Ирина Леонидовна облизнула пересохшие губы.
Да, все верно. Она пойдет домой и запрет дверь… А Гоша, наверное, уже поджидает ее у калитки. И…
Однако вместо того, чтобы развернуться и уйти, она неожиданно склонилась над куклой и, ухватившись за руки, потянула ее наверх. Сперва ничего не происходило, словно игрушка была намертво зацементирована, затем что-то тихо хрустнуло, и кукла оказалась в руках женщины. Ее выцветшее бледно-зеленое платье было пропитано темной жидкостью. Тут же потянуло тяжелым запахом, смрадом гнили и разложения. Ветер всколыхнул платье, и Ирина Леонидовна обратила внимание, что нижняя часть куклы держалась всего на нескольких стежках нити. Казалось, игрушку сломали, а затем сшили вновь. Сшили грубо и торопливо, мол, кто заметит швы под платьем?!
«Она тяжелая», – почему-то подумала пожилая женщина, продолжая в каком-то оцепенении держать куклу. Как по команде, стежки, скрепляющие пластиковое тельце, начали лопаться один за другим, разлом быстро увеличивался, напоминая ухмылку психопата. Странно потяжелевшие ноги куклы начали отрываться, мелькнуло что влажное, грязно-розовое.
Наконец ноги отвалились, и за ними из верхней части куклы с чавканьем шлепнулось месиво тухлого мяса. Ирина Леонидовна истошно закричала, ее ноги подогнулись, и она грузно сползла на землю. Судорожным движением она отбросила укороченный обрубок куклы. Без ног, с развевающимся грязным платьем, кукла стала похожа на гротескный колокольчик. А Маша Федорова продолжала с упреком смотреть на бывшую воспитательницу.
– Помогите, – прошептала Ирина Леонидовна. Грудь разрывало от неистово колотящегося сердца, перед глазами вспыхивали тлеющие искры. – Помогите…
Тускнеющий взгляд остановился на каше из разлагающегося мяса, сплошь кишащего червями. И когда прямо над ухом послышался хриплый смех, она потеряла сознание.
* * *Спустя сутки
– Это точно она? – спросила Мария после минутного молчания.
– Похоже, да, – хмуро отозвался Сергей.
Они еще некоторое время безмолвно разглядывали истерзанный труп, после чего Малышев сделал шаг вперед, присев на корточки. Он зажал большим и указательным пальцами прядь волос, свисающую с ребра, как крохотный флажок. Волосы были темные, слипшиеся в кровавую коросту, с обрывком кожи, по которому сновали муравьи.
– Это волосы той шлюхи, – сказал он, поднимая заскорузлую паклю волос вверх. – Чтоб я сдох, копать-хоронить.
– Ты что, эксперт? – задала вопрос Мария, недоверчиво хмыкнув.
– Представь себе, да, – бросил Малышев. Он брезгливо взмахнул рукой, избавляясь от волосяной мочалки, как это делает забулдыга, стряхивая прилипшую к пальцам соплю во время высмаркивания.
Сергей еще раз окинул труп цепким взглядом. Их беглянку словно прокрутили через громадную мясорубку – лицо обглодано, череп местами скальпирован, обнажая белеющую кость, живот с внутренностями вырван, правая кисть отсутствовала, от второй остались лишь кости с остатками мышц и сухожилий. Несколько клочьев грязной ткани – все, что осталось от одежды.
– Она была в темных колготках, – произнес Сергей, пнув носком ботинка сморщенный комочек. Это был обрывок нейлона, заскорузлый от каши из крови и грязи. – А вон остатки платья… На уцелевшем мизинце лак, – продолжал он, внимательно осматривая изжеванные ноги погибшей. – Лак точно такого же цвета, что и на руках. Уж ее ручонки, особенно средний пальчик, я хорошо запомнил.
Изучающий взгляд Малышева сместился в сторону, и он оживленно присвистнул.
– Что там? – полюбопытствовала Мария, хотя и сама уже видела мобильник, который мужчина поднимал с земли.
– Еще вопросы? – проговорил он, пытаясь включить телефон.
– Допустим, это она, – нехотя согласилась Мария. – Ты что, запомнил, какой у нее был сотовый? Кроме волос и лака…
– Не «допустим», – перебил ее Малышев, начиная раздражаться. – Это она. Другого и быть не может.
– Тогда вопрос в другом. Кто ее так? Медведь?
Сергей предпринял несколько бесплодных попыток оживить сотовый, но все было бесполезно.
– Судя по ранам, больше некому. И хотя здесь еще водятся росомахи, но тут явно поработал косолапый, – промолвил он, указывая на глубокие следы, четко проступившие в почве:
– Он был здесь недавно, несколько часов назад.
– Нужно захоронить это дерьмо, – сказала Мария. Было видно, что она начала нервничать. – Когда начнутся поиски, останки этой шалавы быстро найдут. Я могу сходить за лопатой.
– Мы не будем ничего закапывать, – возразил Сергей. – Нам вообще нужно валить отсюда, и как можно скорее. У медведя отличное чутье, он выроет труп даже из глубокой ямы. Он может вообще прийти сюда с минуты на минуту, и тогда здесь будет еще два свежих бифштекса. Медведь всегда оставляет себе жрачку «на потом», а здесь еще кое-чем можно поживиться.
Он еще раз осмотрел найденный телефон.
– Как ты думаешь, она успела кому-то позвонить? – с тревогой спросила Мария.
– Вряд ли, она ведь упала с ним в озеро… Нужно было обыскать эту суку более тщательно, – сплюнул Сергей. – Так что теперь никто не узнает, звонила ли она кому-нибудь. Точнее, технически это, вероятно, и можно сделать, но я не стану так рисковать, используя свои связи. Речь идет о смерти четырех человек, пусть они и никчемные дебилы.
– Не четырех, а восьми, – поправила его Мария, но Малышев раздраженно махнул рукой, словно отгоняя муху. Он сунул мобильник растерзанной девушки в карман.
– Ты возьмешь его с собой? – удивилась Мария. – Я слышала, отследить местонахождение сотового не так-то сложно.
– Я подброшу телефон в электричку, как только мы вернемся в город, – поразмыслив, сказал Сергей. – Сим-карты выбросим в другом месте. Пусть ищут…
– И мы ничего не сделаем сейчас? Просто уйдем? – не унималась Мария.
Он перевел на женщину пронзительный взгляд.
– А ты что, хочешь, чтобы я тебе вдул прямо здесь? – прищурился Сергей. – Я, конечно, не против, но если нас застукает медведь… Вряд ли он будет молча наблюдать за нашим трахом… Я…
– Прекрати, – холодно перебила его Мария. – Время шуток закончилось. Каменск теперь как улей, в котором все пчелы сошли с ума. Не нужно было ввязываться в эту авантюру!
– Я устал от твоих нравоучений и советов, – процедил Сергей. – Иди к машине. Или получишь в зубы прямо здесь.
Мария собралась было что-то возразить, но, взглянув в безжизненные глаза мужчины, осеклась. Развернувшись, она быстрым шагом двинулась к тропе.
Сергей не спеша приблизился к разорванному телу Тамары.
– Ну что, детка, понравились тебе каникулы? – тихо спросил он, глядя в мертвые глазницы черепа. От заполонивших их личинок они слегка шевелились и пульсировали, как живые.
– А ведь еще два дня назад ты была красивой девкой, – продолжал вслух Сергей. – Ты могла бы и дальше куролесить – трахаться со всякими богатыми говнюками, пить свое французское пойло… Курить травку и трясти сиськами на дискотеках… Может быть, ты даже вышла бы замуж и родила какого-нибудь недоразвитого идиота, вроде твоих друзей… Но ты сама выбрала свой путь. И теперь ты просто горка грязных костей, которую обгладывают черви.
«Ее родня вывернет тебя наизнанку», – неожиданно вспомнил он слова одного из мажоров.
– У тебя есть крутые родственники, киска? – промурлыкал он. – Тогда я с нетерпением жду их в
