— Красавчик, — беспощадно ухмыльнулся Тибо. — Девочки утром чуть не передрались, кто его светлости воду для умывания понесет. Но камзол зря снял — еще продует. Ветра у нас злые, дураков любят…
Некромант, словно расслышав его шепот, оглянулся, сверкнув глазами, но тут же снова повернулся к колодцу. Эйнар вспомнил объяснения леди про плиту, перекрывшую доступ к воде. Насколько он понял, магичка упросила гостя просто двинуть по плите магической силой, вроде как пнуть ее в нужную сторону. Этого должно было хватить, как она уверяла.
Бастельеро встряхнул длинными холеными кистями рук, и гарнизон затаил дыхание. Даже Тибо притих, а у Эйнара холодок пробежал по спине. Видит ли морок, что происходит? Не зря он предупреждал, чтобы Эйнар не вздумал предупредить гостя, — значит, опасается некроманта! А тот плавно поднял вытянутые руки перед собой ладонями вниз, замер, словно изваяние, а потом резко опустил их — будто толкнул. Мгновение ничего не происходило, потом земля дрогнула, истошно заржали лошади в конюшне, а в вольере басовито залаяли волкодавы. Тибо восхищенно и очень заковыристо помянул барготову мать…
— Есть! — звонко и радостно воскликнула леди, просветлев лицом, а ведь до этого была напряженная, будто натянутая тетива. — Маркус, отходи!
Некромант, словно не расслышав, шагнул к колодцу, с любопытством глянул в него и тут же отшатнулся — из круглого каменного зева послышалось тяжелое урчание.
— Отходи! — снова крикнула леди с беспокойством в голосе, и тут уже Бастельеро послушался.
Он опоздал на несколько мгновений, не больше. Уже сделал шаг, по-прежнему с жадным любопытством глядя на колодец, потом второй… Урчание стало громче, послышался хлопок, будто выбило огромную пробку из бочки с брагой… Что-то черное взметнулось над колодцем — гарнизон разом ахнул! Заголосила Молли, кто-то ругнулся, а черное поднялось, расправило крылья… и обернулось фонтаном черной жидкой грязи, обрушившейся на колодец и не успевшего далеко отойти некроманта.
— Маркус… — простонала леди. — Балбес…
Грязь хлестала вверх потоком, в ней попадались мелкие камешки, градом посыпавшиеся на двор, и некромант отпрыгнул, а потом и вовсе отбежал, но поздно. Черная жижа залила его с ног до головы, стекая по щегольским кудрям, превратила белую рубашку в тряпку, пропитанную грязью, мгновенно обволокла и штаны, и сапоги. Лицо Бастельеро кое-как успел прикрыть руками, но, когда убрал их, оказалось, что и туда добралась щедрая грязевая оплеуха, так что перемазанный ею некромант спас разве что глаза.
— Мать барготову через тридцать три пня с колдобинами да пушечным шомполом… — ругался он, пытаясь стереть грязь с лица, но только сильнее размазывая ее. — И самого Баргота всеми его приспешниками по тринадцать раз… Ло, какого демона!
— Я же говорила тебе отойти! — крикнула леди, давясь смехом. — Маркус, прости, но что же ты-ы-ы-ы…
Не выдержав, она расхохоталась. У стены, где стояли солдаты, послышались осторожные смешки, хихикнула какая-то девица… Прыснула стоящая рядом Тильда… Некромант огляделся по сторонам, и даже сквозь слой грязи было видно, что физиономия у него гордо-обиженная, как у взятого за шкирку Мяуса, — а потом махнул рукой и сам заржал, как жеребец, под нарастающий хохот гарнизона. Грязевой фонтан все выше бил в небо, стремительно светлея и превращаясь сначала в темно-серую, а потом просто в серую струю воды пополам с землей. Уже весь двор был в потеках грязи, но солдаты счастливо орали, понимая, что этой зимой им не придется таскать воду из-под самого склона, да и вообще не придется больше. Визжали девицы, на которых летели брызги, а Бастельеро снова шагнул под самую струю, падающую уже прозрачным водяным облаком и, ловя воду ладонями, щедро плескал ее в лицо и на голову.
— Веселый парень, — не без уважения сказал Тибо. — Прямо жалко бить, если что вдруг.
— Да вроде и не надо, — буркнул Эйнар. — Мы поговорили.
— Ну если поговорили — тогда конечно… — протянул сержант. — А это еще что?
Чистая толстая струя, постепенно опадающая обратно в колодец, вдруг замутилась, плюнула снова темным, грязная вода окатила снова ругнувшегося в барготову мать некроманта, словно его можно было испачкать сильнее, и выбросила на двор что-то непонятное, круглое. Бастельеро, увернувшийся от очередного плевка колодца, поднял эту штуку, покрутил в руках и длинно присвистнул, а потом, уже не обращая внимания, что при каждом шаге с него течет вода, подошел к леди.
Эйнар, чуя неладное, поспешил туда. Магичка, взяв находку, тоже повертела ее в руках, а потом язвительно сообщила:
— Действительно, и на что я рассчитывала, когда просила помочь некроманта? Маркус, ты можешь хоть когда-нибудь обойтись без покойников? Я понимаю, любишь ты свою работу, но надо же меру знать!
— Я-то при чем, Подснежничек? — обиженно изумился некромант, выжимая из длинных волос воду пополам с грязью.
Текло с него так, что, на взгляд Эйнара, выжимать следовало всего некроманта. А ведь и правда, не простудился бы. Облиться родниковой водичкой на таком холоде и не продрогнуть — это надо быть северянином, а дорвенантцы и летом мерзнут, как известно.
— Еще скажи, что он сам тебя нашел, — фыркнула леди и повернулась к Эйнару. — Капитан, что у вас тут за трупы в колодце? Один так уж точно.
Эйнар забрал у нее человеческий череп, вычищенный водой добела, как видно было теперь, когда с него смылась грязь, присмотрелся. Крепкий еще, в руках не разваливается.
— Дайте, — бесцеремонно забрал у него находку некромант.
Держа череп в одной руке, он провел второй ладонью над его лбом, парой легких быстрых движений коснулся висков черепа, потом еще раз его лба и затылка. Прикрыл глаза и через несколько вдохов снова открыл их, сообщив:
— Мужчина немного старше двадцати лет. Убит примерно пару лет назад. То ли нож, то ли стрела… Что-то острое, в общем. И не похоронен, как должно, разумеется. Так что в твоих словах, что он сам меня нашел, не так уж много шутки, драгоценная. Мог и найти. Капитан, у вас призраки здесь не шалят?
— Шалят! — выкрикнул кто-то из солдат — некроманта, затаив дыхание, слушали все, постепенно подбираясь ближе.
— Меньше спать надо на карауле, — бросил в ту сторону Эйнар. — Тогда и призраков не увидите. Милорд, вы это всё по одному черепу
