро растеклось.

Но это между прочим. Антураж, от которого у знающих цепенела душа, а не знающим было все равно.

Далее следует вставное эссе. Оно вставное и эссе, потому что не очень сюжетно. Однако на нем, точнее, на его герое висят сюжеты всего последующего, еще трех с половиной романов[7]. Речь о НетСурьезе. Потому что его идеи затмевают любые, даже самые крутые, коллизии.

1

…У каждого есть своя личная жизнь. У вас, читатель. У меня, автора. У персонажей, разумеется, от чьих передряг и переживаний мы особенно склонны поронять слюни. У собак и кошек тоже своя личная жизнь – каждый, кто наблюдал их, этого не оспорит. Наверняка она есть и у земноводных, наших предшественников по владычеству на планете, например у лягушек – особенно весной, когда они томно воют и ухают на болотах: ведь от всей же души, во имя любви и долгого личного счастья. И у стрекоз, жучков-мотыльков она есть… и так, наверное, вплоть до бактерий и вирусов.

Уже из этих экстраполяций ясно, какая это, извините, мура. Хоть ей и посвящена бо́льшая часть художественной литературы. Литература сия – так называемая «реалистическая» – суть простой фокус, что первым заметил юный еще Максим Горький, который рассматривал на просвет страницы романов: буквы, закорючки на бумаге, а читаешь – и все живет… что за черт?! И я не читатель, а вроде сам этот храбрый рыцарь, или умирающая дева… Фокус сей в том и состоит, чтобы потеребить вас за чувства. Лучше за самые простые: чем они проще, тем массовее, тем больше тираж и выручка за бестселлеры. Отсюда, в частности, неугасимая популярность и доходность порнухи.

Если глубже, то все искусства, включая литературу, присоединяют нас – через образы и звуки, слова и мысли – к индивидуальности мира. Она одна на всех, непредставимо громадная. И для мошек тоже, для любой твари – а то, что они присоединяются не через чтение, глядение и слушание, так, вероятно, еще прямее. Но фокус в том, что каждому существу представляется, что только он индивидуум и о-го-го, а все прочее – гиль.

И уж если в этом сплошная иллюзия: не-мое, все-общее есть мое – что говорить о прочем.

Мы отдали дань личной жизни наших героев еще в первом романе: у Пеца было одно, у Корнева другое, у Толюна третье и так далее. Не смогли увернуться от этого и здесь: у Панкратовых вон завелись НПВ-детишки, Валю Синицу директором не выбрали… ай-ай! Будет и дальше, обойти невозможно, о людях пишем. Но лишь в той мере, в какой автору не удастся сей предмет обойти, увернуться от него, проскочить мимо – как он и в жизни, кстати, уворачивается от этого – и довольно успешно – последние годы: надоело.

Потому что все это, повторяю, чепуха. Сопли. (Кстати, наши предки – особенно из славян, а среди них особенно из дворян и казаков – это лучше нас понимали; потому и крупнее жили, размашистей, шире.)

Главным в жизни людей и человечества, цивилизаций и вселенных были и есть идеи. (Один мой знакомый вопрошал: «Да зачем людям идеи?..» Не та постановка вопроса. Зачем идеям – люди? А ежели кто и оказался им нужен, то это для него – честь.)

Сверхсюжет этих романов посвящен возникновению и развитию новых идей и знаний о мире. А от них – и сверхчудовищных событий и дел (пока только чуть затронутых вначале), против которых все личностные штучки-дрючки просто неразличимы.

Наиболее примечателен в этом – наш новичок.

Из личной жизни его приведу лишь одну подробность (да и ту, пожалуй, смог без моей помощи уже подметить вдумчивый читатель). Он говорил нормально: «Нет, серьезно» или «Нет, я серьезно…» – речевая привычка, вполне уместная в устах человека, чьи высказывания неординарны и, как правило, действительно весьма серьезны, значительны; настолько, что неподготовленному собеседнику трудно бывает, как говорят, врубиться, принять их к размышлению. А коли так, то проще поднять на бу-га-га. Вот и пересобачили на жлобское «Нет, сурьезно», сделали кличкой – еще в институте.

О прочем в его жизни только и остается нам судить по тому, что человек сей отрекся даже от имени-отчества своего, да и от фамилии тоже. Принимайте, мол, меня таким – вне имен и названий. Муни. Отшельник.

В его отшельничестве было спокойно-усталое: да пошли вы все.

2

Как жизнь обычных людей измеряют в годах, так жизнь Имярека Имярековича НетСурьеза можно измерять в идеях. Мы не станем тревожить те, которые довели его до изгнания из НИИ п/я такой-то, затем до психушки и завершились пребыванием на Катагани-товарной в качестве сцепщика. Начнем с тех, какими он утвердил себя… попутно и восстановил многих против себя – в НИИ НПВ.

Он слонялся везде, покуривал, посматривал, послушивал – не спеша ни подключиться к какому-то делу, ни присоединиться к чьему-то замыслу. Побывал в зоне у «полигона будущего Материка», на НПВ-баржах внутри его, на Внешкольце и на Капмостике, на верхотуре – от трензала по обновленную ГиМ-2.

2а

Он заглянул в лабораторию Ловушек на уровне К110, как раз когда Миша Панкратов и Дуся Климов развивали только что родившуюся идею транспортировки по многим площадкам. ТМП, сразу и аббревиатуру дали.

Предложил ее Миша взамен перевозки взятых в горах утесов вертолетами в Ловушках-схронах, – и право, она была неплоха.

– Раз