Подвели итоги. Главный был ясен: можем! И К-Атлантиду сможем образовать и оживить. Было бы из чего.
Особенно распалил аппетит на Материк факт: не только биологически земля обетованная, но еще и такая, что стрелять нельзя. То есть можно, но не попадешь.
– НПВ-реализация заповеди «Не убий», а?! – возглашал раскрасневшийся Васюк.
– Найдут, как убить, не волнуйся, – осаживал его Волков. – Смекнут. Дурное дело нехитро.
– Ну все-таки. Нигде этого нет… – вступала раскрасневшаяся Малюта, мечтательно щурила глаза. – Может, и понравится так жить, не будут смекать.
– Слушайте, а может, все-таки давайте не надо? – с присущим ему красноречием вступил Дусик Климов. – Ведь жалко же. Впервые мы вместо НПВ-этих самых… ну, перераспределений по статьям таким-то Уголовного кодекса… сделали свое имущество. Имение. Поместье! Создали. Пахали, растили. Как нормальные трудовые люди, а не НПВ-, я извиняюсь, шпана. Семь веков это же геральдика. Дворянский герб можно прибить на воротах усадьбы. А вы в распыл… А!
И он огорченно долил себе в бокал.
Все примолкли, смотрели на него. Иорданцев так даже с нежностью. Никто не уточнял: что «не надо»; знали о чем речь. Судьба Аскании-2 уже была решена.
Лишь полковник Волков смотрел на астрофизика-неудаху холодно и твердо. Он нынче ведал безопасностью института – от врагов и от стихий, включая случай; равно внешней и внутренней. Расставил всюду где надо охранные Ловушки с охранными же программными автоматами (от Люси Маюты); сработают когда надо и на ОО-РР, и на СВ, на выброс, на переброс. Все опробовали его офицеры (также ныне отставные и без работы) на неодушевленных предметах и бродячих собаках. Все было продемонстрировано, опечатано и охранялось. А когда с этим покончили, полковник принялся тормошить начальство, начиная с Бармалеича, насчет Аскании-2: что будет, если?.. На то он и военный человек, чтоб смотреть опасностям в глазад. Даже будущим. И лучше, если будущим: есть время приготовиться. Сегодня это и произойдет. И никаких сопливо-слезливых «не надо».
– Надо, Федя, надо, – процитировал известный фильм НетСурьез. – Она только зря место занимает.
– Не Федя я…
– Я знаю, Дусик, что ты не Федя. Мы здесь насыплем горы МВ-вещества с молодым временем.
– И не Дусик я, а Евдоким Афанасьевич Климов. А ну вас всех!..
Климов обиженно ушел. А другие вернулись к теме: как взять необходимую уйму вещества из Меняющейся Вселенной?
– Там много вопросов еще, не так просто залезть в иную Вселенную, как в свой карман, – доказывал Панкратов, – или хотя бы как в астероидный пояс за Марсом.
…И вот сейчас эти вопросы решают уже не в Овечьем и не в зоне. Наверху, при К100 и выше. И получается, делают. Не сегодня завтра закончат.
«К сегодня завтра! – поправил себя Любарский. – То есть, может быть, уже сейчас».
2Итоговый семинар по Аск-2 затем продолжили на Внешкольце и Капитанском мостике. Несмотря на ноябрьский ненастный день с холодным ветром, там было довольно тепло: жаром пыхала «открытка». На ней жил-доживал последний год.
В зоне, в Западном приовалье хлопотали, сновали на «Бригантине» и катерах в Асканию и обратно Шпортьки: спасали скот. Его забрал Шпортько-старший. Для того, с разрешения Любарского, соорудили «шараш-монтажками» в его станице фермы.
Сюда явился присмотреть и ГенБио. Он внизу предупредил Шпортько-старшего:
– Дэви, mon cher, это племенной фонд для будущего Материка. У них иные гены. Все надо сберечь до лета. Боже упаси, пустить на мясо или на продажу!
– Конечно, Геннадий Борисыч, разве я не понимаю!
А сам Давыд Никитич думал: будет ли еще тот Материк ваш, нет ли, а скотинка вот она…
Панкратов и НетСурьез прибыли с «открытки» с последним рейсом баржи. Там они помогали заводить коров и телят на «Бригантину». А здесь согнать в зону их нельзя, некуда. Вася Шпортько подруливает очередной грузовик с высокими бортами впритык. Коров подхватывают двумя веревками под живот: под титьки и под передние ноги; стрела башенного крана вздымает их и переносит в кузов. Подъятые в воздух, они в ужасе мычат и дрищут.
– Как те, в Ицхелаури, помнишь? – говорит Панкратов Имяреку.
– А велика ли разница, – роняет тот.
3…И как доказали, что могут сделать, так необходимо пришлось доказывать и обратное: могут убрать, уничтожить; владеют ситуацией.
Это тоже была работа на будущий Материк.
Красивую «открытку» с оставшейся на ней живностью и растительностью требовалось теперь разорвать в клочья. Плоскозевными Ловушками-монстрами по углам полигона. Для отработки аварийного режима. В порядке того же дальнего, на грани фантастики, проектирования опасностей. Для ответа на вопрос:
– А что будет, если…
Вопрос требовал не просто ответа типа «да» или «нет», как в экспериментах. «Да» и только «да»! – гарантированно безопасное решение. Никаких «нет». Для этого требовалась проверка-моделирование. Панкратов и Мендельзон сначала проиграли все в лаборатории.
А уж потом перенесли на полигон – как аварийную ситуацию.
Уничтожали Асканию-2 строго расчетно. Сначала перестали приближать солнца. Погасли они на год/час, с 15:50 до 16:50. Этого было вполне достаточно (островок невелик, запас тепла тоже) для наступления космической зимы. Брошенная там живность вымерзала во тьме, воя, мыча, блея, отчаянно, заливисто ржа, скуля, глядя угасающими глазами с надеждой вверх, на сыпь холодных звезд.
Это записали спущенными с Внешкольца многими видеокамерами; потом их подняли, смотрели пленки.
Четыре дублирующие плоскозевные Ловушки Бурова – Волкова подвесили на штангах Внешкольца по углам. Управляли ими с Капитанского мостика. Оттуда все и видели:
…как «аварийно» – то есть простым отключением пакетников на щите – нижние рабочие Ловушки утратили контроль над пространством Аскании-2. В них стало падать напряжение на электродах и К: К8600… К8000… К6000… К3000… – за минуты. С громовым рокотом начал расширяться над полигоном воздух (даже облака в нем возникли). Все это сперва сияло в бело-желтых тонах, как и «открытка», но вот стало на глазах темнеть, багроветь и, самое страшное, быстро разрастаться.
К1000… К700… К200… К100… – полигон-«корыто» полон до краев. При дальнейшем ослаблении поля благоприобретенное в космосе и горах вещество необходимо займет свои реальные сто десять квадратных километров. То есть сметет к чертям и Ловушки, и институт, и город Катагань. Это и будет то самое «а что, если…».
…и тут по ним ударили НПВ-кинжалами плоскозевные ЛОМы Волкова – Бурова с Внешкольца. Сразу внизу все заголубело, поярчало, съежилось – одновременно пошло трещинами, разделилось на неровные куски, а те – на клочья.
– Землица ты моя обетованная… – приговаривал ГенБио, глядя сквозь фильтры с Капмостика. – Ведь как там все росло и зрело.
За его спиной сопел грустно Витюша Статуя Командора.
– Ничего, Геннадий Борисыч, – ответствовал ему Буров. – Это был лишь эскизик, черновик земли обетованной. Сама-то она будет о-го-го какая! Не «открытка».
– Да что вы ее все: «открытка», «открытка»!.. – окрысился тот. – Сто
