Попробовали позвонить в город, но связь напрочь отсутствовала, и командир роты оставил внезапно свалившихся ему на голову гестаповцев до утра, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее. Ну а утром предсказуемо оказался со всеми своими главупырями в напалмовом костерке, а вся рота в петле. На кол никого сажать не стали, некогда, да и умельцев у меня сейчас таких нет. Перед «пионерским» костром упырей отдали Тае и девчонкам, которых мы освободили из барака, и каратели много раз пожалели, что родились на белый свет.
Впрочем, двое самых молодых упырьков остались живы, но только затем, чтобы передали своим сослуживцам моё личное послание. Я теперь знаю, где все они живут, и обязательно приеду к ним домой, пусть готовятся. Ну и что, что это буду не я? Они же этого не знают, а с раздробленными костями на ногах и переломанными во многих местах руками и пальцами проживут кастрированные упыри недолго.
У них тоже есть и родители, и жёны с детьми, и братья с сёстрами, и остальные родственники. Пусть ждут. Пусть верят, что этот ужас придёт к ним в дом. Семнадцать девчонок выжили, я обязательно отдам им домашние адреса карателей.
Командиру роты полевой жандармерии 284-й охранной дивизии обер-лейтенанту Эриху Пауку.
Рапорт15 мая 1943 года диверсионным отрядом «Второго» уничтожена первая рота девятого батальона особого подразделения полиции, дислоцированная в посёлке Заречье. Все рядовые военнослужащие роты после жесточайших побоев и кастрации повешены. Командир роты обер-лейтенант Тимофей Мелешко, а также все командиры и отделение управления роты сожжены живыми. На месте акции оставлены листовки с именами унтерменшей.
Оставленные живыми двое сотрудников роты показали следующее. Группа бандитов «Второго» хорошо вооружена и экипирована, в основном оружием немецкого производства. Общее количество не менее сорока бандитов, среди которых действительно есть унтерменши, казнившие сотрудников батальона с показной жестокостью.
Вследствие удалённости места дислокации роты от населённых пунктов уничтоженная рота особого полицейского батальона была обнаружена спустя двое суток после произошедшего. В результате чего разыскные мероприятия по поиску диверсионной группы «Второго» были начаты с большим опозданием. Предположительно диверсионная группа движется на захваченных ею грузовых машинах в сторону города Полоцка.
Командир второго взвода роты полевой жандармерии 284-й охранной дивизии лейтенант Эрнст Кламмер.* * *Вот теперь можно и домой на машинах карателей, в их форме и с их документами, тем более что боятся их все здесь до трясучки. В смысле боялись. Мы обязательно вернёмся. Мы теперь знаем, где стоят ещё две роты этого батальона. Немецкий телефонный провод у нас ещё есть, а мало будет, ещё пару линий обдерём. Успели мы вовремя, эта рота жила здесь последние дни и собиралась передислоцироваться в район города Остров. След они здесь оставили очень кровавый, уничтожая в основном местные гетто.
Кстати, никакого отношения к украинским карательным батальонам этот батальон не имел. Это была сборная солянка из пленных шталаг-340. Сбились они в банду ещё осенью сорок первого, прямо в лагере, но по национальному признаку, то есть весь костяк роты состоял из украинцев. Это потом, уже после сольного выступления Давида, им добавили командира роты и взвод упырей, набранных на Западной Украине.
Сначала эта сборная солянка занималась только расстрелами внутри лагеря и гетто. Затем новообращённые упыри стали делать вылазки в соседние гетто и окрестные лагеря, набирая в свой состав местных предателей из концлагерей. Отметиться они умудрились везде: и в Даугавпилсе, и в Резекне, и в Себеже. В Себежеском лагере они побывали в начале апреля сорок второго, и именно там сформировав из них какое-то военизированное подразделение, немцы перебросили их на уничтожение небольшого гетто. Потом в следующее, и наконец они осели здесь, под Дриссой, выбираясь на карательные зачистки по ближайшим районам. Рота не рота, но чуть больше девяноста штук здесь было. Три взвода по двадцать упырей, взвод особо одарённых палачей и отделение управления, типа штаб.
Теперь можно и домой, на базу. Самогон у нас не переводится, девочек мы освободили, сейчас замутим шашлычка и будем ждать, пока остальные подтянутся. Пикник на природе, блин.
Всё равно я собирался в ту сторону. Может, и получится. Такого цирка никто не ждёт, а выглядеть будет очень оригинально. Под этот цирк мы вырежем всех на своём пути, это к гадалке не ходи. Пусть упыри перед смертью порадуются. Надо только на базу заскочить и забрать бронетранспортёр. Состояние «нет бронетранспортёра», здорово отличается от состояния «есть бронетранспортёр с двумя пулемётами».
Каратели, говорите? А женский карательный взвод не хотите? Они есть у меня, но всё равно необходимо сначала на базу заехать. Надо будет только «Фею» с Таей зарядить и с девочками поговорить. Без их помощи будет не так эффектно, да и форму упырёвскую надо постирать, а то в очередной раз противно.
То, что я сейчас задумал, не сильно отличается от моих обычных приколов. Дело в том, что каратели должны были передислоцироваться под город Остров и вместе с несколькими такими же ротами одной зондеркоманды начать зачистку прифронтовой полосы. Фронт у нас уже недалеко от Великих Лук, вот только простоит он здесь год. За этот год такие зондеркоманды уничтожат здесь огромное количество людей, сгребая из Новгородской и Псковской областей, Эстонии и Беларуси всех от мала до велика в те же концлагеря Латвии и Литвы.
В этих концлагерях уже уничтожили всех, кого загрузили туда в сорок первом и сорок втором годах. Евреев и раненых перебили первыми, пленные почти все поумирали от голода и тифа, гражданских тоже активно морят голодом. Детей вот только больше у матерей не отбирают, а просто держат вместе со всеми.
Уходя из Риги, мы раскидали более четырёхсот листовок с обещанием заняться семьями немецких врачей и обязательством сажать всех замешанных в заборе крови у детей на кол. Мне почему-то поверили на слово. А может, фото Ранке и главного врача госпиталя помогли? Клаус их много сделал. Сорок две фотографии мы в квартирах и видных местах развесили и семьдесят одно фото с повешенными.
По информации Смирнова, зимой в Риге сцепились солдаты испанской «Голубой дивизии» и полицаи охранного батальона. Очень испанцам не понравилась история с концлагерем, да и перспектива оказаться сожжёнными живьём из-за тыловых «героев» не сильно порадовала. Оказывается, в том госпитале сгорело семнадцать испанских солдат и пара офицеров.
Каратели выхватили от возбуждённых таким нерадостным будущим идальго приличных звездюлей. Испанцы очень убедительно объясняли свою позицию и под занавес беседы перешли к огнестрельным аргументам. В результате этого сумбурного и эмоционального разговора семерых карателей уговорили досрочно переселиться
