- Что уж говорить обо мне! - в приливе чувств воскликнул Бин. - Я вообще ощущаю себя так, словно двадцать лет до этого я прожил в каком-то ящике, и лишь сейчас меня вынули наружу.
- Да уж, подруга, ты знаешь толк в развлечениях! - весело глядя на Мэйлинн, рассмеялся Кол.
- Это да! - лицо Мэйлинн, опухшее с одной стороны от громадного синяка, расплылось в улыбке.
- И всё-таки мы - молодцы! - резюмировал Каладиус, и спорить с этим не стал никто.
- Ну что, а теперь, может, уже пора спать? - предложил Кол.
- Ещё бы! - подтвердила Мэйлинн. - Надо пользоваться случаем, пока тебя не швыряет по стенам вместе с собственной постелью!
- Это отличная мысль! - одобрил Каладиус. - Я - к себе, и чтоб до утра не будить!
- Разве что храпом, - усмехнулся Кол. - Да, Бин? - подмигнул он юноше.
- Да ты и сам храпишь не хуже! - с лёгкой обидой огрызнулся Бин и стал заворачиваться в вонючий спальный мешок. - Надо бы, кстати, завтра заодно и стирку устроить.
- Обязательно! - пообещал Кол, гася лампы.
***
Конечно, наступившее утро трудно было назвать погожим, однако, в сравнении с чередой предыдущих утр выглядело оно, несомненно, гораздо более выигрышно. Шхуна качалась на волнах меньше, чем в кабельтовом от берега. Было прохладно, но не слишком холодно. Небо было всё ещё покрыто облачностью, но это были уже не черные тучи. В общем, это было прекрасное утро!
Берег не поражал красотой или разнообразием. Низкий и пологий, он уходил в дымчатую даль, так и не меняя высоты. Это была типичная дорийская равнина. От той, по которой друзья путешествовали пару месяцев назад, она отличалась лишь цветом травы - теперь уже совсем пожухлой и словно припорошённой инеем. Взгляд мог зацепиться лишь за весьма редкие одинокие деревца, почти кустарники, уныло торчащие то там, то тут. Не было видно ни одной живой души - кочевники избегали селиться на самом берегу, а больше тут никто не жил, потому что дорийцы были весьма непредсказуемыми и неудобными соседями.
- Ну и где же обещанная ванна, капитан? - это был первый вопрос, который задал Каладиус, оказавшись на палубе.
- Ну я уже говорил, что технически это не совсем ванна, мессир, - уклончиво ответил Шэд. - Но возможность помыться я вам предоставлю. Поглядите-ка туда, - и он махнул в сторону недалёкого берега.
В паре десятков ярдов от кромки моря стояла импровизированная палатка из парусины размерами не более пятнадцать на пятнадцать футов. Очевидно, внутри горел огонь, поскольку из отверстия на макушке палатки выходил густой дым. Рядом с палаткой валялось несколько брёвен, и с полдесятка моряков занимались тем, что пилили и кололи их на дрова.
- Что же там такое? - полюбопытствовал Каладиус.
- Это, мессир, наша моряцкая баня. Как вы могли заметить, морякам редко выпадает возможность помыться, ежели море не располагает к купанию. И вот иногда мы устраиваем себе такой вот праздник жизни. Очень экономно - можно как следует попариться и обмыться, не имея огромного количества горячей воды.
- А где же вы набрали дерева для дров? - удивился Каладиус. - Ведь кругом - голая степь. Я вижу, что не те несчастные корявые деревца пошли на дрова!
- Вы снова правы, мессир, - кивнул Шэд. - Но тут всё проще простого. Понимая, что нам предстоит ужасный шторм, я ещё в Найре запасся кое-чем из дополнительного рангоута, на случай, если что-то сломается. Но, поскольку моя красавица проглотила Вастиней, не закашлявшись, то теперь нам нет нужды тянуть лишний груз в Саррассу. Так что, когда будете париться, мессир, имейте в виду, что банька растоплена на лучшем мачтовом дереве во всём Загорье!
- Слышу, кто-то говорит про баню? - улыбка Кола с трудом помещалась в проем двери. - Эй, народ, вылезайте сюда! Будем париться! Да ещё и на земной тверди!
- Как здорово! - чуть не толкнув Кола, на палубу выскочила Мэйлинн. - Надеюсь, дамы вперёд?
- Всенепременно, сударыня! - галантно ответил Шэд. - Но баньке нужен ещё хотя бы часок, чтобы дойти, так что пока можете покушать тех волшебных блюд, что приготовил ваш повар. Кстати говоря, мой кок в последние дни ходит злой, как чёрт! Как бы не прирезал он вашего Пашшана, и не подал его нам зажаренным в яблочном соусе! - шкипер громко захохотал.
- Поверьте, друг мой, Пашшан не из тех людей, что позволяют подавать себя в яблочном соусе, - заверил его Каладиус.
Вскоре был подан завтрак, и впервые за много дней его разделил с пассажирами и сам Пашшан, поскольку до того времени он всё больше обретался на камбузе. Как и говорил Шэд, Пашшану удавалось творить чудеса из самых простых и непритязательных продуктов. Особенно счастлив был Каладиус - его желудок, наконец, полностью отошёл от пережитого шока, и теперь он вновь с наслаждением вкушал приготовленные баинином блюда, урча от удовольствия, словно кот.
После весёлого и сытного завтрака путешественники ловко спустились в шлюпку, которая уже билась о борт шхуны, и четверо матросов несколькими мощными гребками доставили их на берег. Друзья с наслаждением встали ногами на твёрдую почву и, несмотря на то, что земля была холодной, Бин и Кол тут же повалились на неё, перевернулись на спину, и, раскинув руки, умиротворённо уставились в проползающее над головами небо. У берега горел костерок, у которого тут же расположились все, кроме Мэйлинн. Она, прихватив с собой свежую смену одежды, вошла в палатку-баню.
Внутри было довольно темно, очень жарко и влажно. Посередине на круге из крупных булыжников стоял большой котёл, в котором пари́лась и булькала кипящая вода. Рядом стоял другой котёл, поменьше, в котором, судя по всему, была вода холодная. В нём плавал ковш. Большой котёл и камни дышали жаром. Очень сильно пахло дымом, так, что Мэйлинн даже закашлялась, однако подобная мелочь не могла её смутить. Она, не мешкая, принялась стягивать с себя вонючую одежду, кидая её прямо на землю.
Лирра провела в бане не менее трёх четвертей часа. Время от времени оттуда слышались её восторженные визги, когда она окатывала себя горячей или холодной водой, или плескала воду на раскалённые камни, чтобы добавить пару. Наконец она вышла - распаренная, красная и счастливая. На ней была свежая одежда, волосы, всё ещё перепутанные, но чистые, влажно блестели.
- Лучший день в моей жизни! - блаженно выдохнула она, плюхаясь у костра.
- Небось, всю
