Принц Мрака больше не намекал. Алое сияние появившегося в его правой руке кинжала, замах, удар – и яблоко разложилось на ладони двумя половинами. Двумя прогнившими изнутри, покрытыми черными прожилками половинами. Яблоко было испорчено совершенно и полностью.
– Это реалии моего мира, Катрина, – жестко произнес Адрас. – Мира, в котором четыре пятых всех ягод – отрава, две трети насекомых – ядовиты, гниль пожирает изнутри, а любая ошибка становится фатальной.
Я стояла, до боли сцепив ладони за спиной, и молча смотрела на яблоко.
Я поняла.
Поняла гораздо больше, чем, вероятно, хотел сказать Адрас.
Вновь повернулась к окну, несколько секунд смотрела на деревья, а затем позвала:
– Эдогар.
Мой верный глава императорской канцелярии подошел мгновенно, уже предусмотрительно держа наготове лист для записей.
И я продиктовала:
– «Именем света, озаряя Эрадарас сиянием своей милости, я, Кари Онеиро Ринавиэль Уитримана из великого рода Астаримана, приказываю вам незамедлительно явиться во дворец его императорского величества Великого Араэдена Элларас Ашеро из рода Архаэров». Число. Место для подписи. Разослать всем владетелям Великих дворцов.
Эдогар напрягся и очень осторожно высказался:
– Ваше пресветлое величество, сияющая императрица, мне бы не хотелось вас огорчать, но, боюсь, власть императора лишь номинальна, и владетели Великих дворцов вправе сохранять нейтралитет и не подчи…
– Исполнять. – Я вновь повернулась к окну.
Едва Эдогар с поклоном удалился, Адрас предпринял осторожную попытку повлиять на мое решение и произнес:
– Катрина, я боюсь, ни один сиятельный лорд не явится по вашему приказанию. Пресветлый Эдогар совершенно верно заметил – они вправе сохранять нейтралитет и не обязаны подчиняться приказам императора Ашеро.
Улыбнулась в ответ. Абсолютно безрадостно. И пояснила:
– Вы сообщили мне гораздо больше, чем осознаете. Я все поняла и сделала выводы.
Затем, обернувшись к своим подчиненным, начала отдавать приказы:
– Эдан, подготовьте тронный зал к приему гостей. Юрданар, подготовьте копии предыдущих посланий с информацией о предательстве, Лео…
Внезапно открылась дверь. Вошел сухонький старичок, которому старательно поклонились все присутствующие, кроме меня. Светлый, откровенно пугающий количеством шрамов на видимых участках тела и тремя поперечными, с рваными зазубринами отметинами на шее, подошел, поклонился мне и, раскрыв имеющуюся у него в руках папку, произнес:
– Пресветлая императрица, меня зовут Эшран, я секретарь его величества. Великий император, как вы и просили, прислал меня для внесения изменений в его расписание. Присядете?
Я отрицательно покачала головой.
– Замечательно, – деловито продолжил самый старый из всех увиденных мной светлых. – Итак, вы просили внести в расписание его озаренного светом императорского величества вашу истерику.
Выдав все это, секретарь кесаря обернулся к деликатно отошедшему, но с интересом наблюдающему за происходящим Адрасу со словами:
– Ваше темнейшее высочество, должен оповестить вас о смене времени проведения военного совета на более позднее.
– Мм-м, – протянул принц Мрака, – и насколько позже будет собран совет?
– Это мы сейчас и выясняем, – заверил его старичок. И повернулся ко мне: – Итак, пресветлая императрица, сколько времени вам потребуется для истерики?!
Я промолчала, прекрасно понимая, что все происходящее не что иное, как форменное издевательство.
– Да, – старик перевернул несколько страниц, – также его императорское величество сообщил, что нам с вами необходимо запланировать время для трех… Я не ошибся, речь идет именно о трех семейных скандалах?
Даже так…
– Вы не ошиблись, – мило улыбаясь, заверила я.
Мой повелитель желает позабавиться? Сейчас позабавимся! За его счет!
– Вы позволите? – исключительно из вежливости произнесла я и быстрым движением с легкостью отобрала ежедневник у одного не в меру ехидного секретаря, который явно пользовался всеобщим уважением, но вот моего пока не заслужил. И после всего этого фарса уже, похоже, не заслужит.
И узрела я, что и ожидала, – абсолютно пустые страницы.
– Ну надо же, как много дел, как много забот, – листая их, язвительно проговорила я.
Мило улыбнулась нахмурившемуся Эшрану, после чего с совершенно пустым ежедневником в руках направилась к своему рабочему месту. По пути вернувшись к раздаче распоряжений:
– Никар, подготовьте мне семь копий основ пресветлого законодательства. Эмирен, обеспечьте неизменность каждой.
Один из моих магов несколько неуверенно заметил:
– Пресветлая императрица, вы опасаетесь, что великие лорды попытаются внести изменения в законодательные сборники?
– Я не опасаюсь, я уверена, – придерживая платье и присаживаясь за стол, ответила ему.
– Боюсь, – светлый с забавным тонким хвостиком несколько замялся, – моих сил и знаний недостаточно, чтобы противостоять великим лордам.
Продолжающий стоять у окна Адрас мгновенно отозвался:
– Я помогу.
– Спасибо огромное, – совершенно искренне поблагодарила я.
Принц Мрака стал настоящим подарком судьбы, и это радовало. На данный момент это вообще было единственным, что радовало.
И я с самым суровым видом взялась за писчее перо и проигнорировала подошедшего секретаря кесаря.
– Ваше императорское величество, – нервно начал эллар.
– Пресветлый Эшран, – моя улыбка из милой трансформировалась в ядовитую, – любой блеф, если уж вы взялись за него, следует доводить до логического конца. Наслаждайтесь процессом.
И я взялась вымещать всю свою злость на кесаря!
Откровенно говоря, о чем-то подобном я мечтала еще со времен правления в Прайде, когда носилась как угорелая с одного совета на другой, а он занимался демоны его знает чем… в смысле, убийство Динара планировал. И говоря еще более откровенно, мне тогда крайне обидно было, что я тружусь изо всех сил, а кто-то денно и нощно пропадает то по любовницам, то в лаборатории, и это при том, что у него в Прайде на окраинах даже рабство имелось… А хотя о чем это я, рабство у его бессмертия вообще везде! Куда ни плюнь – везде рабы! И даже если не плюнешь, в силу воспитания, а все равно одно сплошное рабство! И все потому, что некоторым, похоже, заняться нечем. Сейчас исправим.
– Эдогар, мой ежедневник где? – спросила я, не обнаружив последний на своем столе.
У меня, кстати, ежедневник имелся! В отличие от некоторых.
– Я полагаю, это излишне! – откровенно разозлился старик.
– Рада за вас, – саркастично ответила я.
И начала писать.
В Эрадарасе, в отличие от Рассветного мира, в сутках было двадцать пять часов. То ли по причине любви к красивым числам, то ли из-за особенности их естественного освещения, но двадцать пять, и по сто минут в каждом часе. Точнее, это для меня были минуты и часы, для них капельки и лучи света – как по мне, так поэтично, конечно, но непонятно, поэтому я использовала привычные мне обозначения. В своем ежедневнике я пока не расписывала по минутам и часам все. К сожалению, всего несколько дней правления и отсутствие возможности досконально разобраться в устройстве мира, а также ограничения, наложенные кесарем, не позволяли свести все к привычному точному планированию. Но это что касается меня, а вот на расписании дражайшего супруга я собиралась разгуляться основательно.
Подъем в шесть утра, зарядка, которая полезна даже бессмертным, так что переживет, купание в ледяной реке (хотела написать в пруду с плотоядными рыбками, но не стала), завтрак с бесценным, насильственно вывезенным из другого мира кадром и, самое важное, «планирование сети дорожного
