Гигантская кошка ткнулась носом в плечо девочки и обнюхала ее. Ее шумное дыхание отдавалось в ушах Серафины, легкие двигались, как мехи, накачивая и выпуская воздух. Кожа вокруг приоткрытой пасти пумы влажно блестела, и зубы сверкали. А запах казался и чужим, и знакомым. Серафина в жизни не слышала запаха дикой кошки, но сейчас ей казалось, что именно таким он и должен быть.
Но как, как с ней заговорить? Серафине страстно хотелось понять, что думает и чувствует сейчас пума.
Девочка глубоко вздохнула и, не смея выдохнуть, медленно подняла дрожащую руку, чтобы коснуться головы пумы. Погладить жесткий мех.
Пума не сводила с девочки пристального взгляда, но не двигалась, не рычала, не скалила клыки. И Серафина снова осторожно вздохнула.
Она погладила пуму по голове, потом по шее. Пума потерлась плечом о ее тело, и Серафина ощутила мощь и тяжесть животного. В какой-то момент дикая кошка едва не придавила ее своим весом, так что девочка почти испугалась, но пума тотчас отодвинулась, и Серафина задышала свободно. А когда она опустила коленки, лесная хищница положила голову ей на грудь. Серафина коснулась ее ушей и загривка. Затем пума легла возле девочки, помахивая длинным хвостом, и котята закопошились около них.
Серафина брала на руки и прижимала к себе пушистые мяукающие комочки. Ее переполняли гордость и восторг. Малыши радовались ей, она им нравилась. В какой-то миг ей даже почудилось, что она наконец-то вернулась домой.
Девочка снова подумала о том, что не похожа на других людей. Она видит в темноте, неслышно передвигается, охотится по ночам. Серафина осмотрела свою ладонь и кончики пальцев — что там на концах, ногти или когти? Что связывает ее с пумой? Почему ей так хорошо в логове?
Но, чем больше она об этом думала, тем больше сомневалась. Она все-таки человек. Носит одежду, живет в доме с людьми. И хочет жить там и дальше. Ей надо возвращаться домой, к папаше и Брэдену, к миру, который она знала и любила.
Стиснув зубы и тряхнув как следует головой, Серафина выбралась из логова на прогалину, под яркие звезды. И остановилась, не зная, что делать дальше.
На месте боя бесформенной кучей валялся черный плащ. Рядом лежало окровавленное тело Торна. Его одежда была разодрана в клочья, белую рубашку запятнала кровь. В боку человека зияла большая рваная рана, лицо и голова были обезображены укусами и следами когтей. Его кровь поблескивала в лунном свете, а Серафина по опыту с крысами знала: раз кровь блестит, значит, он еще жив. Но скоро умрет. Иногда она добивала умирающую крысу, но иногда оставляла умирать.
Стоя на прогалине, девочка смотрела на небо, на деревья, на все, что ее окружало. Она победила! Она нанесла поражение Человеку в черном плаще. Казалось, в ее теле играл каждый мускул, каждый нерв. Серафина почти парила в воздухе от радостного волнения. Но в то же время она была растеряна и недоумевала. Она решила одну загадку и тут же получила новую. Почему она себя так странно ощущает? Почему пума не напала на нее?
— Что все это значит? — спросила она себя вслух.
Серафина сделала несколько шагов, яростно пиная снег. До чего же надоело ничего не понимать, ничего не знать.
— Скажи, что все это значит? — закричала она небесам.
— Надень меня… — ответил ей хриплый голос.
24
Серафина оглянулась.
— Надень меня…
Она не столько слышала, сколько ощущала древний, хриплый голос, и она точно знала, откуда он идет. Девочка посмотрела на черный плащ, лежащий на земле возле Торна. Он отлетел в сторону во время схватки с пумой и теперь валялся на снегу отдельно от тела.
— Представь, что будешь знать все на свете…
— Заткнись, — сказала она с отвращением, как будто говорила с какой-нибудь обнаглевшей крысой, которую только что поймала.
— Представь, что сможешь делать все, что захочешь…
— Ты умер, — процедила она сквозь зубы. — Заткнись!
— Тебе нечего бояться…
Серафина почувствовала, как внутри нее растет страх. Все инстинкты говорила ей бежать, но она была слишком рассержена. Она стиснула зубы. Ей хотелось снова вступить в борьбу и победить.
— Надень меня… — снова прохрипел голос.
Серафина посмотрела на плащ. Это был плащ власти, плащ знания. Ей безумно захотелось прикоснуться к нему, подержать его в руках. Она понимала, что плащ заманивает ее, притягивает к себе, но ей было все равно. Ей хотелось силы и власти.
— Представь, что сможешь понимать все на свете, что будешь повелевать всем, что есть вокруг тебя…
Она шагнула к плащу.
— Надень меня…
Она нагнулась и подняла черный плащ. Атласная ткань в ее руках отражала лунный свет. Несмотря на бег сквозь кусты, полет между деревьями, борьбу с пумой, плащ не порвался и не испачкался.
Серафина внимательно рассмотрела накидку, пытаясь найти какой-нибудь тайный знак силы или колдовской символ. Плащ на ощупь совсем не напоминал ткань, скорее — живое, дышащее существо вроде гигантской змеи.
— Надень меня… — снова попросил он низким голосом.
Девочка стала разглядывать серебряную пряжку, на который был выгравирован сложный и тонкий узор: тугая связка переплетенных побегов и колючих ветвей. Повернув пряжку к свету, она заметила, что из-за колючек выглядывает множество крошечных лиц.
Она не понимала, что это означает. Кажется, она вообще перестала что-либо понимать. Внутри нее поднималось чувство ужасного, черного одиночества, неведомой раньше тоски. Но что же делал плащ? Как он действовал? Неужели и вправду давал хозяину абсолютное знание? Сможет ли он в таком случае ответить на мучившие ее вопросы?
— Ты будешь все знать, всем владеть… — прошептал плащ.
У Серафины закружилась голова, туман окутывал ее сознание, и она уже не владела собой. Ее пальцы сжались, руки задвигались. Захваченная могучим колдовством, девочка накинула черный плащ на плечи — совсем ненадолго, только узнать, что из этого выйдет.
И снова услышала хриплый голос:
— Добро пожаловать, Серафина. Я не причиню тебе вреда, дитя…
