Тах поступил как велено.
Напоследок Дес заглянул в магазин масок и добавил к новому образу Тахиона последний штрих.
– Цыпленок? – Тахион с сомнением покосился на маску с яркими желтыми перьями, оранжевым клювом и кривым алым гребнем.
– Когда я ее увидел, то сразу подумал о вас, – ответил Дес. – Надевайте.
На Четэм-сквер работал подъемный кран, эвакуировавший с крыши клуба «Чудаки» полицейские автомобили. Сам клуб работал как ни в чем не бывало. На входе стоял здоровенный лысый клыкастый джокер семи футов ростом. Когда они попытались пройти под неоновой вывеской, изображавшей виляющую бедрами шестигрудую танцовщицу, он схватил Деса за руку.
– Джокерам вход воспрещен! – резко сказал он.
– Отвали, Секач.
«Проникни в его разум», – подумал Тахион. До истории с Блайз он делал это инстинктивно. Теперь же он мешкал и не был уверен в своих силах.
Дес вынул из заднего кармана кошелек и достал пятидесятидолларовую банкноту.
– Ты засмотрелся на то, как спускают полицейские машины, и не заметил, как мы прошли, – сказал он.
– Точно, – ответил портье, и купюра исчезла в когтистой лапе. – За работой крана так интересно наблюдать.
– Зачастую деньги сильнее любых сверхспособностей, – сказал Дес, когда они с Тахионом вошли в сумрачный, похожий на пещеру, клуб. Народу было немного; редкие гости обедали и глазели на стриптизершу, танцующую на длинном подиуме за забором из колючей проволоки. Стриптизерша с ног до головы была покрыта шелковистой серой шерстью, только груди были гладко выбриты. Десмонд присмотрелся к кабинкам у дальней стены. Взяв Таха под руку, он отвел его в укромный уголок, где какой-то незнакомец в бушлате потягивал пиво из глиняной кружки.
– С каких пор сюда пускают джокеров? – проворчал мужчина. Его лицо было рябым и угрюмым.
Тах погрузился в его разум. «Тьфу, какого хрена здесь забыл слон из “Дома смеха”? И кто это с ним? Чертовы джокеры вконец обнаглели!»
– Где Баннистер держит Ангеллик? – спросил Дес.
– Это та дырка из «Дома смеха»? Не знаю, и Баннистера никакого не знаю. Джокер, я в твои игры играть не собираюсь.
В его мыслях Тах видел образы: бьющиеся стекла, серебристые осколки, кинжалами летящие в воздухе. Он на себе почувствовал толчок Мэла и увидел, как тот потянулся к пистолету, как вздрогнул и развернулся, когда в него ударили пули. Он слышал тихий голос Баннистера, отдающий приказ убить Рут, видел склад у Гудзона, где держали Ангеллик, и отчетливые синяки на ее руке, за которую ее тащили. Он чувствовал страх мужчины – страх быть раскрытым, страх перед джокерами, перед Баннистером, перед ними.
Тахион сжал руку Десмонда, и джокер развернулся, чтобы уйти.
– Эй, куда это вы собрались? – произнес рябой, демонстрируя полицейский значок. – Агент отдела по борьбе с наркотиками под прикрытием, – заявил он. – А вы, мистер, наверняка употребляли, раз задаете такие странные вопросы.
Дес спокойно позволил мужчине себя обыскать.
– Так-так, что у нас тут? – рябой извлек из кармана Деса пакетик с белым порошком. – Вы только посмотрите! Урод, ты арестован!
– Это не мое, – спокойно ответил Десмонд.
– Черта с два, – сказал рябой. В его голове проносились мысли: «Обычная случайность, оказал сопротивление при аресте, что мне оставалось делать? Джокеры поднимут вой, но кому какое дело до гребаных джокеров, вот только что со вторым делать?» – он взглянул на Тахиона. – «Черт, да этого цыпленка всего трясет, он точно под кайфом, вот так удача».
Вздрогнув, Тахион понял, что наступает момент истины. Он не был уверен, что у него получится. С Крошкой вышло иначе – тогда им повелевал слепой инстинкт, а сейчас он был в ясном уме и отдавал себе отчет в том, что делает. Когда-то он проделывал это с легкостью – манипулировать чужим разумом для него было все равно что пошевелить пальцами. Но теперь эти пальцы дрожали, на них была кровь – и в его сознании тоже. Он вспомнил, как разум Блайз разлетелся на осколки от одного его прикосновения, словно зеркала «Дома смеха». Прошла долгая, мучительная секунда, но ничего не произошло. К горлу подступил комок, и Тахион явственно ощутил знакомый вкус неудачи.
Но тут рябой мужчина глупо улыбнулся, сел обратно в кабинку, положил голову на стол и уснул, как младенец.
Дес оставался невозмутим.
– Твоя работа?
Тахион кивнул.
– Доктор, вы весь дрожите. Вам плохо? – спросил Дес.
– Все нормально, – неуверенно ответил Тахион. Полицейский принялся громко храпеть. – Думаю, что все нормально. Впервые за много лет, – Тах взглянул джокеру в глаза, стараясь не обращать внимания на внешнее уродство. – Дес, я знаю, где ее держат.
Они направились к выходу. В клетке стриптизершу сменил грудастый бородатый гермафродит.
– Надо спешить, – сказал Тахион.
– Мне хватит часа, чтобы собрать пару десятков человек.
– Постой, – остановил его Тахион. – Она не в Джокертауне.
Дес замер у самых дверей.
– Ясно. Группа джокеров и людей в масках за пределами Джокертауна непременно вызовет подозрения.
– В точку, – подтвердил Тахион. Он не стал озвучивать другое свое опасение – пойти против полицейских, даже коррумпированных вроде Баннистера и его подручных, означало навлечь на всех джокеров неминуемую кару. Тахион собирался взять весь риск на себя. Ему-то терять было нечего. – Знаешь, как связаться с Черепахой? – спросил он.
– Могу вас к нему отвести. Когда?
– Прямо сейчас, – сказал Тахион.
Через пару часов полицейский проснется и помчится к Баннистеру. Но что он расскажет? Что Дес и какой-то чувак в маске цыпленка расспрашивали его, он собирался их задержать, но необъяснимым образом уснул? Рискнет он в этом признаться? Если да, то какой вывод сделает Баннистер? Перевезет Ангеллик в другое место? Убьет ее? Рисковать было нельзя.
Когда они покинули полумрак «Чудаков», кран как раз спускал на землю второй полицейский автомобиль. Поднялся холодный ветер, но Тахион чувствовал, как под куриными перьями на его лице выступает пот.
Том Тадбери проснулся от глухого постукивания по его панцирю. Скинув махровое одеяло, он сел и ударился головой.
– Черт, – выругался он и принялся шарить в темноте в поисках выключателя.
Стук продолжался, методичное «бум-бум-бум» эхом отражалось от брони. Том разволновался. «Полиция, – подумал он. – Меня выследили, и теперь хотят вытащить отсюда и предъявить обвинения». У него разболелась голова. Внутри панциря было душно и холодно. Том поочередно включил обогреватель, затем вентиляторы и камеры. Мониторы ожили.
Снаружи стоял ясный декабрьский день, и даже унылая кирпичная кладка казалась яркой и веселой. Джоуи уехал на поезде в Бейонн, а Том остался – времени было в обрез, и выбора у него не оставалось. Дес нашел ему укромное убежище – закрытый дворик в трущобах Джокертауна, пропахший канализацией, окруженный со всех сторон старыми пятиэтажками и невидимый с улиц. Когда Том под утро прилетел сюда, в нескольких окнах зажегся свет и из сумрака выглянули осторожные, напуганные лица – нечеловеческие. Взглянув на него, они исчезли так же внезапно, решив, что неопознанный объект снаружи не заслуживает их внимания.
Зевнув,
