– Э, сосед, – пьяно заголосил Степан, – ты чё творишь, а?
Вместо ответа Кирилл без замаха ударил его кулаком в челюсть. Сосед как куль свалился с табурета. Кирилл пошел к выходу, забыв про душ.
Только он вышел на улицу, как пошел дождь. Никто не увидел слез на его лице. Кирилл и сам не знал – были ли они, те слезы? Домой он вернулся лишь к обеду. Люба, соседка, столкнулась с ним в дверях и отшатнулась. Кирилл пошел к себе, а соседка украдкой перекрестилась. Вечером на кухне шептались, что фон-то совсем с катушек слетел. И хорошо бы от такого соседа избавиться: Степку-то покалечил, дылда здоровенная.
Соседи зря беспокоились: Кирилл не собирался оставаться.
На улицах висели плакаты, призывающие вступать в ряды вспомогательной пехоты. Воюющая армия все время нуждалась в свежем пушечном мясе. Ближайший вербовочный пункт находился в двух кварталах от дома мамаши Лю. На следующий день, едва рассвело, Кирилл ждал у двери.
Несмотря на ранний час, там уже была очередь. Пронесся слух, что и без того немалое для форштадта солдатское жалованье еще увеличили. Отбоя от желающих служить не было. Какие-то пацаны, лет восемнадцати – двадцати, обсуждали, что можно сделать с такой прорвой деньжищ.
Ровно в восемь утра двери открылись. Первые в очереди разошлись по кабинетам. Кирилл прошелся по коридору, разглядывая плакаты. «Сражаясь в рядах доблестной вспомогательной пехоты, ты защищаешь Родину, веру, свой дом» – гласила подпись под плакатом с улыбающимся, подтянутым солдатом с винтовкой в руках. «Ислам не пройдет» – утверждал другой, где, стоя плечом к плечу, отражали нападение каких-то отвратительных паукообразных трое солдат. На одном была форма панцергренадера, на другом – техника и на третьем – вспомогательной пехоты. «Ты – последняя линия обороны!» – сдвинув брови и направив на Кирилла палец, строго возвещал дед в старой, еще бундесверовской форме. Самым информативным оказался плакат, где ни к чему не призывали, зато перечисляли все льготы, премии и надбавки, положенные солдатам в зависимости от звания и должности.
Подошла очередь Кирилла на медосмотр. Прыщавый тонкошеий юнец, стоявший перед ним, наконец-то вышел. Битых полчаса медицинский аппарат сканировал Кирилла вдоль и поперек, пока не выдал результат: годен.
После медосмотра Кирилл прошел в кабинет, где его встретил звенящий медалями унтер-офицер. Рослый, улыбающийся, загорелый, точно сошедший с одного из плакатов в коридоре. Он забрал карточку, не забыв провести возле считывателя, пожал Кириллу руку, сел за стол и приготовился заполнять анкету.
– Имя, фамилия, место работы?
– Кирилл фон Медем, личный номер 7055702, – спокойно сказал Кирилл.
– Так что ж ты не сказал, что уже… – улыбка сползла с лица вербовщика.
– Вы не сказали, – холодно произнес Кирилл. – Извольте обращаться на вы.
– Что? Ах да… Ладно. – Поскучневший унтер пробежал взглядом по появившемуся на экране личному делу Кирилла.
– Фон Медем, Кирилл, звание – унтер-офицер, курсы… Последнее место службы… Медаль… Демобилизовался обер-ефрейтором, по выслуге и за окончание профильных курсов повышен до унтер-офицера…
Унтер поднял на Кирилла глаза:
– Так что ж ты… то есть вы, к своим не пошли? С таким послужным списком вас бы с руками оторвали.
– А вы дальше прочтите, – усмехнулся Кирилл, уверенный, что в личном деле обязательно обнаружится отметка о неблагонадежности.
– Та-а-ак. – Унтер прочел и откинулся на спинку кресла. – Бунтовщик, значит? С таким послужным списком только в пехоту. Могу я поинтересоваться причиной?
Унтер сложил ладони домиком. Взгляд прожженного ловца душ вперился в Кирилла.
– Скука, – Кирилл вздохнул. – Да и деньги нужны.
– Ох, темните вы что-то, господин бунтовщик, – покачал головой вербовщик. – На войну от скуки не уходят. Агитировать собираетесь?
– Нет…
– Впрочем, мне-то какое дело, – хмыкнул унтер. – Там народ и без вас разагитирован. Так что, будем оформлять контракт на два года?
Когда с формальностями было покончено, Кирилл взял бумаги, попрощался и уже собирался уйти, как вдруг, вспомнив кое-что, остановился в дверях.
– У вас на груди офицерская Серебряная Звезда, – сказал он унтеру. – Увидит кто из ветеранов – голову оторвет.
– Спасибо, учтем, – не смутился ряженый унтер и вскинул к плечу сжатый кулак. – Удачи тебе, бунтовщик. Рот Фронт!
Приехав в указанный день на вокзал, Кирилл сразу понял, что легкой жизни не будет. У него отобрали идентификационную карту, заставили вывернуть карманы. Солдат отвел его в глубь вокзала и втолкнул в замызганную большую комнату, битком набитую мужчинами всех возрастов – от восемнадцати до сорока. Кирилла поприветствовали нестройным гулом и вернулись к прерванным занятиям – игре в карты и прочим способам творческого ничегонеделания. Увидев, как трое персонажей откровенно бандитской наружности сидят на раскладных армейских кроватях и складывают оригами, Кирилл мысленно усмехнулся. Материалом для творчества служили какие-то агитационные листовки.
– Слышь, земеля, ты откуда? С Централа? – Скользя сквозь толпу, словно уж, к Кириллу подошел потертый тип с крысиными чертами лица.
– Я не понял вопрос, – спокойно ответил Кирилл.
– Откудова привезли? С Центральной тюрьмы?
– Я сам пришел.
– Сам? Во дурак! – залился гадливым смехом крысоподобный. – Слыхали, братва, он сам пришел!
Раздались смешки. Кирилл отодвинул крысоподобного, прошел в глубь комнаты и лег на свободную койку.
Время от времени в комнату заводили новых постояльцев, так что вскоре коек оказалось меньше, чем людей. Кирилл рассмотрел своих товарищей. Больше половины были из уголовников, променявших нары на службу в армии. Остальные – молодняк лет восемнадцати – девятнадцати, худосочные щенки с испуганными глазами, купившиеся на посулы вербовщика. До них понемногу доходило, куда они попали и что их ждет.
Ничтожное меньшинство составляли такие, как Кирилл – взрослые мужики за тридцать, успевшие повоевать. Этих легко было заметить – они сидели отдельно, и хотя вели они себя вполне спокойно, вокруг них само собой образовалось пустое пространство.
Спустя несколько дней разношерстную команду отправили на север. Не было ни оркестра, ни прощаний с родными. Всех еще раз обыскали, выстроили, пересчитали по головам и тычками загнали в вагоны.
– Куда нас везут? – спросил Кирилл у сопровождающего офицера.
Тот смерил нахального унтера презрительным взглядом, но все же снизошел до ответа:
– В учебку, в Тронхейм.
