– Он не драчливый, он не пьет! – воскликнула Жанна. – Стасик вывел его из себя! Все вышло так глупо – говорить с ним нужно было мне! И чтобы ты был где-нибудь в Саратове, чтобы тебя там все видели! Я должна была перехватить его, когда он шел к набережной, а не сидеть в этой поганой забегаловке!
– Мы попали в беду, – сказал мне Сергей. – В настоящую беду. Все рушится… Мы бы не пришли, если бы сами могли справиться…
– Я ничего не понимаю, лучше скажите прямо! – потребовала я.
Они переглянулись.
– Нам надо посоветоваться, – ответила Жанна.
Сергей помог ей встать.
– Будьте осторожны, на вас может напасть Усольцева, – предупредила я и вдруг засмеялась: я же спасла Жанну, а она ничего не знает! Это было действительно смешно, я ничего не могла с собой поделать.
Наверно, они решили, что я головушкой повредилась.
Они ушли, я вздохнула с облегчением. Разговор получился неприятный.
Мне впервые в жизни предложили крупную взятку. Нет, по мелочам, конечно, всякое бывало. Тетка Насти, чтобы устроить ее в салон, принесла целую корзинку с бантиками: пачка хорошего кофе, килограмм дорогих конфет, бутылка ликера. От меня требовалось замолвить словечко нашей хозяйке. Но чтобы квартиру? Или хоть половину стоимости хорошей квартиры?
Деньги в хозяйстве пригодятся, только врать Семенову как-то опасно…
Я включила смартфон и внесла Ольгу Константиновну в черный список.
Она до седых волос дожила, а так и не научилась разговаривать с людьми. Вот когда научится…
Все-таки насчет Дианы я была в сомнении. С одной стороны, если рассказать ей правду про Вишневецкого и привести свидетелей, все равно не поверит. С другой – но ведь можно было попытаться. Вдруг бы до нее дошло, что покойник ее использовал?
И тут в кабинет без стука ворвались Алекс Диневич и Света Урнова.
– Добрый вечер, – ледяным голосом сказала я. – Алекс, вы пришли оформляться на работу? Но уже поздно.
У слова «поздно» было два значения. Во-первых, на ночь глядя никто на работу не принимает. Во-вторых, хозяйка уже подогнала Елену.
– Нет, он просто знал, где вы работаете, и привел меня. Они здесь были? – сердито спросила Урнова.
– Были и буквально пару минут назад ушли. Вы ведь знаете, зачем они приходили?
– Знаю! Послушайте, вы все испортили, все погубили, вы должны все исправить! – потребовала Урнова.
– Что я испортила, что погубила? Сказала следователю чистую правду – это вы имеете в виду? Так научитесь сперва с людьми разговаривать, а потом что-то требуйте! – рявкнула я. – Ничего я никому не должна! И наезжать на меня бесполезно!
Это был нагоняй, который следовало дать Дианиной мамочке, а достался он Свете Урновой.
– Вы понимаете, что речь идет о жизни и смерти?! Вы это понимаете?!
Вдруг по Светиным щекам потекли слезы.
– Мне сегодня только вашей истерики не хватало, – сказала я. – Уже поздно, салон закрывается.
– Салон для вас важнее человеческой жизни?
– Я один раз уже спасла вашу подругу Жанну, не верите – спросите Семенова. С меня хватит! Слышите? Хватит! Не хочу разбираться в ваших тайнах аббатства Келлс! Своих проблем хватает!
– Значит, это будет на вашей совести!
– Что – на моей совести?
Ответа я не получила. Света Урнова выскочила из кабинетика. А вот Алекс остался.
– Алекс, зачем вы привели эту истеричку? – спросила я.
– Это все Серж… – печально ответил Алекс.
– Доронин? Ну, подрался он с Вишневецким, ну, сбросил в воду. Неоказание помощи, ничего больше! Даже, наверно, не убийство по неосторожности.
– Ага.
– За это много не дадут.
– Вы не понимаете. Менты начнут копать, не было ли у Сержа со Стасиком раньше чего-то… повода для ссоры…
– Мало разве денег, которые Вишневецкий не хотел отдавать? Это хорошая причина для драки.
– Они бы все раскопали…
– Что – все?
– Серж – наша птица… вы не поняли?..
– Ничего я не поняла!
И тут меня осенило.
– Ничего себе… – прошептала я.
– Ага… Он уже давно не в теме. После аварии. Он в Москве попал в страшную аварию. Врачи сказали – ничего такого уже нельзя, волноваться тоже нельзя. Это все правда.
– А Вишневецкий?
– Когда-то давно они жили вместе. У Сержа были деньги, он Стасика водил по ресторанам. Но это было давно, наверно, двадцать лет назад, пятнадцать – точно.
– Так что – сведение старых счетов?
– Можно сказать и так…
– Но при чем тут я? Мало ли – подрались, помирились… Почему это надо скрывать от следователя Семенова?
Время теперь интересное – не то что скрывают, а даже гордятся подобными подвигами.
– Они так решили – чтобы менты знали как можно меньше. А вы все растрепали! – выкрикнул Алекс.
Еще не хватало, чтобы эта дешевка орала на меня в моем же кабинете!
– А ну, деточка, выметайся, – очень даже вежливо сказала я. – Надо же, какой я гадюшник разворошила. А все из-за дурынды Дианы.
Стоило вспомнить о ней – запищал смартфон. На экране появилось имя «Диана».
* * *Девочка, ты ощущаешь мое приближение, а я ощущаю, как сходит сверху распоряжение.
У распоряжения разные оттенки. Именно это касается тебя.
Я появлюсь поблизости от тебя. Не бойся, девочка, ты и твои – в безопасности.
Ты никогда не видела ухода. Мне бы не хотелось тебя пугать. Но – распоряжение. Было бы хорошо, если бы ты, ощутив мое приближение, отбежала подальше, спряталась, как было, когда созрела для ухода старушка.
Попробуй понять, попробуй понять, девочка.
* * *Я ожидала услышать какую-нибудь ерунду – и услышала. Только говорила не Диана, а Ольга Константиновна.
– Она оставила дома телефон! Слышите? Дишенька оставила дома телефон! Ее нужно найти! Я не могла до вас дозвониться, вы должны что-то сделать!
– Ничего я не должна.
Похоже, она меня не слышала.
– Ее опять к следователю вызывали! Она ходила туда вчера… Надо позвонить этому следователю…
– Хотите, чтобы я учила его, как работать?
– Надо сказать ему – Дишенька ничего не знает, пусть оставит ее в покое! А потом еще вы! Дишенька сказала: теперь мне больше нечего терять. Я была на кухне! Она вышла из дома, я даже не услышала, как! А потом вижу – она оставила телефон! Она же так любит этот телефон! И она его оставила!
Насчет любви я была в курсе. Диана при полковнике не могла себе позволить такую дорогую игрушку в розовом футлярчике. Телефон ей и домашнего зверька, похоже, заменял: полковник, чтоб для него черти припасли самые острые вилы, был противником живности.
Это действительно был дурной знак.
Дурында собиралась уйти в небытие.
– Я вам с ее телефончика звоню, – сказала Ольга Константиновна, как будто я без подсказки этого бы не поняла. – Вы ее подруга, вы должны что-то сделать!
Я хотела приказать ей выдвигаться к дому, где живут Доронины, и там вылавливать свое взбесившееся дитя. Но, зная эту мамочку, можно было прикинуть веер возможностей: очень редко удаляясь от своего жилища, она попросту заблудится; она такой ахинее наговорит, что разозлит Диану, последствия непредсказуемы; она кинется между Дианой и Жанной, напорется на нож и хорошо еще, если останется жива…
Каждая женщина имеет право на ребенка, но некоторым
