Сверху посыпалась какая-то труха, упало несколько щепок, а парой мгновений спустя с балок разрушенного перекрытия первого этажа спрыгнул Мяус с крысой в зубах. Приземлился почти рядом со звездой — и метнулся в темноту.
— Мерзкая тварь, — брезгливо процедил Саттерклиф. — Бастельеро, просыпайтесь, время принимать лекарство.
— Идите к Барготу, — простонал некромант, томно потянувшись. — Говорил мне дедушка Грегор, что нельзя мешать крепкое со слабым…
Дотянувшись до черепа, он подгреб его под себя, как подушку, и попытался снова уснуть.
Ло казалось, что все это происходит, будто в дурном сне. Она снова глянула на капитана, на Тильду… Девочка ответила ей злым крысиным взглядом ало светящихся глазок.
— Это было давно, очень-очень давно, — провозгласил вдруг Маркус по-прежнему с закрытыми глазами. — В королевстве у края земли… Эй, карвейна всем! И закусить чего-нибудь…
— Сколько вы ему дали, Рольфсон? — раздраженно поинтересовался магистр. — Совершенно нетипичная реакция.
— Две пилюли на стакан вина, как вы сказали, — отозвался капитан. — Вы же сами видели через перстень.
Саттерклиф что-то зло прошипел, а Ло, пораженная неприятной мыслью, попыталась стянуть обручальный перстень. Сволочь! Испоганить следящим заклятием фамильные кольца Ревенгаров! Это что получается, он видел и слышал все, что в эти дни происходило с Ло и Рольфсоном? Выкидыш Баргота!
— Не трогайте кольцо, Лавиния, — бросил фантом. — Идите и станьте в центр звезды. Только сначала заберите череп у своего дружка. Никому ничего нельзя поручить!
— А не пошли бы вы к Барготу в задницу? — учтиво поинтересовалась Ло. — Может, вы не того опоили? Интересно, как вы заставите меня стоять смирно?
— Попрошу капитана вас оглушить, — не менее любезно и очень зло отозвался Саттерклиф. — Пока на шейке его дочери мой поводок, ваш муж будет очень послушной собачкой.
— Я воскликнул: «Ворон вещий, птица ты иль дух зловещий…» — бормотал Бастельеро какую-то мрачную балладу.
Ло молча подошла к нему и забрала останки несчастного Саймона, с которыми некромант даже в таком непотребном состоянии расставаться не желал. Встала в центр звезды, поборов искушение стереть ногой какой-нибудь знак или часть линий.
— И как вы собираетесь проводить ритуал в таком виде? — бросила она наугад. — Не припомню, чтобы фантомы могли колдовать.
Саттерклиф усмехнулся. Повинуясь его жесту, Тильда отошла к стене, раскинула руки — и вокруг них заструилось зеленоватое сияние: магистр использовал девочку как маяк для наведения. Ло еще раз мысленно помянула Баргота — нарушать стабильность подобной связи было смертельно опасно, и с надеждой кинуться на магистра во время открытия портала и сбить ему выход следовало проститься.
Зеленая арка раскинулась в пространстве перед Тильдой, вышедший из нее человек первым делом сгреб девочку в охапку и поставил перед собой. Тильда не сопротивлялась, мотаясь в его руках, как кукла, а Ло проглотила такую ругань, за которую в Академии грозил день карцера — куда там безобидному поминанию барготовых причиндалов. Фантом, конечно, сразу же развеялся.
— Вот теперь мы в сборе окончательно, — подытожил магистр, подходя к границе звезды и ведя Тильду за руку. — Лавиния, вы ведь будете послушной?
Ло не ответила. Она даже не знала, как назвать то, что в ней сейчас кипело, потому что слово «ненависть» казалось слишком слабым.
— Вы хотите вернуть дух Саймона в меня? — поинтересовалась она наконец.
Саттерклиф кивнул.
— У вас неплохие задатки разумника, — сказал он, глядя на Ло с удовлетворением, как на удачный аркан или артефакт. — Саймону будет их вполне достаточно. Думаю, в боевого мага он уже наигрался.
— Но я женщина!
— И что? Ревенгар, не будьте ханжой. Лучше быть живой женщиной, чем бесплотным духом мужчины. В конце концов, если это станет такой проблемой, душу можно будет перенести еще раз. Даже нужно, пожалуй, учитывая ваши сложности со здоровьем.
— Магистр, вы удивительная, совершенно уникальная сволочь, — уронила Ло со злым изумленным восхищением. — Сложности со здоровьем вообще-то устроили мне вы. И все это только потому, что я не позволила утопить отряд вольфгардцев? А для кого вы предназначили тело Маркуса? Впрочем, нетрудно угадать! Самый лакомый кусочек — себе?
— Это наиболее целесообразно, — подтвердил Саттерклиф, доставая из ножен на поясе кинжал с длинным узким лезвием. — Поверьте, я принесу Дорвенанту гораздо больше пользы, чем этот мальчишка. Еще полсотни лет жизни — как раз то, чего мне не хватало для осуществления некоторых экспериментов. В конце концов, разве вы с Бастельеро не присягали служить Дорвенанту, не жалея жизни? Ваша жизнь принесет ему таким образом неоценимую пользу…
Не переставая говорить, он продвигался вокруг звезды, иногда наклоняясь и подрисовывая или исправляя какой-нибудь знак. Работа Маркуса все-таки имела другое предназначение, не соответствующее целям магистра. Тильда следовала за ним, как привязанная, и Ло видела, с какой ненавистью и отчаянием следил за ней взглядом Рольфсон. Бастельеро, еще глубже ушедший в наркотические грезы, откинулся на доски спиной и прикрыл глаза — с той стороны помощи ждать не приходилось, как с отчаянием поняла Ло.
— Ну вот, — кивнул сам себе магистр, обойдя звезду по периметру и снова остановившись напротив Ло и немного справа от капитана. — Прекрасно вышло. А с его талантом и моим разумом и трудолюбием… Удача улыбается умным, я ведь уже это говорил?
— Примерно раз триста за время моего обучения, — пробормотала Ло.
Как же ей хотелось грохнуть череп, который она держала, о каменный пол. Чтоб осколки разлетелись!
— И раз пятьсот — за время моего, — послышался чей-то голос.
Ло увидела расширившиеся глаза Саттерклифа, изумление на лице капитана, а потом обернулась, чувствуя, как по спине пробежал холодок. И нет, это был не страх, а самое настоящее, мать его барготову, явление материализации духа. Маркус, чтоб тебя, ты так нужен!
— Он очень любит говорить о торжестве разума, о целесообразности и высоких целях, — добавил полупрозрачный невысокий юноша в потрепанном мундире лейтенанта с красными орденскими нашивками. — Здравствуйте, леди Ревенгар. Мое почтение, капитан. Простите, вы теперь ваша светлость…
— Саймон? Саймон, мальчик
