– Лучше не получать от него ран, – прокомментировал Бродяга. – Гниют и не лечатся.
Снаружи донесся неровный высокий звук. Змей не сразу сообразил, что это «паровозный» свисток. Состав содрогнулся – и медленно, рывками, стал набирать ход. И чудо: медведь, тоскливо заскулив, поник, отполз в дальний угол и развалился грязной мохнатой кучей.
– Едем, – выглянув в узкое окошко, удивился Игнат. – Я уже не верил, что все это может сдвинуться с места.
Тем временем все это не просто двигалось, а двигалось довольно резво. Поезд заполз в туннель. Но этот туннель не был черной трубой, как любой туннель в Карфагене. Это было что-то призрачное, наполненное движением света, отражений, бликов – притом что, по прикидкам, на поверхности должна уже была наступить ночь. Надо думать, Хрустальный город тоже решил для себя проблему круглосуточного освещения. Хотя источники энергии были не вполне понятны – у них же не было подземного ядерного реактора.
Ответом на все эти вопросы стала первая остановка. Мелькание световых пятен внезапно оборвалось, и поезд выкатил во тьму. Взгляду сквозь все то же окошко предстала ограниченная обзором, но оттого не менее грандиозная картина.
Они были на дне гигантской трещины, в разломе двух мерцающих ледяных стен. В вышине неторопливо крутились лопасти огромных ветряков. Тоскливый, протяжный скрип каждого из них сливался с остальными и разносился по трещине странной завораживающей музыкой.
Вот, значит, откуда энергия на освещение и прочие излишества цивилизации в этом ледяном раю.
Припав к решетке, Змей пытался рассмотреть хоть что-то там, наверху. Хотелось увидеть звезды, о которых знал лишь по рассказам стариков. Но небо над трещиной зияло полнейшей тьмой.
Что-то гремело, скрежетало, прикрикивали и огрызались голоса – шла то ли разгрузка, то ли погрузка. Игнат спал. Рядом дремал Бродяга. Но Змей бодрствовал не один.
Из своего угла на него неподвижно смотрел медведь. Продолжая пребывать в неподвижности, положив на лапу огромную косматую голову, зверь приоткрыл глаза. И даже эта неподвижность казалась теперь обманчивой: в любое мгновение живая машина смерти могла прийти в движение.
Не удержавшись от соблазна проверить силу его взгляда, Змей посмотрел в ответ. На этот раз он не получил никакого приказа, которому уже был готов противостоять. Что-то другое было в этих потускневших глазах. Что-то знакомое и близкое ему самому.
Тоска. Бесконечная, глубинная. Почти человеческая.
– Тоже в клетке живешь, – тихо прошептал Змей. – Как мы в своем подземелье. Большая вонючая клетка. И никакого неба над головой. Никаких звезд. Печаль…
Поезд дернулся – и двинулся дальше, снова нырнув в глубину ледяного массива. Ехали долго, монотонно, вагон скрипел и мерно раскачивался, словно огромная медвежья люлька. Змей уже сам начал дремать, как вдруг все задрожало, загрохотало и стало замедляться, больше напоминая крушение, чем нормальное торможение. Бродяга открыл глаза, бросился к окошку. Вид у него был озабоченный.
– Что случилось? – сонно протянул Игнат. – Приехали?
– Почти, – протянул Бродяга. – Не пойму, чего мы остановились в километре от станции?
В днище тихонько стукнули, фигурно отстучав замысловатый рисунок. Наверное, это был условный код. Бродяга отодвинул засов, откинул люк. В образовавшуюся дыру немедленно сунулась голова с растрепанными волосами и измазанным сажей лицом. Быстро прошептала что-то на ухо склонившемуся к нему Бродяге. Нырнула обратно, захлопнув за собой люк.
Бродяга оглядел спутников, быстро сказал:
– Рейдеры труп Деда нашли. Откуда-то пронюхали о чужаках. Дали команду остановить и досмотреть поезд.
– И что будем делать? – поудобнее перехватывая автомат, произнес Игнат.
– Если до стрельбы дойдет – нам крышка, – глядя на связного, признался Бродяга. – Досмотровая группа рейдеров – не меньше десятка вооруженных бойцов, дадут сигнал – с кордона пришлют еще столько, сколько потребуется. Но, скорее всего, даже патроны тратить не станут. Шарахнут из РПГ, и дело с концом.
– Это в том случае, если они узнают, что мы здесь, – возразил Змей. – Но ты говорил: клетку со зверем досматривать не станут…
Ответить Бродяга не успел. В борт вагона гулко постучали чем-то тяжелым. Что-то подсказывало – прикладом. Медведь медленно поднял голову, пошевелил ухом. Хмурый голос по ту сторону приказал кому-то:
– Открывай!
– Да вы что?! Там же зверюга! Мутант, трое суток не кормленный!
– Сбежать может?
– Нет, он на цепи сидит. Но до дверей дотянуться – легко!
– Будет себя плохо вести – пристрелим. Тебя, кстати, тоже. Открывай давай, быстро!
– Понял, понял…
Игнат успел уже стянуть с плеча рюкзак и спокойно выкладывал рядком перед собой гранаты: пару гладких наступательных «лимонок» и пару рифленых «эфок». Все шло к тому, что боя не избежать. И, по всей вероятности, этот бой может стать последним.
Идея пришла внезапно. Она была настолько нереальной, опасной и дикой, что Змей не стал тратить ни секунды на ее обдумывание – чтобы чего доброго не передумать. Еще раньше он заметил на заградительной решетке мощные петли и что-то вроде щеколды – с тем, чтобы эту перегородку можно было убрать, прислонив к стене. И теперь, быстро поднявшись, Змей с усилием сдвинул тугую щеколду. Решетка тихо сдвинулась на хорошо смазанных петлях.
– Ты чего задумал? – растерянно спросил Бродяга. – Ты же не собираешься…
– Слушайте меня, – быстро заговорил Змей, продолжая осторожно отодвигать решетку. – Когда все начнется – ныряйте вниз через люк и ползите по рельсам к локомотиву. Там ждите. Не догоню через пять минут – спасайтесь сами. Только постарайтесь без стрельбы – так у вас больше шансов скрыться незамеченными.
– Что начнется? – беспокойно спросил Бродяга.
Змей не ответил – он следил за реакцией зверя, медленно просачиваясь через щель между решеткой и железной стенкой. Зверь тоже следил за ним, но пока продолжал лежать в своем углу. В углу – это условно, так как при этом он занимал почти треть вагона.
Это было похоже на танец со смертью. Мутанту ничего не стоило просто дотянуться до него лапой. Но он пока просто смотрел. И Змей постарался вложить в собственный взгляд и слова всю силу убеждения, на которую был способен:
– Спокойно, дружище, спокойно. Все будет хорошо. Даже слишком хорошо…
Тихо, на носках он приблизился к своей цели: основанию мощной цепи, что вела к ошейнику, державшему монстра. Противоположный ее конец удерживался мощным клином, вбитым в последнее звено. Медленно присел, ухватился руками за клин, попытался вытянуть из кольца.
Тщетно. Клин был забит на совесть, да еще и приржаветь успел. Единственный вариант – выбить его чем-то тяжелым. Он осторожно вытянул из-за спины дробовик.
Зверь угрожающе зарычал.
– Тихо-тихо, – успокаивающе проговорил посредник. – Я не целюсь в тебя, видишь? Наоборот, хочу помочь. Нам обоим.
Уже не оборачиваясь в сторону спутников, услышал, как тихо открылся за спиной люк в днище вагона. Правильно: самое время спутникам покинуть этот зверинец. Залязгало, загрохотало железо: снаружи сдвигали массивный засов на боковой двери вагона.
Терпение зверя закончилось. Он
