Тем временем в воздухе начиналось воздушное сражение. Прикрывавшие десантный корпус дирижабли сцепились в воздухе с самолётами истребительно-штурмового полка Паскевича и, несмотря на неповоротливость и куда большую площадь, временами сбивали более подвижные, но куда менее защищённые цели.
Но потихоньку двухмоторные истребители-штурмовики начали выбивать вражеские дирижабли. Рунные щиты, гасившие в первые минуты боя все попадания, начали пропускать снаряды, и огненные факелы запылали в небе, чтобы через несколько минут обрушиться на головы собственной пехоте.
Штаб генерал-лейтенанта Стародубского находился на борту командного воздухолёта «Зоря», так что он мог видеть одновременно всё поле боя, и, несмотря на некоторый риск такого расположения, оно имело огромное преимущество в подвижности. Вот и сейчас воздухолёт висел уже над нейтральной полосой.
Убедившись в том, что летунам нет дела до земли, Горыня повернулся в сторону начальника штаба – генерал-майора Опухтина и кивнул:
– Начинайте, Егор Кириллович.
И сразу же где-то вдали взревели моторы бронеходов, и стальная волна, набирая скорость, двинулась к вражеским позициям.
Вот огненным росчерком и громким гулом полыхнул рикошет от какой-то уцелевшей пушки, вот зазвенели пули на броне, и на несколько секунд залило всё поле жарким магическим пламенем, но бронеходы даже не заглохли, продолжая рваться вперёд и стреляя в ответ.
Били с коротких остановок по вдруг оживающим пулемётным точкам, по встающим в небо серым столбам начинающейся волшбы, да и вообще по всякому непонятному шевелению.
Ширина «нейтралки» была небольшой, всего около километра, так что танкам понадобилось около минуты, чтобы дойти до вражеских позиций.
Некоторые машины начали втягиваться в узкие проходы между валов, некоторые полезли на валы, и две сотни танков вполне успешно заняли передовые позиции, дожидаясь подхода основных подразделений пехоты и отстреливая какие-то цели в глубине обороны.
Следом двинулись кавалеристы, обеспечивающие боковое охранение, и пехота на длинных тяжёлых грузовиках.
«Механизированный корпус в 1856 году… это сильно», – подумал Горыня и усмехнулся. Начальник штаба, правильно истолковав усмешку командира, тоже улыбнулся и вытер пот со лба большим платком. Он-то вовсе не был уверен в таком быстром исходе. Бронеходы, конечно, вещь стоящая, но вот стрельбу с закрытых позиций он видел впервые, и результат его немало поразил. Прилетавшие из ниоткуда снаряды перекопали вражеские батареи, митральезы и пехоту, полностью выбив в полосе обороны все дееспособные войска.
– Хорошо идём, Горыня Григорьевич. Перегруппировываться будем?
– Нет. – Горыня повернулся к капитану воздушного корабля. – Дмитрий Александрович, давайте за войсками, потихоньку. И вы, Егор Кириллович, поторопите колонны пехоты. Сейчас сделаем бросок до следующих укреплённых позиций, пусть автомобили ссаживают войска и мчатся назад за следующей партией, и так подвозят всю пехоту. Нам ещё сто вёрст топать, а времени ну совсем нет.
Первый серьёзный удар вражеские маги нанесли, метя в танковую колонну, но не рассчитали со скоростью машин, и вихрь «Серого пепла» пришёлся на кирасирский полк Загряжского, исчезнувший в полном составе вместе с командиром и полковым обозом, превратив людей, лошадей и оружие в белёсую невесомую пыль, уносимую ветром.
Штаб отреагировал мгновенно. Не успели стихнуть доклады наблюдателей, как заработал механизм отражения подобных угроз. Поскольку волшба имела строгое ограничение по дальности, воздушная разведка быстро выявила три десятка магов в сопровождении пары уланских эскадронов, и тут же растерзала всю группу огнём бортовых пушек и пулемётов, а шедшие следом воздухолёты ещё и «причесали» местность двумя десятками авиабомб. Полевая контрразведка, в ведении которой находились тылы группировки, подскочила на место боя через пять минут после ухода штурмовиков и подтвердила, что выживших нет.
Корпус частично разменивал скорость на безопасность, и охранение просто не успевало вскрыть все засады, но пока потери были относительно невелики, и если бы не погибший полк в пять тысяч сабель, их можно было бы считать несущественными.
Горыня, конечно, знал, что выжившие были. Но не мог винить егерей, которые добили всех, кому повезло уцелеть под пушками и бомбами летунов.
Нет ничего в мире быстрее, чем «солдатский телеграф», и молва уже разнесла про убитых, замученных заживо, изнасилованных и забитых насмерть жителях деревень и хуторов.
И как-то сама собой схватка за Ладожск уже перестала быть просто войной. Теперь это был вопрос кровной мести. Пленных не мучили и не пытали, а просто сваливали в яму вместе с трупами, после чего волхвы запускали туда «Чёрный вихрь».
А у старой поморской деревни Лихоборы их уже ждали, выстраивая плотную многослойную оборону стодвадцатитысячный корпус маршала Кардигана и шестидесятитысячный корпус под командованием маршала Леруа де Сент Арно. Войска провели по тоннелю, который создали в толще воды три сотни европейских магов, для чего на жертвенных алтарях было сожжено почти двести тысяч человек из числа восточных славян.
Армия сначала накопилась на территории Финского королевства, а затем пешим маршем прошла сквозь толщу воды, рассечённую огромной трубой диаметром в десять метров, чтобы выйти на берег Финского залива возле русского города Ладожска.
Следом должны были подойти десантные корабли, но артиллерия русской крепости Рюг[26] упорно держалась, не давая подойти кораблям поддержки, несмотря на постоянные воздушные бомбардировки крепости. Мало того, пушки защитников крепости имели неприятную для дирижаблей способность задирать стволы вверх, что уже послужило причиной гибели нескольких десятков дирижаблей. А были ещё налёты русских самолётов от Нижнего Новограда, когда, словно разъярённая стая псов, они рвали в клочья дирижабли воздушной эскадры.
К счастью экспедиционного корпуса, самолётов было немного, и они не могли прикрывать крепость постоянно.
Зато подход деблокирующих частей был сразу замечен всеми. Тяжёлые двухмоторные машины с четырьмя крупнокалиберными пулемётами и парой пушек на борту просадили рунную защиту вражеских бомбардировщиков за один проход, и затем началось избиение в воздухе, когда от полусотни дирижаблей на базу в Свеаборге не вернулся ни один.
Следом уже поспешали воздухолёты – бомбардировщики, торопясь прижать корабли десантной эскадры на мелководье, где у них практически не было манёвра, а стало быть, и шансов на спасение.
Другая группа начала утюжить позиции сводного англо-французского корпуса, но пока налакавшиеся до одури крови вражеские колдуны успешно держали защитные купола, и взрывы сверкали на поверхности призрачно видимых воздушных пузырей.
Не имея воздушной разведки, бритты и французы ожидаемо проспали приближение танкового клина, и на валы, за которыми вяло суетилась лишь дежурная смена, обрушился огненный удар.
Некоторые заслоны объединённой армии провалились сразу, некоторые держались больше часа, так что уже скоро по всей полосе боевого соприкосновения воцарилась кровавая мясорубка, где было непонятно, кто и кого режет. Егеря против артиллеристов, бронеходчики против пехоты и кавалерия против всех.
Маги, видя, что не в силах
