Он осторожно расправил тонкое полотнище, сотканное из тьмы, и издал какой-то сдавленный звук. Нил заглянул ему через плечо, но причин для паники не нашел. На карте по-прежнему было лоскутное одеяло из соприкасающихся зеленых контуров, только теперь лоскуты были мельче, а еще среди них был золотой участок: внизу яркий, сверху бледный. На лице Кадета проступило какое-то новое выражение, хотя Нил, кажется, за сегодня увидел их все.
– Да что такое-то? – встревожился Нил.
– Небольшая проблема, – с тем же неописуемым лицом проговорил Кадет, не отводя глаз от карты.
– Почему? Тут ведь… Золотой кусок, значит, все у нас получилось, верно?
– Насколько хорошо у тебя с географией?
– С чем?
– Ясно. – Кадет тяжело сглотнул и ткнул в точку у нижнего, самого яркого края золотого поля. – Мы вот тут. Наше озеро у них записано как Ильмень, ударение на первый слог.
– А что, у озер имена бывают? – удивился Нил.
– Ты пожелал, чтобы все земли, которые питает озеро, стали свободными, – продолжал Кадет. Грудь у него тяжело вздымалась, но Нил не мог понять, от страха, радости или гнева. – Но поскольку с географией у тебя плохо, ты не подумал, что из озер иногда вытекают реки, которые несут эту воду дальше. А озеро было волшебным и до твоего… твоего…
Он так и не подобрал слово и вместо этого сунул карту прямо Нилу под нос. Но тот ничего так и не понял: лоскуты золотого и зеленого, но что странного-то?
– Э… Вы много чего захватили, – неуверенно сказал Нил, потому что Кадет все еще ждал ответа. – Они. Ну, ты понял. Зеленых кусков целая куча.
– Дело не в том, сколько Ястребы захватили за десять лет, – огрызнулся Кадет. – А сколько всего ты захватил за один день. Вот озеро. – Он обвел пальцем какой-то бледно начерченный круг. – Из него вытекает река, у нас помечена как Волхов. Ударение тоже на первый слог. – Кадет повел пальцем вверх вдоль извилистой линии. – И эта река впадает в самое большое пресное озеро известного мира, Ладогу.
– Ударение опять на первый слог? – спросил Нил.
Кадет угрюмо посмотрел на него.
– Да. – Он обвел пальцем большой зеленый кружок, который медленно, снизу вверх, превращался в золотой. – Но из Ладоги тоже вытекает река, местные дикари называют ее Нева.
– Ударение на… – весело проговорил Нил, и Кадет рявкнул:
– На второй слог! А Нева впадает в их море. Море Ястребов.
Он яростно ткнул в точку на карте, где золотисто-зеленая ниточка переходила в большой кусок зеленого цвета, уходящий за левую границу карты. Здесь золотой окончательно угасал, растворяясь в зеленом.
– Море – это что? – спросил Нил.
– Большое соленое озеро.
Кадет смял карту и неуловимым движением убрал в Тень.
– Ладно, а чего плохого-то? Куча земель освободилась.
– До тебя что, не доходит? Все Ястребиные карты теперь показывают то же самое: десятки земель сами собой поменяли цвет. – Кадет дышал так тяжело, что Нил испугался, как бы ему не стало плохо. – Магус в пыль нас сотрет. Такого оскорбления ему никто еще не наносил.
– Земля ведь сказала, что он больше не сможет забрать это место силы себе, – отмахнулся Нил, но Кадет его веселья не разделял.
– Магическим способом – нет. Но люди умели захватывать земли еще до того, как Ястребы изобрели этот способ. Понимаешь?
– Не особо. Потом об этом подумаем, ладно? Дай хоть немного порадоваться.
Нил улыбнулся. Свободные земли оказались больше, чем ожидалось, – и будь что будет, но пока он не в состоянии из-за этого расстраиваться.
– Пророчество, – сдавленно проговорил Кадет, который никак не мог прийти в себя. – Я должен был его предотвратить, а сам помог исполнить. «Теплым летним днем золотой стриж обрушит империю Ястребов, как колосса на глиняных ногах».
– Вряд ли это считается «обрушить», остальные-то земли все еще их, – фыркнул Нил. – Но подпортили мы им настроение, да? Правда, не знаю, можно ли считать эту осень летом.
Он широким жестом обвел берег – лес выглядел куда свежее и ярче, чем утром, но все равно сухих листьев было полно.
– По календарной системе Ястребов сегодня последний день лета, – тихо сказал Кадет. – Ты чуть не опоздал.
– Ну не опоздал же! Ладно, пошли. Ужасно хочется есть. И спать.
– Куда ты? – насторожился Кадет.
– В деревню, куда еще?
Кадет коротко, неприятно рассмеялся.
– Ни за что.
– Давай не трусь.
– Я не трушу. Они нас не примут. Не забыл мою прошлую встречу с ними?
– Ну, не попробуем – не узнаем, верно? В какой она стороне?
Кадет нехотя указал куда-то влево, и Нил зашагал в ту сторону, спиной чувствуя его мучительное беспокойство сразу по всем поводам.
– Иногда не думать – хорошо, – сказал Нил, не оборачиваясь. – Запомни, пригодится.
Он не ожидал, что Кадет ответит, но тот вдруг через силу, медленно произнес:
– Хорошо.
Нил ухмыльнулся на ходу. Ястреб говорит запрещенными словами – не каждый день такое услышишь.
Глава 19
Земля безумцев
Солнце медленно клонилось к закату – даже такой бесконечный день когда-нибудь подходит к концу. Они шли вдоль берега молча, думая каждый о своем. А потом Нил услышал песню.
Ее выводило множество голосов – мужских, женских, молодых, старых. Слов он не разбирал, но напев был знакомый, и он зашагал быстрее. Хотелось бежать, а сил не было, и он торопливо брел, спотыкаясь о коряги в траве, шел, пока не увидел за излучиной реки столбы дыма и отблески огня. Сначала он испугался, потом сообразил: это не пожар, обычный огонь, прирученный, домашний.
В деревню идти не пришлось – жители жгли костры на берегу озера. Один костер был здоровенный, остальные – поменьше. Люди кружком теснились вокруг каждого островка огня – и пели. Нил с детства не слышал этой песни, но слова вспомнил сразу:
Как пойду я один-одинешенекЗа звездой на ночном небосводе,Та звезда ко мне гостем непрошенымКаждый вечер с рожденья приходит.И традицию он тоже вспомнил: в честь праздника собираться вместе у костра на берегу озера, подальше от жилищ, чтобы ненароком что-нибудь не спалить. Нил глянул на другой берег озера – и замер. Он брел сюда, не глядя по сторонам от усталости, да и солнечный свет был слишком яркий, так что он только теперь заметил: на другой стороне тоже горели трепещущие неверные огоньки. Он шагнул к воде, глядя туда, где когда-то был дом.
А когда смог оторвать взгляд, оказалось, что костры горят вдоль всего берега озера, не только напротив них, – далекие, едва различимые на горизонте. Сколько же людей живет на этих берегах! Нил представил костры, уходящие все дальше и дальше на север, до самого далекого моря, и замер, пораженный тем, как много они сегодня сделали. На их берегу люди уже перешли к следующему куплету, и Нил хотел бы подпеть, он помнил слова, но у него так сдавило горло, что он не мог выдавить ни звука.
Как пойду я дорогой
