Охотники, оставленные наверху, сразу же доложили Русе, что никаких происшествий не было, и почти все телеги оказались забиты грузом с первых этажей. Если прикинуть, сколько тут должно было набраться, то сумма выходит ой какая. Тут и свой город, наверное, основать можно, правда маленький, но это все равно говорит о порядке итоговых цифр.
Я прилег в телеге, которая была оборудована для отдыха всех желающих на то время, пока мы не на стоянке, и провалился в зыбкий сон. Сколько я так проспал, не знаю, но точно помню, что когда мы вышли из хранилища древних, было темно, а теперь вовсю светило солнце, и, судя по мягкому покачиванию, мы движемся.
Застыв взглядом на проплывающих облаках, я предался умиротворению, которое было прервано, когда ко мне в телегу кто-то забрался и перегородил собой солнце. Временно ослепленный, я никак не мог понять, кто это.
– Проснулся наконец-то, – с улыбкой произнесла Руса, сдвигаясь в сторону и возвращая солнце на место.
– Да, – с ленцой ответил я, наслаждаясь ничегонеделанием. – Тебе бы тоже не помешало после принятия стольких алхимических эликсиров.
– Я уже успела, а ты уже два дня дрыхнешь, и как тебе есть не хочется? – иронично подмигнула мне девушка.
На ее слова мой желудок недовольно заворчал, и я почувствовал, как покраснел от смущения. Руса весело рассмеялась.
– Держи, – протянула она мне сверток, от которого аппетитно пахло. – Ты пропустил последний привал, и ждать следующего еще долго.
– Спасибо, – искренне поблагодарил я заботливую девушку и с наслаждением вгрызся в кусок мяса, поджаренный на огне и до сих сохранивший тепло костра. Видимо, привал и вправду был совсем недавно. – А куда мы движемся?
– В Виларс, – ответила охотница, и я подавился непрожеванным куском.
– Кха-кха, – с трудом откашлялся я, и то пришлось Русе мне помочь, а то точно бы задохнулся. – Нас же там убьют!
– У нас будет несколько дней, чтобы все собрать и убраться из города, – твердо ответила настав-ница.
– Но служители… – возразил я, но был перебит девушкой:
– Я попросила Лиссу создать с помощью ее демонов несколько обвалов, когда ты провалился в сон. Так что если они после этого и выберутся наружу, то безнадежно отстанут, и нас уже не будет в городе.
– Все равно это слишком опасно, – не согласился я.
– Мне надо забрать из дома вещи отца, – тихо произнесла Руса, потеряв былой запал. – Без них я не уйду.
– Может, расскажешь про него, и почему ты предпочитаешь казаться старше, чем есть? – задал я вопрос, который мне давно не давал покоя. Заодно можно обдумать, как переубедить упрямую охотницу не соваться в город, где нас могут ждать неприятности.
– Почему бы и нет, – пожала плечами девушка, но тем не менее оглянулась по сторонам и, убедившись, что нас никто не подслушает, стала тихо рассказывать: – Мои родители оба были охотниками, и не знаю, как так вышло, но несмотря на непростой характер обоих, они сошлись. Правда, вместе они были недолго, – грустно вздохнула Руса, вновь переживая свои воспоминания. – Все же мама не выдержала отца и уехала в другой город. По крайней мере, так было с ее слов, и не мне ее судить, она была заботливой женщиной и дарила мне теплоту и ласку, как могла и как это понимала. Вот так и получилось, что я и мама жили в Ситарсе – северном портовом городе, а отец перебрался в Виларс. Я была еще маленькой, когда они разошлись, но на удивление хорошо запомнила папу и то, как с ним было спокойно и хорошо, – с легкой улыбкой проговорила охотница, смотря вдаль. – С детства у меня была мечта встретиться с ним и показать, насколько сильная у него выросла дочь, и с того времени тренировалась, чтобы превзойти всех своих знакомых. В Ситарсе я быстро достигла своего потолка, и мне не давали идти дальше в силу возраста. В этом городе самые уважаемые охотники входят в совет, и они решают, на какие миссии кого отправить, следят за новичками и обучают подрастающее поколение. Само собой получилось, что в совет стали входить люди в возрасте и уже давно отошедшие от дел. Я хотела тоже войти в совет, тем более в истории города уже были такие случаи, но они воспротивились этому и стали давать мне самые муторные задания, чтобы я их не доставала. Потом мама погибла на одном из заданий, и в городе меня больше ничто не держало. Раньше, чтобы не расстраивать маму, я не говорила ей, что хочу увидеть отца, так как она не любила вспоминать те времена. Теперь же я была свободна и отправилась в Виларс.
– Но зачем тебе надо было с помощью грима делать себя старше?
– Да все из-за совета в Ситарсе, – махнула рукой Руса. – Из-за них мне казалось, что такие порядки царят во всех городах, а когда я поняла, что совершила глупость и в Виларсе все по-другому, было уже поздно. Да и не хотелось, чтобы все начали обсуждать меня из-за этой оплошности, – слегка покраснела девушка, признаваясь в своем промахе.
– И ни у кого не возникло вопросов, откуда у твоего отца такая взрослая дочь?
– Моему отцу на тот момент было уже за шестьдесят, и он исполнял больше роль мудрого советчика и судьи в спорах между охотниками. Так что никто не удивился, что у него есть взрослая дочь, – пожала плечами Руса. – Многие охотники грешат связями на стороне во время выполнения миссий, так что у каждого может быть по нескольку детей в разных городах. Я, правда, не сразу пошла к нему признаваться в том, кто я, а сначала заработала кое-какую репутацию в среде охотников Виларса. Дальше встреча с отцом, о которой я так давно мечтала, – тепло улыбнулась девушка, но почти сразу ее лицо помрачнело: – Папа умер спустя три месяца после нашей встречи, и я просто не успела узнать его получше. От него мне остался дом и репутация нашего рода, которую я не могла пошатнуть, признавшись, что я моложе, чем кажусь. Вот так получается, что из-за собственной глупости мне теперь приходится изображать из себя ту, кем я не являюсь. Не то чтобы это было для меня сложно, но осознавать такую ошибку…
– Я когда впервые увидел тебя, ни в жизнь бы не догадался, что ты настолько молода. Очень уж умело наносишь грим, – неловко похвалил я Русу, пока она не начала заниматься самокопанием, что временами с ней происходило. Несмотря на всю ее внешнюю силу, охотница оставалась молодой девушкой, и порой ее собственные мысли уводили
