Элли закрывает глаза.
Неужели все закончилось?
Потом они все оказываются в отдельной комнате где-то на верхнем этаже – Клаудия, Ормероды, охранники и Дэлил. Джеймс не выпускает Даррена из своих объятий; Элли смотрит на отца несколько напряженно.
– Это вы все устроили? – спрашивает она Клаудию.
Клаудия улыбается.
– После нашей встречи с вами я сразу же обратилась в пробационную службу. Я обрисовала им ситуацию, и поскольку ваш отец был образцовым заключенным, его согласились выпустить условно-досрочно, учитывая, что он отсидел уже достаточно времени. Оставшуюся часть срока ему все же нужно будет отбыть, но он сможет находиться теперь уже не в тюрьме, а дома. С вами. Если он будет вести себя хорошо, ему не придется больше возвращаться в тюрьму.
Даррен, освободившись наконец из объятий Джеймса, смотрит на свою дочь.
– Элли, ты разве не хочешь меня обнять?
Элли отворачивается.
– Я не простила тебя за то, что ты сделал.
– Вы должны были мне все рассказать, – говорит он. – Я имею в виду эту ужасную ситуацию, в которой вы оказались. Я мог что-нибудь сделать, чтобы помочь вам.
– Ты ничего не мог сделать, – говорит Элли. – Уж точно не в тюрьме. Мы не могли приехать навестить тебя, потому что у бабушки с головой становилось все хуже, а когда ты звонил… ну, я не хотела зря тебя волновать. Ты бы начал что-то предпринимать, поднимать шум, и тогда нас бы точно сразу же разлучили. – Элли скрещивает руки на груди и смотрит себе под ноги. – И вообще я справлялась со всем сама. Наверное, мы вполне могли бы уже обходиться и без тебя.
Лицо Даррена морщится, как от боли.
– Не говори так. Я знаю, что ты сердишься на меня, но не нужно так говорить. Я снова с вами. Мы сможем преодолеть все трудности. Но мы должны делать это все вместе.
Элли чувствует, как слеза катится по ее щеке и падает ей на руку. Она смотрит на отца и бросается к нему, обвивая руки вокруг его шеи. Он стискивает ее в своих объятиях, и Элли чувствует себя снова ребенком, и плачет, как ребенок, и обнимает отца. И в этот момент она позволяет себе поверить в то, что все будет хорошо.
Глэдис подходит к Клаудии, которая тоже плачет, как ребенок, и спрашивает:
– Можно мне поговорить с майором Томом?
Клаудия поспешно утирает слезы.
– Что, миссис Ормерод? Прямо сейчас?
Глэдис кивает.
– Да, это важно. Я думаю, очень важно. Вы можете позвонить ему?
Клаудия пожимает плечами и набирает номер на своем телефоне.
– Центр управления? Крэйг! А где Бауман? Что? Свистит? Ладно. Ты можешь попросить, чтобы кто-нибудь из техников переключил этот звонок на Томаса? Это возможно? Да, хорошо, я жду.
У Глэдис болит голова, и она чувствует, что ей стоило бы пойти прилечь. Клаудия смотрит на нее и хмурится.
– Миссис Ормерод, с вами всё в порядке? Вы выглядите какой-то бледной… О, подождите. – Она протягивает ей телефон. – Вас соединили с «Арес-1».
Томас сидит перед монитором компьютера, через который было установлено соединение.
– Глэдис! – говорит он. – Очень рад вас слышать! Как все прошло?
– Джеймс победил, конечно же, – отвечает Глэдис. – Но, знаете ли, выпускать газы в прямом эфире… Ох, куда катится этот мир! Впрочем, я вовсе не об этом хотела с вами поговорить. Я немного отдыхала, прикрыв глаза, до того как началось выступление Джеймса, и мне в какой-то момент приснился мистер Тримбл.
– Тримбл? – в недоумении переспрашивает Томас. Он уже почти забыл, какими бывают разговоры с Глэдис.
– Да, – сердито произносит Глэдис. – Мистер Тримбл. Он был одним из наших учителей в воскресной школе. Так вот. У меня из головы никак не выходила воскресная школа – с тех пор как вы задали мне эту свою загадку из кроссворда. И думаю, я ее разгадала.
Томас молчит несколько секунд и наконец говорит:
– Черт возьми. Правда?
Он оглядывается в поисках своего сборника кроссвордов и карандаша и обнаруживает их парящими возле иллюминатора.
– Подождите немного. Так, готово. 18 по вертикали: То, что долго бредет позади, может разрывать сердце, как гласит мудрость (7). Семь букв. Это последняя головоломка. Но я в абсолютном тупике.
– Итак, – начинает Глэдис. – «Может разрывать сердце». Это как болезнь, верно? То, что свело в могилу моего Билла. «Бредет позади» – значит, не становится настоящим, не сбывается. Так?
Томас старательно таращит глаза на решетку кроссворда.
– Но все равно ничего не приходит в голову.
– Подсказка здесь в слове «мудрость». Мудрость. Притчи. Книга Притчей Соломоновых, из Библии. Глава тринадцатая, стих двенадцатый.
– Вам придется просветить меня на этот счет, – говорит Томас. – Я никогда не посещал воскресную школу.
Глэдис вздыхает.
– «Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце, – произносит она, – а исполнившееся желание – как древо жизни». Надежда, которая долго бредет позади, может разрывать сердце. Понимаете?
Еще бы, конечно, он понимает. Томас вписывает карандашом буквы в последние пустые клеточки своего кроссворда.
– Н-а-д-е-ж-д-а, – говорит он. – Значит, это надежда. Вот чего мне тут не хватало.
Глэдис смотрит на Даррена, держащего Элли в своих объятиях, на Джеймса, стоящего за ними и обнимающего их обоих. Дэлил и Клаудия стоят вместе и тоже плачут.
– Нам всем этого не хватало, майор Том, – улыбается Глэдис. – Но теперь у нас у всех есть надежда.
68
11 февраля 2017 г
– Земля вызывает майора Тома! Майор Том, мы вас ждем!
Томас устраивается перед компьютером и улыбается в камеру. Перед ним появляется Клаудия, стоящая в зале Центра управления.
– Это «Арес-1», слышу вас отлично и четко, – говорит он.
– Уже не «Конурник-1»? – подняв бровь, спрашивает Клаудия.
Томас пожимает плечами.
– После того как я увидел всю эту махину целиком, я подумал, что она заслуживает более уважительного отношения. – Он похлопывает ладонью по столу. – Ведь она везет меня на Марс. – После некоторой паузы Томас спрашивает: – А где Бауман?
– Ну… директор Бауман сейчас на больничном, – говорит Клаудия. – Его не будет некоторое время – возможно, довольно долго. Так что у нас сейчас новый временный директор.
– Вы? – спрашивает Томас.
Клаудия смеется.
– Конечно же, нет, Томас. Я не согласилась бы на эту работу даже за все туфли Джимми Чу. – Она смотрит в сторону и подзывает кого-то кивком. – Руководство БриСпА решило, что для дальнейшего управления вашим полетом на этой должности будет очень кстати человек, имеющий опыт в сфере космоса.
В поле видимости камеры появляется новый временный директор, с широкой улыбкой на лице.
– Привет, Томас! – произносит он.
Томас с изумлением смотрит на экран.
– Миркат!
– Можешь называть меня просто Сергей, – говорит Миркат. – Или директор. Как тебе больше нравится.
– Миркат, – отвечает Томас. – Я привык называть тебя так.
Миркат подмигивает ему.
– Simples!
– И с вами еще кое-кто хочет увидеться, – сообщает Клаудия.
– Если это опять тот ужасный тип насчет записи «Space Oddity», то я не изменил своего мнения, – говорит Томас, но Клаудия тем временем подводит к камере троих человек – высокого темноволосого мужчину в футболке и джинсах, девочку-подростка и маленького мальчика со взъерошенными волосами.
– Это Элли и Джеймс, как,
