Внизу, в лагере карконов, происходит движение – к кострам тащат извивающихся связанных созданий. Сначала мне кажется, что это животные. Наверное, это какое-то ритуальное жертвоприношение.
Вопли наполняют воздух. И я понимаю, что действительно грядет жертвоприношение.
– О преисподняя, – выдыхает Декс. – Это что…
– Женщины, – отвечаю я, внутри у меня все переворачивается. – И… дети.
Их крики наполняют воздух. И когда один из моих людей перегибается через стену и блюет, я не могу его в этом винить. Запах горелой плоти чувствуется даже отсюда. Гримарр поет заклятья, и карконы вторят ему, начиная ритмично бить в барабаны.
Меченосцы на стенах ошеломлены и полны ужаса, но я хожу вдоль рядов, пытаясь их ободрить.
– Противопоставим нашу отвагу их варварству, – кричу я. – Мужайтесь! Иначе мы погрузимся во тьму, в которой пребывают они!
Ритуальное пение замедляется. Кажется, что каждое слово растягивается вдвое, и наконец остается только ритмичный гул, который будто бы поднимается из самых недр земли.
Издалека слышится разрывающий душу вой, пронзительный, как крики сжигаемых жертв, но леденящий душу. Костры угасают, и внезапная тьма кажется ослепляющей. Когда же мои глаза привыкают к темноте, я вижу, что от костров поднимаются вверх какие-то белые создания, похожие на струйки дыма.
– Призраки, – шепчет Харпер. – Они вызвали призраков.
Из карконского лагеря доносятся вопли – призраки набрасываются на карконов и растворяются среди их войска. Некоторые воины остаются такими же, как прежде, другие же странным образом дергаются, будто борются с чем-то невидимым. Движения их становятся резкими и неестественными.
Наступает тишина. А потом ее нарушает топот множества ног – это тысячи карконов разом бросаются вперед.
– Они бегут на наши стены, – я не верю собственным глазам. – Зачем им…
– Посмотри на них, Сорокопут, – шепчет Харпер. – Посмотри, как они двигаются.
Карконы и правда бегут прямиком на стены города, и бегут с нечеловеческой скоростью. Когда они достигают острых пик, ощетинившихся на них в двухстах ярдов от стен, то с противоестественной легкостью и силой просто перепрыгивают их.
Они приближаются, и со стороны меченосцев слышатся тревожные крики. Даже издалека видно, что глаза карконов совершенно белые, словно состоят из одних белков. Они одержимы призраками, которых вызвали их колдуны.
– Авитас, – говорю я тихо, чтобы больше никто не слышал. – План эвакуации. Ты все подготовил? Дороги охраняются? Все чисто?
– Да, Сорокопут, – Харпер отводит взгляд от одержимой толпы. – Все готово.
– Тогда приступай к выполнению.
Он медлит, словно хочет протестовать, но я уже отвернулась от него и приказываю барабанщику:
– Катапульты! Огонь по готовности!
Тот отбивает приказ. Через несколько секунд катапульты уже мечут горящие снаряды в гущу врагов. Многие карконы падают, но большинство уворачивается от снарядов, двигаясь с нечеловеческой скоростью.
– Лучники! Огонь по готовности! – кричу я. Одержимое войско Гримарра приближается с нереальной быстротой.
На карконов со стен льется дождь горящих стрел. Залп, еще один залп! Новые жертвы падают, но врагов все еще слишком много. Теперь понятно, почему у них нет нужды в осадных машинах.
По нашим рядам пробегает тревога. Менее чем в пятистах ярдах отсюда группа одержимых карконов поднимает огромные пылающие снаряды катапульт и начинает швырять их обратно в город, совершенно не боясь, что огонь повредит им самим.
– Это… это невозможно, – шепчу я. – Как они могут…
Снаряды летят через стены назад в Антиум, сбивают людей и оставляют бреши в стенах домов и сторожевых башен. Барабанщики срочно призывают пожарные бригады. Лучники пускают стрелы залп за залпом, легионеры перезаряжают катапульты так быстро, как только могут.
Карконы уже совсем близко к стенам, я могу разглядеть их бешеные звериные оскалы. Они преодолевают рвы, потом второй лес пик, смертельных для армии людей. Эти пики расположены у самого основания стен.
Больше защиты у нас не осталось. За несколько минут вся стратегия и тактика потеряла значение. Нас ожидает отчаянный рукопашный бой без правил.
Да будет так. Карконы начинают карабкаться по стенам, при этом размахивая оружием, будто одержимые всеми демонами преисподней. Я достаю свой боевой молот.
А потом отдаю приказ к атаке.
47: Лайя
Солдатская форма мне слишком велика, к тому же она совершенно мокрая внизу спины. Похоже, предыдущий ее хозяин был ранен и умер далеко не сразу.
К счастью, униформа черная, и кровь на ней не видна. Я пробираюсь сквозь ряды солдат на южной стене Антиума и раздаю людям воду, черпая ее ковшом. Волосы мои спрятаны под шлем, на руках – перчатки. Я несу на плечах коромысло с ведрами, нарочно горблюсь и стараюсь шаркать ногами. Но солдаты настолько устали, что едва замечают водоноса. Им сейчас не до меня. Разденься я до белья и побеги вдоль по стене с криком «Я сожгла Блэклиф!» – никто бы и внимания не обратил.
Я вижу вспышку света, отражающуюся в стали шлема. Это сигнал Кухарки. Наконец-то!
Мы прибыли в Антиум два дня назад. Два дня с тех пор, как карконы напустили на город свои орды белоглазых одержимых солдат. Два дня ужасных уличных боев и разрухи в городе. Варвары с нечеловеческой силой закидывают столицу горящими снарядами, город полон удушающего дыма и отчаянных криков. И над всем этим – постоянный свист стрел.
Я уже притворялась уборщиком, мусорщиком, оруженосцем – все в тщетных попытках подобраться поближе к Кровавому Сорокопуту. Я пыталась воспользоваться невидимостью, но у меня по-прежнему ничего не получается.
А это значит, что Князь Тьмы поблизости. Он – единственное существо в мире, которое способно отнять у меня магию.
Поэтому я переодеваюсь. Но ни одна маскировка пока что мне не помогла. Кровавый Сорокопут возглавляет оборону города и поэтому находится сразу везде. Мне всего несколько раз удалось ее увидеть, и всякий раз рука ее, украшенная родовым кольцом, сжимала рукоять боевого молота, покрытого кровью.
Свет опять отражается в моем шлеме, на этот раз я чувствую в его вспышке нетерпение. Я выбираюсь из толпы солдат, делая вид, что спешу снова наполнить свои ведра, хотя они еще только наполовину пусты. В стену прямо у меня за спиной врезается снаряд, и сила взрыва бросает меня на колени, а ведра летят в воздух, расплескивая воду. Я дрожу, у меня болит все тело, в ушах стоит звон.
Вставай, Лайя! Я подбираю ведра и бегу, перепрыгивая через упавших. Снаряд оставил дымящуюся воронку в земле, у стены, где только что стояло несколько солдат и рабов-книжников. От вони горелой плоти меня тошнит.
Я иду по нижнему уровню, потом нахожу лестницу, ведущую на верхнюю стену. Я иду, пригнувшись и пряча лицо. Похоже, на этот раз мне удалось подобраться к Сорокопуту ближе, чем когда бы то ни было. Теперь важно не упустить свой шанс.
Зеркальце снова вспыхивает – на этот раз слева. Таким образом – посылая зеркалом зайчики – Кухарка указывает, куда мне идти. Я следую за вспышкой, не обращая внимания на
