Про́клятый и передан в руки лорда Араилта Крована, а теперь должен вместе с ним отправиться в Шотландию, в его замок Эйлеан-Дхочайс. Ни слова об освобождении. Ни слова о пересмотре приговора. И только звук ключа, падающего в глубокий колодец.
Люк должен что-то сделать и не допустить, чтобы Крован допрашивал его. С помощью Дара тот перероет память Люка и узнает о клубе, и тогда его друзья в Милмуре окажутся в опасности.
Люку важно выяснить, что на самом деле случилось на балу, чтобы обелить свое имя. И не столько ради себя, сколько ради семьи.
– Что с моими сестрами? – быстро повернувшись к Сильюну, спросил Люк. – С ними все в порядке? А с родителями?
– Отправляются в Милмур, – ответил Сильюн. – В создавшейся ситуации это для них самое безопасное место.
И снова в голове у Люка все смешалось. Теперь, когда он знал, на что способны Равные, новость о том, что его семья будет далеко от Кайнестона, вызвала облегчение. Но с другой стороны, он успел хорошо познакомиться с жизнью в Милмуре: опасные условия труда, на каждом шагу неоправданная жестокость и несправедливость – и какое образование Дейзи сможет там получить.
– Нет, – остановил ход его мыслей Сильюн, – младшая останется здесь. Это личная просьба Гавара.
Дейзи остается в Кайнестоне?
У Люка не оставалось времени, чтобы задать еще один вопрос. Крован подошел и встал перед Люком, рассматривая его с нескрываемым отвращением:
– В чем причина проволочки? Я хочу уехать, пока весь этот сброд не проснулся и не начался еще один день бесконечных сплетен и обжорства. Ты теперь мой, парень. Пошли.
Люк тяжело сглотнул и пошел за Крованом по темному коридору. Пытаться бежать – чистое безумие. Даже если сейчас ему удастся ускользнуть от Сильюна и Крована – что нереально, – ему никогда не преодолеть стену Кайнестона. Остается только прятаться в лесных угодьях поместья. И тогда, вероятно, на него устроят охоту. Это станет новым развлечением для Равных. На конюшне есть и лошади, и гончие, а обер-егермейстер будет рад неожиданно подвернувшейся забаве.
Шанс для побега может выпасть в дороге. До Шотландии добираться целый день. Должны быть остановки. Мозг Люка в отчаянной безнадеге рисовал картину, как на какой-нибудь автозаправке Крован отправится выпить кофе, а он этим моментом воспользуется.
«Не пытайся бежать», – вспомнил он слова Сильюна. Но Люк не собирался следовать его советам.
Все, что сказал ему недавно Сильюн, не имело смысла. У Юного хозяина есть какие-то вопросы, предположительно касающиеся Крована. И он с помощью Люка хочет найти на них ответы? Подло с его стороны не сказать Люку, что́ именно он хочет выяснить.
Они подошли к одной из дверей кухни, где осуществлялась разгрузка продуктов. Несколько дней назад Люк планировал именно здесь тайно проникнуть в машину и сбежать к своим друзьям в Милмур. Хотел вернуться к доктору и Ангелу, которые оказались не теми, за кого себя выдавали, и чье предательство ранило его в самое сердце.
Раб открыл дверь, и их обдало ночным воздухом. По телу Люка пробежала дрожь, не столько от холода, сколько от того, что было уготовано ему впереди. В замке Крована его, скорее всего, бросят в камеру. И там всегда будет темно и холодно. И возможно, ночь, проведенную в винном погребе Кайнестона, он будет вспоминать как райский уголок.
Нет. Если он будет так думать, то станет узником не только телом, но и духом. Запуганным и сломленным. Он выберется. Он должен.
Рабыня держала открытой дверь сверкающего автомобиля. Мотор урчал, и Крован, обойдя машину с другой стороны, уже садился в нее. Еще один раб держал под уздцы черного коня Сильюна. Юный хозяин легко вскочил в седло, конь бил копытом и фыркал.
– Залезай, – крикнул из машины Крован.
– Пожалуйста, скажите моей семье, что я люблю их! – выпалил Люк, обращаясь к рабыне, державшей дверь автомобиля. – Скажите им, мне очень жаль, что так случилось, и что мы скоро увидимся.
Женщина равнодушно смотрела куда-то мимо Люка. Если она и слышала его, то виду не подала. Негодование и обида охватили Люка, но он тоже не показал виду. Страх перед Равными превращал людей в жалких трусов. Этот урок он усвоил у Джексона.
Джексона, который сам был Равным. Люк не знал, сможет ли он когда-нибудь простить его.
– Пожалуйста, – еще раз умоляюще обратился Люк к женщине-рабыне, прежде чем сесть в машину.
Фары автомобиля не были включены – Сильюн ехал впереди, используя свой Дар для освещения дороги. Люк обернулся, глядя на центральный дом поместья. Даже в почти полной темноте Кайнестон выглядел величественно. Свет лился по парапету, в ярко освещенном куполе темным пятном застыл колокол. Несколько окон оставались освещенными.
Но взгляд Люка неумолимо устремился к Восточному крылу, его металлический каркас пульсировал золотым свечением. Люк был в Восточном крыле, когда оно взорвалось и разлетелось на мелкие осколки, а спустя двенадцать часов он вновь стоял в нем, восстановленном, перед судом Равных. Восточное крыло было чудесным образом воссоздано Даром Сильюна Джардина.
И вдруг в голове Люка всплыли слова, которые сказал ему Сильюн в винном погребе. И о чем он тут же постарался забыть.
«Я не позволю ему сломать тебя. Не до той грани, за которой невозможно восстановление». Своего рода обещание. И вместе с тем предупреждение об опасности. «Восстановление». Но вначале – «сломать».
Люк украдкой бросил взгляд на мужчину, сидевшего рядом с ним. Крован смотрел в окно, казалось совершенно безразличный не только к Люку, но и ко всему миру.
Люк так устал от всего этого – быть пешкой в играх Равных. Даже для Джексона он был всего лишь пешкой. Предметом, который Крован должен сломать, а Сильюн восстановить. И каждый из них преследует свою, только ему известную цель.
Он никогда не будет свободным – Британия никогда не будет свободной, – пока существуют Равные. Недостаточно просто положить конец их правлению, потому что, владея такой силой, даже потерпев временную неудачу, они в конечном итоге снова победят. И так будет бесконечно.
Равные всегда будут побеждать.
Люк навалился плечом на дверцу машины, бессмысленно сжимая и разжимая кулаки. Сейчас отчаяние ему не помощник.
Машина еще не успела остановиться, как впереди вспыхнул ослепительный свет, заставивший водителя чертыхнуться и повернуть машину чуть в сторону. Это были ворота Кайнестона.
– Вылезай, – велел Крован, поставив ноги на землю и обернувшись к Люку. – Вот оно, то место, где ты становишься моим, парень.
С этими словами он улыбнулся. Улыбнулся от всей души, и это было самое страшное, что Люку доводилось видеть. Ноги заплетались
