И пусть все закончилось хорошо, больше рисковать они не хотели.
Малютка нахмурилась, почмокала губками, но так и не проснулась.
— Спи, принцесса, — ласково прошептал Н’Ери, проведя ладонью по золотистым кудряшкам.
До рассвета оставалось еще полчаса.
Ник спустился вниз, заправил кофемашину и замер, рассеянно потирая алую метку на шее. Печать никуда не делась, блокировка все еще была сильна, но почему сны не прошли? Яркие, кровавые и опасные.
Ведь он на настоящей печати, на максимальной блокировке. Хищник получил ее на следующее утро после того, как очнулся в камере, лежа в наручниках на холодном полу лицом вниз и едва дыша из-за охранника, который навалился сверху, надавив тощей коленкой на поясницу.
Оказалось, что Ник кричал во сне, охранник решил посмотреть, что произошло, и из-за этого едва не лишился жизни.
Стоило ему коснуться вздрагивающего Н’Ери, как тот с хриплым ревом набросился на парня и начал царапаться, рычать и подбираться к горлу, словно хотел загрызть. Будь Ник в обличье хищника, скорее всего, загрыз бы.
— Скрыть такое будет сложно, — заметил отец, явившись через полчаса.
— Это можно остановить?
— Это ведь не просто кошмары.
— Я уже понял. — Ник дернулся от боли, когда наручники задели ободранную кожу на запястьях. — Вся проблема в моем подпорченном звере.
— Не говори так, — нахмурился отец.
— А как я должен говорить? Зверь не должен так реагировать на кровь, даже человеческую.
— Это очень тонкий психологический момент. Ты не забывай про шок, страх за пару. Все могло перемешаться.
— Я хочу поставить блокировку, — перебил его Ник. — Максимальную блокировку.
— Сын…
— И как можно быстрее.
Метка вроде помогла, зверя заперли, но сны не уходили.
Из-за них мужчина едва не отказался от Вики, чуть не потерял ее.
Но при одной только мысли, что сон вновь возьмет верх и взбесившийся зверь покалечит девушку, у него во рту все пересыхало. Поэтому и спрятался, скрылся, чувствуя ее боль, тоску и непонимание. Сколько раз за ту неделю он мечтал поймать ее, заключить в объятия, прижать к себе и застыть, вдыхая аромат ее тела. Покрыть поцелуями ее кожу от макушки до пяточек. Ловить ее стоны и прерывистое дыхание, сходить с ума и быть с ней единым целым…
Вырывая из болезненных воспоминаний, запищала кофемашина. Ник налил себе чашечку ароматного напитка и подошел к окну.
Приближение Вики Н’Ери почувствовал сразу. Легкое дуновение ветерка, сладкий аромат ее тела и стук родного сердца. Она подошла к нему, ласково обняла и прижалась щекой к его спине.
— Я тебя разбудил? — не оборачиваясь, спросил он.
— Нет, — сонно пробормотала Вика, продолжая обнимать.
— Ника спит?
— Угу. Там еще есть кофе?
— Могу предложить свой.
— Нет. — Она отступила. — Я себе свежий налью.
Ник сделал глоток, слушая, как жена, зевая, наливает себе кофе, как сладко потягивается, шурша одеждой.
— Опять кошмар? — спокойно поинтересовалась Вика.
Молодая женщина встала рядом, так же задумчиво рассматривая пейзаж за окном. На ней были легкие шорты и простая футболка, волосы собраны в небрежный пучок, пара прядей выбилась, легкими завитками легла на плечи.
— Да.
— Две недели прошло, — напомнила жена.
— Угу.
— Я думала, что… все.
— Я тоже так думал.
Недолгая тишина, во время которой Вика успела сделать глоток и раздраженно зашипела, когда кофе обжег язык.
— Ты ведь помнишь, что обещал?
Забудешь такое.
— Вик, — вздохнув, начал он.
— Ты обещал обратиться за помощью.
— Со мной все нормально.
— Не спорю. Если с тобой действительно все нормально, то бояться нечего, Ник. — Она все-таки повернулась, изучая его огромными зеленовато-карими глазами. — Я не хочу потерять тебя. Только не сейчас, когда у нас все хорошо, когда прошлое отступило. Если не ради меня, то ради Вероники. Тебе еще воспитывать своего котенка, из меня учитель неважный. Я совершенно ничего не понимаю в ваших хищных делах. И еще у нас впереди новая тяжба с Бертом. Третья, насколько я помню.
Она била по больному, и Ник это знал, но и отказать не мог. Только не когда дело касалось дочери. Ради своей принцессы мужчина был готов на многое. И еще кузен, который никак не желал признавать последнюю волю отца, раз за разом пытался оспорить завещание и отобрать деньги у Вероники. Их дочь была очень обеспеченной девочкой, гораздо более обеспеченной, чем родители. Хорошо, что ей сейчас совершенно нет до этого дела.
— Тори, это нечестно, — разом допив кофе, заметил мужчина.
— Я пытаюсь спасти свою семью. И ты должен мне помочь. Это продолжается не месяц и не два. Полтора года, Ник. Даже мои кошмары не длились так долго, а мне тоже есть что вспомнить.
Она произносила это спокойно, но затаенная печаль горькой тенью мелькала в глубине глаз.
Не забыла, и Ник не забыл. Стоит отвлечься, закрыть глаза, и он снова чувствовал ту жуткую боль, страх, отчаяние и безнадежное смирение. Видел изуродованное лицо с наливающимися синяками и капелькой крови, которая стекала из уголка рта.
Тогда они чуть не потеряли Нику. Маленького ангелочка с двумя крохотными жемчужинками-зубками, румяными щечками и звонким смехом.
— Я позвоню отцу, — сдался он.
— Обещаешь? — прошептала Вика.
Ей важно было услышать от него точный ответ. Женщина знала, что муж всегда держит данное слово. Надо лишь заставить его произнести.
— Обещаю.
Н’Ери поставил кружку на стол и притянул женщину к себе, привычно целуя в макушку, вдыхая аромат ее тела.
— Люблю тебя.
Она тихо рассмеялась, нежась.
— У тебя просто нет выбора. Меня избрал твой хищник.
— Ничего подобного. Первый был я.
— С чего вдруг?
— Я
