– Это ладно, – повеселела Эбердин. – Главное, что с ними все будет хорошо.
– Будет, – подтвердила Рози. – Даже не переживай. Пошли, чего стоим, внимание к себе привлекаем?
С последним, впрочем, она здорово погорячилась. Никто на нас особо внимания и не обращал, честной форнасионский люд куда-то спешил, переговариваясь на ходу. До нас долетали только обрывки фраз, из которых я понял, что на главной площади сегодня затевается какое-то зрелище.
– Не может того быть!
– Ой, что же, как в старые времена?
– Новые порядки, стало быть, милсдари мои! Сначала это, потом подати выше сделают!
И все в таком же духе. Я уже было решил, что, может, король Стивен Третий, который, по рассказам Луизы, славился своим милосердием настолько, что отменил публичные казни, решил устроить небольшую показательную порку каким-нибудь мздоимцам, дабы показать эмиссарам Линдона Восьмого, что и он не лыком шит, как услышал еще одну реплику, которая поставила все мои логические выкладки с ног на голову.
– Магики, сосед, магики! И одна из них – нашенская!
– Это как же – «нашенская»?
– Так здесь рождена, в нашем граде. И вон каким непотребством занялась! Нет, все беды оттуда идут, из-за Пустошей!
«Нашенская магичка». «Как в старые времена».
– Не смей, – попыталась схватить меня за руку Рози, когда я, резко повернув, стал догонять двух немолодых мужичков, чей разговор и привлек мое внимание. Они уже немного отдалились от нас, свернув из переулка на людную центральную улицу.
Поравнявшись с ними, я нацепил на лицо улыбку простака и беспечно поинтересовался:
– Отцы, а куды все идут? Никак вертеп приехал? Или чего в ентом роде?
– Нет, парень, – огладил усы один из «отцов». – Нынче такое диво будет, какого тут со времен деда моего деда не случалось.
– Ох ты! – на ходу хлопнул себя по ляжкам я. – Это что ж такое?
– Магов жечь будут, – хмуро буркнул второй «отец». – Теперь и у нас сызнова эта зараза завелась – людей на костер таскать. Мне жена говорила, что это дети почти совсем, им двадцати годков не исполнилось. Какие из таких сопляков маги? А их – в пламя!
– Сосед, ты поосторожней, – посоветовал ему усач и глянул на меня. – Мало ли кто что услышит? Времена-то приходят новые, а тюрьмы остаются старые. А ты, парень, если хочешь глянуть, то поспешай. Скоро уж начнут.
– Ага, – я отстал от парочки соседей, не понимая, что теперь мне делать дальше. И как сказать про услышанное моим спутницам.
– Вот зачем полез? – я даже не услышал, как ко мне подошла Рози. – Надо было просто идти к торговым воротам да покидать город. И все.
– Ты знаешь? – сообразил вдруг я. – Гейнард сказал тебе.
– Что их невозможно вытащить из застенков? – уточнила Рози, утащив меня за рукав обратно в переулок, подальше от лишних ушей. – Да, знаю. И про то, что их сегодня сожгут на главной площади города – тоже знаю.
– Так почему молчала? – зарычал в приступе накатившей на меня ярости я. – Мы бы пошли…
– Вот потому и молчала, – Рози цапнула меня за тулуп и пару раз тряхнула. – Именно потому. Чтобы сегодня умерли только двое наших, а не трое.
– Тогда уж четверо, – привычно невозмутимо поправила ее Эбердин. – Я бы с ним пошла.
– Мы им не поможем, – обреченно прошептала Рози. – Никак. Поверьте, я знаю, что говорю. Если даже мой старший брат расписался в том, что ему это не под силу, то это факт, против которого не попрешь.
– Но мы сможем хотя бы проводить их в последний путь, – пытаясь удержать в себя в руках, просипел я.
– Они об этом не узнают, – возразила мне Рози. – Если, конечно, ты не захочешь составить им компанию, и сам себя в руки палача Ордена не предашь. Да что сам? Там наверняка будет куча чернецов, которые станут шнырять по площади, вынюхивая, не пришел ли кто-то из нас сюда как раз с этой целью. В смысле – «проводить в последний путь».
– Они не узнают. – Эбердин прижалась спиной к стене, закинув голову вверх. – Но мы себя не будем чувствовать остаток жизни падалью, которая последний долг своим братьям по оружию не отдала.
– Боги, ну когда уже из вас выйдет вся эта прекраснодушная дурь? – чуть не плача, произнесла Рози. – Хотите идти на площадь? Хорошо. Пошли. Но перед этим запомните всего одну вещь. Всего одну. Если мы сегодня умрем здесь, в Форнасионе, то в ближайшие несколько дней все наши друзья умрут там, в Пустошах. Все до одного. Вы не спасете Лу и Робера, и погубите два десятка тех, кто еще мог выжить. Это ясно? Три наши жизни я уж и не считаю.
– Так выбирайся из города одна, – предложил ей я. – Серьезно. А мы с Эбердин потом вас нагоним. Место встречи мы знаем, время тоже.
– Эраст, ты дурак. – Рози опять смотрела на меня как на ребенка. – Отпустить тебя одного туда? Ни за что. Я потратила на твое воспитание слишком много нервов и времени, а теперь вот так просто все потерять? Вот еще!
– А вот врать не стоило, – буркнула вдруг Эбердин.
– Ты о чем? – повернулась к ней Рози.
– О том, что ты договорилась с братом о судьбе ребят, – пояснила горянка. – Ну да, нас ты успокоила. Но неправильно это.
– Такова жизнь, – и не подумала оправдываться Рози. – Ладно, пошли на площадь. Но близко к помосту не лезьте, помните, что я про чернецов сказала. Впрочем, нет… Я сама выберу место, где мы устроимся. Хоть с этим не спорьте, идиоты!
Помоста никакого на площади, запруженной народом, не было. В ее центре торчали два деревянных столба, вкопанные в высоченные груды утоптанной до состояния камня земли. Добротно к делу Орден подошел, с душой. Видно, что готовились. И хвороста запасли немало, причем сразу в вязанках, чтобы обкладывать столбы было удобнее.
Но в полной мере оценить труды Ордена я смог только тогда, когда на площадь привезли наших друзей. Собственно, тогда же я понял до конца, почему Рози так не хотела, чтобы мы сюда шли. Она слишком хорошо знала меня, а потому, как только двери черной кареты, в которой находились узники Ордена, открылись, сразу же вцепилась мне в плечо.
Глава двадцатая
Первым из кареты вышел Робер. Хотя «вышел» – это не слишком правильное слово. Было видно, что каждый шаг, каждое движение дается ему с немалым трудом, одну ногу он попросту подволакивал, поскольку та, похоже, не очень ему подчинялась. Да, палачи Ордена славно
